Боня RIP
Неделю назад погиб наш Бонечка. В ночь на субботу предположительно его сбила машина, и утром в воскресенье он умер.
А мы были в Питере. Мы с Ильей гостили у мамы уже две недели, а в ночь на пятницу Игорь улетел за нами, чтобы вместе провести выходные и в понедельник вечером вернуться всем семейством в Лондон, к котикам.
За котиками осталась ухаживать наша соседка Маша. В пятницу вечером она написала, что котики веселы, сыты, довольны жизнью и играют с дохлой мышкой. А на следующий день она застала уже только одного кота и нашла закинутое нам письмо, о том, что найден раненый молодой рыжий кот, доставлен в ветеринарку и телефон для контакта. Маша сразу скинула нам фото письма и запросила дальнейшие ЦУ.
Мы получили это смс как раз когда достали телефон Игоря, чтобы сфотографироваться на фоне Александринки, куда пришли на Лебединое озеро. Долго и с надеждой разглядывали полученное фото, а может, это не наш кот? Но у наших братьев-акробатьев специфический окрас, так что с фото без вариантов смотрел один из наших - но какой? Их и так-то было очень сложно различить, если они не стояли оба рядом или не были одеты в ошейники. Боня потерял свой ошейник накануне отъезда, а Гавр хоть и был в ошейнике, тоже периодически сбрасывал его во время разборок с соседскими котами. И хоть Маша написала, что дома нас ждет кот без ошейника, мы как-то сразу подумали, что это Боня.
Мы дозвонились до ветеринарки (хотя в Лондоне это был вечер субботы), нам сказали, что по описанию кот похож на нашего, что его доставили им с внутренними повреждениями для оказания первой помощи, так как не было ошейника, назвали Кевином и теперь увезли в чарити, дали телефоны для связи. И знаете, мы как-то успокоились. Что котика нашли, что ему оказали помощь. Нам даже стало казаться, что он очень хорошо выглядит на фото. А внутренние повреждения - ну, может, лиса покусала? Наше главное опасение было, чтоб его не кастрировали и не отдали новым хозяевам до нашего приезда.
Мы вполне умиротворенно смотрели балет, правда, в антрактах Игорь пытался дозвониться до чарити, по данным ему номерам телефонов, но, как водится, в вечер субботы там был только автоответчик, предлагавший позвонить по номеру для неотложной помощи в случае необходимости.
Утром в воскресенье мы решили, что все-таки наш случай подходить под неотложную необходимость, ведь это единственный способ узнать, что там с нашим котом (и вообще сказать, что он наш). Около 10 по Лондону мы дозвонились, нам сказали, что это сильно рано, попросили перезвонить после 12. Это был наш последний день в Питере, мы гуляли по городу, пошли на какую-то выставку современного искусства - там было тихо, можно было зарядить телефон и позвонить (с разрешения девочки, которая продавала билеты). И Игорь позвонил. И дозвонился. И по его лицу я поняла, что все.
Мы были совершенно к этому не готовы. Мы даже не думали о таком варианте развития событий. Гром среди ясного неба. О чувствах я напишу чуть позже, пока сухие факты. Котик был доставлен в чарити в очень плохом состоянии. У него парализовало всю заднюю часть тела. В воскресенье утром было принято решение об операции, до которой он не дожил.
Нужно было решить, что делать с мертвым котиком. Сначала мы хотели, чтобы его подержали в холодильнике, чтоб мы могли приехать и с ним попрощаться. Игорь даже хотел забрать тельце и похоронить его в саду. Но я решила, что не хочу видеть искалеченный трупик, не хочу, чтобы Илья его видел, тем более по телефону нам сказали, что зрелище очень неприятное. И уж точно не хочу превращать сад в кладбище домашних животных (как в санитарном, так и в эмоциональном смыслах) Значит, можно кремировать не дожидаясь нас. Теперь вставал вопрос о платной или бесплатной кремации. В свое время мы кремировали Нафочку в частном порядке, нам выдали коробочку с его прахом, которая стоит у меня на полке. Мне кажется, это не совсем показатель моего психического здоровья и адекватности, но с Нафой я по-другому поступить не могла. Но с Боней я решила, что не хочу больше коллекционировать мертвых котиков. Мы отправили его на кремацию с другими животными. Что стало с его прахом я не знаю. Надеюсь, его пускают на какое-нибудь удобрение. The circle of life, все дела.
