По поводу обвинений, выдвинутых Сахаровым на Первом съезде народных депутатов СССР
.
chukcheev пишет:В июне 1989 года на Первом съезде народных депутатов СССР А.Д. Сахаров выступил с обвинениями в адрес командования Советской Армии, которое, по его словам, отдавало приказы уничтожать собственных солдат из состава Ограниченного контингента в Афганистане, оказавшихся в окружении, с тем чтобы они не смогли попасть в плен.
Тогда эта история наделала много шуму. В подобные заявления было, разумеется, трудно поверить, настолько они находились за гранью, но авторитет академика ломал все сомнения: если так утверждает сам Андрей Дмитриевич, значит, к сожалению… В конце концов, он же не безумец, чтобы, не имея доказательств, подставлять себя.
Точки над «i» в этом эпизоде расставляет беседа самого Сахарова с Юрием Ростом, опубликованная в вышедшей в 1990 книге «Тревога и надежда».«- Андрей Дмитриевич, а как вы чувствовали себя во время эпизода 2 июня, когда на вас обрушилась эмоциональная лавина после выступления инвалида афганской войны? Не было ли ощущения, что зал несправедлив к вам? <…>
- Я чувствовал себя морально совершенно неуязвимым. Конечно, сложность моего положения в том, что у меня не было документальных доказательств. Но я хочу сказать, что в подавляющем большинстве случаев, о которых приходится говорить, нет документальных доказательств. <…>
- Что было написано в канадской газете, которую, полагаю, никто из присутствующих не видел?
- И я не видел. Главным был вопрос о пленных. Я основывался на западных передачах, относящихся к первым годам войны. Сейчас есть подтверждения моих слов, но оно даёт только внешнюю картину событий. <…>»
Т.е. в тот момент, когда А.Д. Сахаров выдвигал тягчайшие обвинения армейскому руководству, делая это в крайне напряжённой остановке (Вооружённым силам тогда доставалось по полной программе - дедовщина, тысячные жертвы в ходе Афганской войны, 9 апреля в Тбилиси), у не было ничего вразумительного, кроме старческих воспоминаний о прорывающихся через глушилки сообщениях западных «голосов» да ссылок на канадскую газету, которую он и в руках не держал?
Иначе говоря, академик клеветал на собственную Армию, но не по недоразумению, либо будучи введённым в заблуждение тем, кому доверился, а вполне сознательно?
Это, разумеется, малоприятная для традиционного представления о Сахарове как о святом нового типа картина, но особого удивления не вызывающая: в деле сокрушения ненавистной Советской власти сгодятся любые методы, когда вопрос стоит «или - или», не до чистоплюйства.
Изумляет другое: зачем оставлять следы - давая столь откровенное интервью? За язык никто не тянет, и скользкую тему можно обойти. Или это есть следствие совершенного простодушия, непоколебимой уверенности, что История будет на правильной стороне, а значит, любое деяние, сколь бы сомнительным оно ни было, окажется не только оправданным, но и прославленным?
chukcheev пишет:В июне 1989 года на Первом съезде народных депутатов СССР А.Д. Сахаров выступил с обвинениями в адрес командования Советской Армии, которое, по его словам, отдавало приказы уничтожать собственных солдат из состава Ограниченного контингента в Афганистане, оказавшихся в окружении, с тем чтобы они не смогли попасть в плен.
Тогда эта история наделала много шуму. В подобные заявления было, разумеется, трудно поверить, настолько они находились за гранью, но авторитет академика ломал все сомнения: если так утверждает сам Андрей Дмитриевич, значит, к сожалению… В конце концов, он же не безумец, чтобы, не имея доказательств, подставлять себя.
Точки над «i» в этом эпизоде расставляет беседа самого Сахарова с Юрием Ростом, опубликованная в вышедшей в 1990 книге «Тревога и надежда».«- Андрей Дмитриевич, а как вы чувствовали себя во время эпизода 2 июня, когда на вас обрушилась эмоциональная лавина после выступления инвалида афганской войны? Не было ли ощущения, что зал несправедлив к вам? <…>
- Я чувствовал себя морально совершенно неуязвимым. Конечно, сложность моего положения в том, что у меня не было документальных доказательств. Но я хочу сказать, что в подавляющем большинстве случаев, о которых приходится говорить, нет документальных доказательств. <…>
- Что было написано в канадской газете, которую, полагаю, никто из присутствующих не видел?
- И я не видел. Главным был вопрос о пленных. Я основывался на западных передачах, относящихся к первым годам войны. Сейчас есть подтверждения моих слов, но оно даёт только внешнюю картину событий. <…>»
Т.е. в тот момент, когда А.Д. Сахаров выдвигал тягчайшие обвинения армейскому руководству, делая это в крайне напряжённой остановке (Вооружённым силам тогда доставалось по полной программе - дедовщина, тысячные жертвы в ходе Афганской войны, 9 апреля в Тбилиси), у не было ничего вразумительного, кроме старческих воспоминаний о прорывающихся через глушилки сообщениях западных «голосов» да ссылок на канадскую газету, которую он и в руках не держал?
Иначе говоря, академик клеветал на собственную Армию, но не по недоразумению, либо будучи введённым в заблуждение тем, кому доверился, а вполне сознательно?
Это, разумеется, малоприятная для традиционного представления о Сахарове как о святом нового типа картина, но особого удивления не вызывающая: в деле сокрушения ненавистной Советской власти сгодятся любые методы, когда вопрос стоит «или - или», не до чистоплюйства.
Изумляет другое: зачем оставлять следы - давая столь откровенное интервью? За язык никто не тянет, и скользкую тему можно обойти. Или это есть следствие совершенного простодушия, непоколебимой уверенности, что История будет на правильной стороне, а значит, любое деяние, сколь бы сомнительным оно ни было, окажется не только оправданным, но и прославленным?