"Прекрасно. Я чувствую себя прекрасно..."
"Фонтан" / "The Fountain" (2006) Даррена Аронофски
Любимые женщины иногда умирают. Любовь, смерть, красота, перемноженные друг на друга, создали когда-то Парсифаля, Тристана, Изольду, Лауру Петрарки, Беатриче Данте. И кочующую из века в век пронзительную сказку о том, как любимый пошел за тридевять земель и нашел волшебную воду. Оживил возлюбленную. Поцеловав в гробу ее в губы. Или просто поцеловав ее спящую/мертвую/сонную….И все сразу стало прекрасно. Радость, застолье и танцы. Принц и принцесса. Странные сказки. Жизнь другая. Жизнь страшная штука. В сказках горюют три дня и три ночи, льют слезы в дворцовых залах, и слезы эти живительны. Слезы - живая вода. Вот она лежала только что мертвая, и вдруг снова жива. Но в жизни все совершенно не так. И когда «она умирает» (два слова - ножом по сердцу) творится невероятное. Любимый, доселе рационалист и безбожник, начинает веровать в сказки. «Найдешь целебный источник, окропишь святой водой ее тело, принесешь волшебный корень и»… Ничего не произойдёт. Чудо приходит поздно. Если вообще приходит. Теперь она станет жить в замке. В самой высокой башне. Ее больше нет. И не будет. Кончилась. В это трудно поверить. Легче поверить в сказки. «Есть Древо Жизни в раю. И туманность вокруг умирающих звезд….» Чем безнадежно рыдать во весь голос у могильной плиты любимой, поднимаешь глаза к небу. И всё становится легче. Хотя бы самую малость.
Том/Томми/Томас такой вот парень. Жил себе жил. Влюбился в девочку. Иззи. Женился. Был счастлив. Работал в научном центре. Эксперименты, удачи… Талантливый парень, в общем. Но в один прекрасный день девочка его заболела. Раком. Сначала не очень сильно. А потом тело решило вообще отказаться чувствовать что-либо: безразлично, жар или холод. Мы будем по-своему жить, сказали клетки, а вы как хотите. Короче, умирает тело любимой девочки. Девочка с этим смирилась. А Том почему-то нет. Он, знаете ли, против того, чтобы девочка его умирала. Нет, он дико против. Дико настолько, что скальпелем копошась в обезьяньих мозгах пытается найти лекарство. Живую воду. Эликсир жизни. И он по-своему прав. Ему наплевать, что он, как алхимик в реторте, обнаружил источник молодости. Коллеги пляшут от радости. А доктор Том нет. Какая тут к черту молодость, если она умирает?! Идите вы с этой молодостью на все четыре стороны. Дайте еще мартышку. Найду Грааль, источник жизни, эликсир бессмертья. Чего бы мне это не стоило.
Девочка Иззи умная очень и добрая. Пишет книгу об инквизиции, испанских конкистадорах, королеве в пышном платье, рыцарях, майя (которые верили в сказки) и Древе Жизни, которое конкистадор поклялся найти («чего бы мне это не стоило»). Если доктор Том Крео ищет бессмертья в Древе Познания, то Томас-конкистадор из романа девочки Иззи добрей и чище: он ищет совсем другое. Божественное древо. Своеобразный Грааль. В диких джунглях Южной Америки. Диких настолько, что приходится резать своих же оруженосцев. И он по-своему прав. Он ведь ищет благое, убивает во имя жизни, во имя своей королевы Изабель. Девочки Иззи. Которую, в свою очередь, хочет убить инквизитор. Королева с этим уже смирилась. А Томас все еще нет. Хорошую книжку смертельно больная девочка Иззи почти написала. Но… умерла. Любимые женщины иногда умирают, не дописав к своей сказке финала. О том, как Томас дойдет/не дойдет до источника. И женится или не женится на королеве. В книжке пока не поставлена точка. И точку, по мнению Иззи, должен поставить ее любимый. Чего бы ему это не стоило. «Закончи, милый».
