«A Christmas gift to a Dear Child in a Memory of a Summer Day»
«Королева, моя королева!» - улыбаясь отрешенным взглядом перебираю вещи на столе, пирующих весельчаков, оконные рамы, разводы на стеклах, ледяные узоры и креповые небеса. 
Принцесса-Ночь, одна из предвечных Богинь, чарующая и флиртующая, заигравшаяся когда-то со мной в прятки. Крик, застывающий в холодной тишине Ее заиндевевшей мраморной скульптурой - шепот любимца Богов, подкидыша фей, блудного сына блудных дочерей. Lost little son. Душа как бабочка, как маленькая пташка, порхающая из сотен потных тел в тела. Моя тропическая, ядовито-синяя с пурпурно-фиолетовым отливом, совсем запуталась. Затерявшись в дебрях сознания, залюбовавшись вспышками его в путях неправедных, ничем не усеянных, но завораживающих. И если посмотреть на них с головокружительных высот птичьего полета [= полета душ счастливцев, не нашедших для себя свободных тел] - все любови мои и все мои ненависти - расходящимися тропами старого парка похожи на снежинки, создающие самоубийства ради изящный лабиринт.
Печальным рыцарем без посвящений в рыцарство, без дамы и герба - за шагом шаг иду в конец туннеля-коридора некрополя, но только для того, чтобы красиво в темноту норы волшебной ночи пасть Алисой. И больше здесь не просыпаться никогда. Сквозь сумрачную чащу за белым кроликом вослед [run-rabbit-run!] выбраться-выбежать-вырваться, наконец, сонным, полу-почти-пробужденным, к своим. К тем, кто меня уже ждет-не дождется. К Богам, полубогам, наядам, нимфам, Музам, давно почившим предкам….К своим.
они будут на моей стороне
Так много Богов повсюду, так много Богов….Чувствую элегантность движений их, эротичную чистоту помыслов, сладкий запах дыхания, музыкальную интонацию повелеваний, кинематографичную жестикуляцию, театральные рыдания и поэтический смех. Иногда это выводит из себя. Нестерпимо быть не способным дешифровать деяния Всевышних. Находя утешение лишь в магии тайны, в мистическом, данном нам в ощущениях волшебстве. Красота улыбается или Смерть? Кто они? Где? Одна ли эта Леди, или сестры-двойняшки? Может быть, в минуты сокровенного эти девочки рассыпаются на кварки - в гармонический ряд картинок: эпизодов-предзнаменований? Эхо судьбы как вздох покровительниц? Они будут на моей стороне. Когда-нибудь они обязательно будут на моей стороне. Полубоги состояния души. Богиня силуэта в лунном сумраке. Бог смеха, который невозможно остановить в ночь с четверга на пятницу. То ужасающий и выворачивающий душу наизнанку смех. Где этот Бог?! Он нужен мне. Богиня печали и младшая ее сестренка - фея грусти, я тоскую по Вам. Я потерял Вас. Я хочу Вас найти, мне тошно без Вас, мне без Вас невозможно……
[Как взлет в тишину]
Как в той повести про детей и призраков. Как взлет в тишину. Инфернальные мгновения накатывающей ниоткуда печали. Нет больше повелителей. И нет Богов. Цезаря отправили в изгнание. И по всем списках, какие только отыскали в монастырях - то место вынужденного плена Затворника прозрачно-голубых кровей на картах не отмечено (возможно, неспроста). Верните, коронуйте Его снова, плебеи! Опустившийся демос, испуганный, оставшийся дома один. Стадо детей безнадзорных, придумавших себе подобие скрижалей. Без магии. Без сокровенного. Без волшебства. Скучные, скучные, скучные…Вот ваша «королевская печать». Вот ваша правда. Без жалости и сострадания брожу по кладбищам, улицам города мертвых, сплю при новорожденной Луне и умирающем полумесяце. Но ничего: повсюду только тошнотворная пустыня разлинованных судеб и параллельных прямых. Богами покинутое городище. Отвергнувшие отверженные, оставшиеся на острове, побивают друг друга камнями - пожирают младенцев от скуки, танцуют в некрасивые танцы, развлечения ради насилуя жен и дочерей своих соседей. Империя цивилизованных животных. Царство плебеев.
Взлет в тишину посреди этой брани, лязга оружия, визга и хрипа кончающих, похотливых громких речей и блядского хохота. Смерть смеется иначе. Тихо. Неслышно. Смех Ее проникает в реальность посредством красивой улыбки. Когда где-то слишком красиво - там умирают. Смерть убивает Красотой. Но всякий раз по-своему. Они не любят штампов, им нравится импровизировать. Они ходят парами как викторианские дамы или куртизанки. И всегда нежданны - любовные послания взволнованных тобой аристократок. Прекрасное, которое ошеломляет. Инфернальная печаль. Взлет в тишину.