Мы не были с котиком, когда случилось несчастье, мы не попрощались с ним, мы не забрали его прах. И до самого вечера понедельника мы не знали наверняка, какого котика у нас больше нет. До этого я не до конца понимала опыт с котом Шредингера, когда он одновременно жив и мертв, пока не открыта коробка. Теперь понимаю. Кто? Мой милый тюфячок Боня, который всегда был выше потассовок с соседскими котами (в прямом смысле - когда Гавр становился в боевую стойку, Боня стрелой несся в детскую на втором этаже, чтоб смотреть на драку в саду из окна), мой любимчик, или Гавр - гроза соседских котов и лучший друг Ильи. Но хуже всего было это предательское чувство надежды, что мы приедем и найдем обоих котиков дома. Что это не наш кот погиб. Что это кому-то другому не посчастливилось потерять питомца, а Боня (все-таки ну почему я была уверена, что это он??) просто спит в нашей гардеробной или на шкафу в детской.
Но надежда таяла, приходили новые подробности: в субботу утром раненного кота нашел садовник наших соседей через 2 двери. Сосед попытался выяснить, чей кот (и выяснил, потому что я как раз ходила знакомиться с соседями в сопровождении Ильи и Бони), попытался связаться с нами, но нас не было дома. Повез кота в ветеринарку. Одна не работала (суббота). Повез в другую. В другой сначала не хотели брать кота, так как было непонятно, кто будет за него платить. Потом связались с чарити, те пообещали оплатить лечение, коту оказали какую-то помощь. Сказали, что поврежден таз. Кота забрали в чарити. Сосед сделал фото кота, написал то письмо и бросил нам в почту. Наш. Наш котик. Без вариантов.
Мы приехали домой поздно ночью в понедельник. Нас выбежал встречать рыжий кот. Я видела, что это Гавр, но на всякий случай проверила - у него есть шрам на задней лапе, след от глубокого пореза этой весной. Итак, у нас остался только Гавр. Илья был чрезвычайно рад видеть старого друга, который нисколько не противился его ласкам. Гавр мурчал как танк и вообще был счастлив, что мы вернулись. Вот только чуть ли не каждые 10 минут выбегал в сад и звал брата, чтобы и он присоединился к общему веселью.
Теперь о чувствах.
Смерть - глубоко эгоистическое переживание. Не личное, не индивидуальное, именно эгоистическое.
Одна из первых мыслей после смерти кого-то дорогого "а как же я дальше без него" или "я так виноват/прости меня". Дальше зависит от того, насколько у кого развита эмпатия, тогда представляешь чувства и мысли в последние часы/мговения перед смертью и болеешь за это своей душой, сострадаешь. Звучит, как будто примазываешься к чужому страданию. Умер другой, а боль испытваешь ты. То есть так или иначе, ты оказываешься в центре переживания. Эгоистично. Или есть еще вариант реакции "Прискорбно, что Берлиоз умер, но мы-то живы! Не пропадать же карпам де-валяй". Снова эгоизм живых. Правильной реакции на смерть не существует, потому что сама по себе смерть - это не правильно. Неважно, что это логическое завершение жизни, важно, что это две взаимоисключающие вещи, а потому с точки зрения жизни, смерть - это самое противоестественное, что только можно себе представить. Видимо, это так глубоко в нас заложен инстинкт самосохранения. Так почему же он иногда дает сбой и заставляет перебегать дорогу перед движущимся автомобилем.
Игорь полушутя-полусерьезно объяснял, зачем мы завели двух котиков, говоря, что так будет не жалко, если с одним что-то случится. Жалко, еще как жалко. И больно. Но, наверное, все-таки факт, что их было двое, помог: они изначально воспринимались как котики, не произошло вочеловечивания и присвоения семейных ролей a-ka "сын", а еще сейчас вместо упиваться болью потери и жалостью к себе, мы жалеем Гавра, которому так сложно привыкнуть к одиночеству, отсыпая ему двойную, а то и тройную дозу любви и нежности.