Тем временем, в космосе Древо Жизни стремится к звездам. К умирающему светилу. Где селятся души мертвых. Где по поверьям майя начинается новая жизнь. (Девочка Иззи еще живая все бредила этой легендой. Она потому и была согласна принять свою смерть. Опухоль сожрет ее тело. Но душа….Душа будет жить вечно.) У дерева мечется Томми. Он заворожен его тайной. Колупается в коре и корнях. Легко ступает по мху. Медитирует в позе лотоса. Вокруг пузырь. В центре дерево. Но разобраться с вечным таинством жизни и смерти ему вечно мешают. Изабель, королева Иззи. «Пойдем, погуляем!». Мне некогда. «Ну пойдем, пойдём же!». В последние дни обреченная девочка хотела поиграть в снежки на улице. А любимый искал и искал Грааль. Эликсир бессмертья. Жизнь вечную. Живую воду. Вот только доберусь до той самой туманности и будет счастье. Все будет хорошо. Осталось совсем немного и чудо свершится. «А погулять не хочешь?» Некогда, моя девочка. Я хочу спасти тебя. Чего бы мне это не стоило.
«Фонтан» - персидский ковёр из позолоченных нитей, сотканными узорами, символами, орнаментами, картинками, розеточками, панорамами. Ковер, умеющий говорить цветом, порядком кадров, нужными ракурсами. Ковер, рассказывающий историю. Симфонию цвета и музыки. Киноконструктор. Водопад зашифрованных образов. Шифры, коды, коды и шифры. Загадки без отгадок. Вопросы без ответов. Ответы без вопросов. Ковер монструозен настолько, что его, увы, не «обвинишь в совершенстве». Камерная соната о смерти возлюбленной то и дело соскальзывает в симфонию о вечных ценностях. В оперу о поисках истины. Когда Бетховен играет Вагнера. Или Вагнер Бетховена. Из кусочков мозаики не был составлен витраж….Фильм маятником качался от «Божественной комедии» Данте к сонетам Петрарки «На смерть Лауры». Но так и не остановился. Я могу обвинить Аронофски в том только, что он захотел сказать слишком много. Не смог Вагнером вдохнуть в запылившиеся от времени легенды жизнь. Не обладая поэтическим даром безупречной формы. Ну и ладно. Для меня, честно говоря, не обязательны были ни легенды, ни вопросы бытия, вечной жизни и смерти. Ни даже обезьяны, шарики в космосе и индейские пирамиды. Главный вопрос был один - «как ты себя чувствуешь, дорогая?». Чтобы девочка дала на него тот самый ответ, пришлось отправиться на поиски разнообразных Граалей, эликсиров и Древа жизни. Зато ответ, ответ-то дан. Пусть и посмертный. Простой и великий в своем совершенстве: «Прекрасно. Я чувствую себя прекрасно».
Любимые женщины иногда умирают. Любовь, смерть, красота, перемноженные друг на друга, создали когда-то Парсифаля, Тристана, Изольду, Лауру Петрарки, Беатриче Данте. И кочующую из века в век пронзительную сказку о том, как любимый пошел за тридевять земель и нашел волшебную воду. Оживил возлюбленную. Поцеловав в гробу ее в губы. Или просто поцеловав ее спящую/мертвую/сонную….И все сразу стало прекрасно. Радость, застолье и танцы. Принц и принцесса. Странные сказки. Жизнь другая. Жизнь страшная штука. В сказках горюют три дня и три ночи, льют слезы в дворцовых залах, и слезы эти живительны. Слезы - живая вода. Вот она лежала только что мертвая, и вдруг снова жива. Но в жизни все совершенно не так. И когда «она умирает» (два слова - ножом по сердцу) творится невероятное. Любимый, доселе рационалист и безбожник, начинает веровать в сказки. «Найдешь целебный источник, окропишь святой водой ее тело, принесешь волшебный корень и»… Ничего не произойдёт. Чудо приходит поздно. Если вообще приходит. Теперь она станет жить в замке. В самой высокой башне. Ее больше нет. И не будет. Кончилась. В это трудно поверить. Легче поверить в сказки. «Есть Древо Жизни в раю. И туманность вокруг умирающих звезд….» Чем безнадежно рыдать во весь голос у могильной плиты любимой, поднимаешь глаза к небу. И всё становится легче. Хотя бы самую малость.
Том/Томми/Томас такой вот парень. Жил себе жил. Влюбился в девочку. Иззи. Женился. Был счастлив. Работал в научном центре. Эксперименты, удачи… Талантливый парень, в общем. Но в один прекрасный день девочка его заболела. Раком. Сначала не очень сильно. А потом тело решило вообще отказаться чувствовать что-либо: безразлично, жар или холод. Мы будем по-своему жить, сказали клетки, а вы как хотите. Короче, умирает тело любимой девочки. Девочка с этим смирилась. А Том почему-то нет. Он, знаете ли, против того, чтобы девочка его умирала. Нет, он дико против. Дико настолько, что скальпелем копошась в обезьяньих мозгах пытается найти лекарство. Живую воду. Эликсир жизни. И он по-своему прав. Ему наплевать, что он, как алхимик в реторте, обнаружил источник молодости. Коллеги пляшут от радости. А доктор Том нет. Какая тут к черту молодость, если она умирает?! Идите вы с этой молодостью на все четыре стороны. Дайте еще мартышку. Найду Грааль, источник жизни, эликсир бессмертья. Чего бы мне это не стоило.