Правила фей [бабочкасмерть]
Печаль сквозит в веселых фресках, в пьяных мужиках и бабах, кувшинах, полных вина, в Олимпийских играх, кроватях, стульях и дверных проемах….Мертвые, где вы, куда вы уходите? Dance Me To The End Of Summer! Что там, за прекрасным летним днем? Какая осень? Судилище? Воздаяние по заслугам? Или, наконец, пусть мертвые хоронят своих мертвецов, а мы будем праздновать? Есть там печаль? Я бы хотел, чтобы была. Привык к ней. Грусть непреходяща, и пусть мне оставят ее. Построят пагоду, куда от игр, веселых разговоров и сексуальных оргий я мог бы приходить молчать. Обступали меня бы со всех сторон духи тишины, феи молчания, Боги и полубоги печали, задумчивой грусти. Блаженный покой. Мне нравятся древние города мертвых, все эти некрополи, храмы, построенные живыми, думавшими о том, что ждет их Там. Колоссальные сооружения - архитектурная производная боязни маленькой девочки ночной грозы. С взрослением нас поджидают невидимые миру слезы, невидимые миру катастрофы. Посткоитальные печальные минуты. Тот же ужас, накатывающий волнами желания увидеть иное. Печаль живая, как прохладная вода, в которую погружаешься, не
задумываясь. Зыбучий золотой песок. В печали истина, а не в вине. Печаль божественна. Она музыкальна, но музыка ее беззвучна. Слишком остро мы чувствуем ее тишину. Такова колыбельная фей, возможно. В соответствии с правилами их и кодексом. Печаль коварна и прекрасна. Облагораживающая людей, превращающая в ангелов, в полубогов. Даже те, что вызывают омерзение - в печали становятся прозрачными, становятся заметны бабочки их в полубезумном карнавале вокруг и около. Просто скопище страшно напуганных бабочек. Интегралы мотыльков.
Сотня бархатных бабочек заполняют рот вареньем из розовых лепестков. Накрывая прошлое саваном белых мохнатых хрупких тел. Снежным барханом. Слышно, как они шуршат, поедая всё, что было,
всё, что не надо больше помнить,
всё, что не должно больше тревожить,
всё.
/Несмотря на то, что я, похоже, язычник, всех Вас с Рождеством! С прошедшим Рождеством, настоящим. И, главное, будущим./
Принцесса-Ночь, одна из предвечных Богинь, чарующая и флиртующая, заигравшаяся когда-то со мной в прятки. Крик, застывающий в холодной тишине Ее заиндевевшей мраморной скульптурой - шепот любимца Богов, подкидыша фей, блудного сына блудных дочерей. Lost little son. Душа как бабочка, как маленькая пташка, порхающая из сотен потных тел в тела. Моя тропическая, ядовито-синяя с пурпурно-фиолетовым отливом, совсем запуталась. Затерявшись в дебрях сознания, залюбовавшись вспышками его в путях неправедных, ничем не усеянных, но завораживающих. И если посмотреть на них с головокружительных высот птичьего полета [= полета душ счастливцев, не нашедших для себя свободных тел] - все любови мои и все мои ненависти - расходящимися тропами старого парка похожи на снежинки, создающие самоубийства ради изящный лабиринт.
Печальным рыцарем без посвящений в рыцарство, без дамы и герба - за шагом шаг иду в конец туннеля-коридора некрополя, но только для того, чтобы красиво в темноту норы волшебной ночи пасть Алисой. И больше здесь не просыпаться никогда. Сквозь сумрачную чащу за белым кроликом вослед [run-rabbit-run!] выбраться-выбежать-вырваться, наконец, сонным, полу-почти-пробужденным, к своим. К тем, кто меня уже ждет-не дождется. К Богам, полубогам, наядам, нимфам, Музам, давно почившим предкам….К своим.