Прощай, Боня. Эгоистично могу сказать, что у меня нет ни единого момента чувства вины перед котом (ну если опустить мое отсутствие в последние его дни, которое едва ли что-то изменило): Бонифаций был абсолютно счастливым котом: холеным, сытым, никогда не был руган или наказан, проводил дни в играх с братом или в неге со мной, совмещал в себе себарита и неутомимого исследователя окрестностей и, предположительно, мышелова (мы подозреваем, что это имено Боня ловил и приносил нам мышек). Мне тебя не хватает. Иногда я позволяю себе забыться и принять Гавра за Боню, все-таки они очень похожи, поднимаясь по лестнице, я глажу верхнюю ступеньку, которую Боня успел изодрать до пушистости за неполные три месяца в новом доме.
Я не люблю этих слащавых "ушел по радуге", я не уверена, что вообще эта радуга существует. Погладьте своих домашних животных, хорошо, что они есть здесь и сейчас.
Бонифаций 7 агуста 2015 - 28 агуста 2016
А мы были в Питере. Мы с Ильей гостили у мамы уже две недели, а в ночь на пятницу Игорь улетел за нами, чтобы вместе провести выходные и в понедельник вечером вернуться всем семейством в Лондон, к котикам.
За котиками осталась ухаживать наша соседка Маша. В пятницу вечером она написала, что котики веселы, сыты, довольны жизнью и играют с дохлой мышкой. А на следующий день она застала уже только одного кота и нашла закинутое нам письмо, о том, что найден раненый молодой рыжий кот, доставлен в ветеринарку и телефон для контакта. Маша сразу скинула нам фото письма и запросила дальнейшие ЦУ.
Мы получили это смс как раз когда достали телефон Игоря, чтобы сфотографироваться на фоне Александринки, куда пришли на Лебединое озеро. Долго и с надеждой разглядывали полученное фото, а может, это не наш кот? Но у наших братьев-акробатьев специфический окрас, так что с фото без вариантов смотрел один из наших - но какой? Их и так-то было очень сложно различить, если они не стояли оба рядом или не были одеты в ошейники. Боня потерял свой ошейник накануне отъезда, а Гавр хоть и был в ошейнике, тоже периодически сбрасывал его во время разборок с соседскими котами. И хоть Маша написала, что дома нас ждет кот без ошейника, мы как-то сразу подумали, что это Боня.
Мы дозвонились до ветеринарки (хотя в Лондоне это был вечер субботы), нам сказали, что по описанию кот похож на нашего, что его доставили им с внутренними повреждениями для оказания первой помощи, так как не было ошейника, назвали Кевином и теперь увезли в чарити, дали телефоны для связи. И знаете, мы как-то успокоились. Что котика нашли, что ему оказали помощь. Нам даже стало казаться, что он очень хорошо выглядит на фото. А внутренние повреждения - ну, может, лиса покусала? Наше главное опасение было, чтоб его не кастрировали и не отдали новым хозяевам до нашего приезда.
Мы вполне умиротворенно смотрели балет, правда, в антрактах Игорь пытался дозвониться до чарити, по данным ему номерам телефонов, но, как водится, в вечер субботы там был только автоответчик, предлагавший позвонить по номеру для неотложной помощи в случае необходимости.
Утром в воскресенье мы решили, что все-таки наш случай подходить под неотложную необходимость, ведь это единственный способ узнать, что там с нашим котом (и вообще сказать, что он наш). Около 10 по Лондону мы дозвонились, нам сказали, что это сильно рано, попросили перезвонить после 12. Это был наш последний день в Питере, мы гуляли по городу, пошли на какую-то выставку современного искусства - там было тихо, можно было зарядить телефон и позвонить (с разрешения девочки, которая продавала билеты). И Игорь позвонил. И дозвонился. И по его лицу я поняла, что все.
Мы были совершенно к этому не готовы. Мы даже не думали о таком варианте развития событий. Гром среди ясного неба. О чувствах я напишу чуть позже, пока сухие факты. Котик был доставлен в чарити в очень плохом состоянии. У него парализовало всю заднюю часть тела. В воскресенье утром было принято решение об операции, до которой он не дожил.