Девочка Иззи умная очень и добрая. Пишет книгу об инквизиции, испанских конкистадорах, королеве в пышном платье, рыцарях, майя (которые верили в сказки) и Древе Жизни, которое конкистадор поклялся найти («чего бы мне это не стоило»). Если доктор Том Крео ищет бессмертья в Древе Познания, то Томас-конкистадор из романа девочки Иззи добрей и чище: он ищет совсем другое. Божественное древо. Своеобразный Грааль. В диких джунглях Южной Америки. Диких настолько, что приходится резать своих же оруженосцев. И он по-своему прав. Он ведь ищет благое, убивает во имя жизни, во имя своей королевы Изабель. Девочки Иззи. Которую, в свою очередь, хочет убить инквизитор. Королева с этим уже смирилась. А Томас все еще нет. Хорошую книжку смертельно больная девочка Иззи почти написала. Но… умерла. Любимые женщины иногда умирают, не дописав к своей сказке финала. О том, как Томас дойдет/не дойдет до источника. И женится или не женится на королеве. В книжке пока не поставлена точка. И точку, по мнению Иззи, должен поставить ее любимый. Чего бы ему это не стоило. «Закончи, милый».
Тем временем, в космосе Древо Жизни стремится к звездам. К умирающему светилу. Где селятся души мертвых. Где по поверьям майя начинается новая жизнь. (Девочка Иззи еще живая все бредила этой легендой. Она потому и была согласна принять свою смерть. Опухоль сожрет ее тело. Но душа….Душа будет жить вечно.) У дерева мечется Томми. Он заворожен его тайной. Колупается в коре и корнях. Легко ступает по мху. Медитирует в позе лотоса. Вокруг пузырь. В центре дерево. Но разобраться с вечным таинством жизни и смерти ему вечно мешают. Изабель, королева Иззи. «Пойдем, погуляем!». Мне некогда. «Ну пойдем, пойдём же!». В последние дни обреченная девочка хотела поиграть в снежки на улице. А любимый искал и искал Грааль. Эликсир бессмертья. Жизнь вечную. Живую воду. Вот только доберусь до той самой туманности и будет счастье. Все будет хорошо. Осталось совсем немного и чудо свершится. «А погулять не хочешь?» Некогда, моя девочка. Я хочу спасти тебя. Чего бы мне это не стоило.
«Фонтан» - персидский ковёр из позолоченных нитей, сотканными узорами, символами, орнаментами, картинками, розеточками, панорамами. Ковер, умеющий говорить цветом, порядком кадров, нужными ракурсами. Ковер, рассказывающий историю. Симфонию цвета и музыки. Киноконструктор. Водопад зашифрованных образов. Шифры, коды, коды и шифры. Загадки без отгадок. Вопросы без ответов. Ответы без вопросов. Ковер монструозен настолько, что его, увы, не «обвинишь в совершенстве». Камерная соната о смерти возлюбленной то и дело соскальзывает в симфонию о вечных ценностях. В оперу о поисках истины. Когда Бетховен играет Вагнера. Или Вагнер Бетховена. Из кусочков мозаики не был составлен витраж….Фильм маятником качался от «Божественной комедии» Данте к сонетам Петрарки «На смерть Лауры». Но так и не остановился. Я могу обвинить Аронофски в том только, что он захотел сказать слишком много. Не смог Вагнером вдохнуть в запылившиеся от времени легенды жизнь. Не обладая поэтическим даром безупречной формы. Ну и ладно. Для меня, честно говоря, не обязательны были ни легенды, ни вопросы бытия, вечной жизни и смерти. Ни даже обезьяны, шарики в космосе и индейские пирамиды. Главный вопрос был один - «как ты себя чувствуешь, дорогая?». Чтобы девочка дала на него тот самый ответ, пришлось отправиться на поиски разнообразных Граалей, эликсиров и Древа жизни. Зато ответ, ответ-то дан. Пусть и посмертный. Простой и великий в своем совершенстве: «Прекрасно. Я чувствую себя прекрасно».