они будут на моей стороне
Так много Богов повсюду, так много Богов….Чувствую элегантность движений их, эротичную чистоту помыслов, сладкий запах дыхания, музыкальную интонацию повелеваний, кинематографичную жестикуляцию, театральные рыдания и поэтический смех. Иногда это выводит из себя. Нестерпимо быть не способным дешифровать деяния Всевышних. Находя утешение лишь в магии тайны, в мистическом, данном нам в ощущениях волшебстве. Красота улыбается или Смерть? Кто они? Где? Одна ли эта Леди, или сестры-двойняшки? Может быть, в минуты сокровенного эти девочки рассыпаются на кварки - в гармонический ряд картинок: эпизодов-предзнаменований? Эхо судьбы как вздох покровительниц? Они будут на моей стороне. Когда-нибудь они обязательно будут на моей стороне. Полубоги состояния души. Богиня силуэта в лунном сумраке. Бог смеха, который невозможно остановить в ночь с четверга на пятницу. То ужасающий и выворачивающий душу наизнанку смех. Где этот Бог?! Он нужен мне. Богиня печали и младшая ее сестренка - фея грусти, я тоскую по Вам. Я потерял Вас. Я хочу Вас найти, мне тошно без Вас, мне без Вас невозможно……
[Как взлет в тишину]
Как в той повести про детей и призраков. Как взлет в тишину. Инфернальные мгновения накатывающей ниоткуда печали. Нет больше повелителей. И нет Богов. Цезаря отправили в изгнание. И по всем списках, какие только отыскали в монастырях - то место вынужденного плена Затворника прозрачно-голубых кровей на картах не отмечено (возможно, неспроста). Верните, коронуйте Его снова, плебеи! Опустившийся демос, испуганный, оставшийся дома один. Стадо детей безнадзорных, придумавших себе подобие скрижалей. Без магии. Без сокровенного. Без волшебства. Скучные, скучные, скучные…Вот ваша «королевская печать». Вот ваша правда. Без жалости и сострадания брожу по кладбищам, улицам города мертвых, сплю при новорожденной Луне и умирающем полумесяце. Но ничего: повсюду только тошнотворная пустыня разлинованных судеб и параллельных прямых. Богами покинутое городище. Отвергнувшие отверженные, оставшиеся на острове, побивают друг друга камнями - пожирают младенцев от скуки, танцуют в некрасивые танцы, развлечения ради насилуя жен и дочерей своих соседей. Империя цивилизованных животных. Царство плебеев.
Взлет в тишину посреди этой брани, лязга оружия, визга и хрипа кончающих, похотливых громких речей и блядского хохота. Смерть смеется иначе. Тихо. Неслышно. Смех Ее проникает в реальность посредством красивой улыбки. Когда где-то слишком красиво - там умирают. Смерть убивает Красотой. Но всякий раз по-своему. Они не любят штампов, им нравится импровизировать. Они ходят парами как викторианские дамы или куртизанки. И всегда нежданны - любовные послания взволнованных тобой аристократок. Прекрасное, которое ошеломляет. Инфернальная печаль. Взлет в тишину.
Правила фей [бабочкасмерть]
Печаль сквозит в веселых фресках, в пьяных мужиках и бабах, кувшинах, полных вина, в Олимпийских играх, кроватях, стульях и дверных проемах….Мертвые, где вы, куда вы уходите? Dance Me To The End Of Summer! Что там, за прекрасным летним днем? Какая осень? Судилище? Воздаяние по заслугам? Или, наконец, пусть мертвые хоронят своих мертвецов, а мы будем праздновать? Есть там печаль? Я бы хотел, чтобы была. Привык к ней. Грусть непреходяща, и пусть мне оставят ее. Построят пагоду, куда от игр, веселых разговоров и сексуальных оргий я мог бы приходить молчать. Обступали меня бы со всех сторон духи тишины, феи молчания, Боги и полубоги печали, задумчивой грусти. Блаженный покой. Мне нравятся древние города мертвых, все эти некрополи, храмы, построенные живыми, думавшими о том, что ждет их Там. Колоссальные сооружения - архитектурная производная боязни маленькой девочки ночной грозы. С взрослением нас поджидают невидимые миру слезы, невидимые миру катастрофы. Посткоитальные печальные минуты. Тот же ужас, накатывающий волнами желания увидеть иное. Печаль живая, как прохладная вода, в которую погружаешься, не
задумываясь. Зыбучий золотой песок. В печали истина, а не в вине. Печаль божественна. Она музыкальна, но музыка ее беззвучна. Слишком остро мы чувствуем ее тишину. Такова колыбельная фей, возможно. В соответствии с правилами их и кодексом. Печаль коварна и прекрасна. Облагораживающая людей, превращающая в ангелов, в полубогов. Даже те, что вызывают омерзение - в печали становятся прозрачными, становятся заметны бабочки их в полубезумном карнавале вокруг и около. Просто скопище страшно напуганных бабочек. Интегралы мотыльков.
Сотня бархатных бабочек заполняют рот вареньем из розовых лепестков. Накрывая прошлое саваном белых мохнатых хрупких тел. Снежным барханом. Слышно, как они шуршат, поедая всё, что было,
всё, что не надо больше помнить,
всё, что не должно больше тревожить,
всё.
/Несмотря на то, что я, похоже, язычник, всех Вас с Рождеством! С прошедшим Рождеством, настоящим. И, главное, будущим./