Нужно было решить, что делать с мертвым котиком. Сначала мы хотели, чтобы его подержали в холодильнике, чтоб мы могли приехать и с ним попрощаться. Игорь даже хотел забрать тельце и похоронить его в саду. Но я решила, что не хочу видеть искалеченный трупик, не хочу, чтобы Илья его видел, тем более по телефону нам сказали, что зрелище очень неприятное. И уж точно не хочу превращать сад в кладбище домашних животных (как в санитарном, так и в эмоциональном смыслах) Значит, можно кремировать не дожидаясь нас. Теперь вставал вопрос о платной или бесплатной кремации. В свое время мы кремировали Нафочку в частном порядке, нам выдали коробочку с его прахом, которая стоит у меня на полке. Мне кажется, это не совсем показатель моего психического здоровья и адекватности, но с Нафой я по-другому поступить не могла. Но с Боней я решила, что не хочу больше коллекционировать мертвых котиков. Мы отправили его на кремацию с другими животными. Что стало с его прахом я не знаю. Надеюсь, его пускают на какое-нибудь удобрение. The circle of life, все дела.
Мы не были с котиком, когда случилось несчастье, мы не попрощались с ним, мы не забрали его прах. И до самого вечера понедельника мы не знали наверняка, какого котика у нас больше нет. До этого я не до конца понимала опыт с котом Шредингера, когда он одновременно жив и мертв, пока не открыта коробка. Теперь понимаю. Кто? Мой милый тюфячок Боня, который всегда был выше потассовок с соседскими котами (в прямом смысле - когда Гавр становился в боевую стойку, Боня стрелой несся в детскую на втором этаже, чтоб смотреть на драку в саду из окна), мой любимчик, или Гавр - гроза соседских котов и лучший друг Ильи. Но хуже всего было это предательское чувство надежды, что мы приедем и найдем обоих котиков дома. Что это не наш кот погиб. Что это кому-то другому не посчастливилось потерять питомца, а Боня (все-таки ну почему я была уверена, что это он??) просто спит в нашей гардеробной или на шкафу в детской.
Но надежда таяла, приходили новые подробности: в субботу утром раненного кота нашел садовник наших соседей через 2 двери. Сосед попытался выяснить, чей кот (и выяснил, потому что я как раз ходила знакомиться с соседями в сопровождении Ильи и Бони), попытался связаться с нами, но нас не было дома. Повез кота в ветеринарку. Одна не работала (суббота). Повез в другую. В другой сначала не хотели брать кота, так как было непонятно, кто будет за него платить. Потом связались с чарити, те пообещали оплатить лечение, коту оказали какую-то помощь. Сказали, что поврежден таз. Кота забрали в чарити. Сосед сделал фото кота, написал то письмо и бросил нам в почту. Наш. Наш котик. Без вариантов.
Мы приехали домой поздно ночью в понедельник. Нас выбежал встречать рыжий кот. Я видела, что это Гавр, но на всякий случай проверила - у него есть шрам на задней лапе, след от глубокого пореза этой весной. Итак, у нас остался только Гавр. Илья был чрезвычайно рад видеть старого друга, который нисколько не противился его ласкам. Гавр мурчал как танк и вообще был счастлив, что мы вернулись. Вот только чуть ли не каждые 10 минут выбегал в сад и звал брата, чтобы и он присоединился к общему веселью.
Теперь о чувствах.
Смерть - глубоко эгоистическое переживание. Не личное, не индивидуальное, именно эгоистическое.
Одна из первых мыслей после смерти кого-то дорогого "а как же я дальше без него" или "я так виноват/прости меня". Дальше зависит от того, насколько у кого развита эмпатия, тогда представляешь чувства и мысли в последние часы/мговения перед смертью и болеешь за это своей душой, сострадаешь. Звучит, как будто примазываешься к чужому страданию. Умер другой, а боль испытваешь ты. То есть так или иначе, ты оказываешься в центре переживания. Эгоистично. Или есть еще вариант реакции "Прискорбно, что Берлиоз умер, но мы-то живы! Не пропадать же карпам де-валяй". Снова эгоизм живых. Правильной реакции на смерть не существует, потому что сама по себе смерть - это не правильно. Неважно, что это логическое завершение жизни, важно, что это две взаимоисключающие вещи, а потому с точки зрения жизни, смерть - это самое противоестественное, что только можно себе представить. Видимо, это так глубоко в нас заложен инстинкт самосохранения. Так почему же он иногда дает сбой и заставляет перебегать дорогу перед движущимся автомобилем.
Игорь полушутя-полусерьезно объяснял, зачем мы завели двух котиков, говоря, что так будет не жалко, если с одним что-то случится. Жалко, еще как жалко. И больно. Но, наверное, все-таки факт, что их было двое, помог: они изначально воспринимались как котики, не произошло вочеловечивания и присвоения семейных ролей a-ka "сын", а еще сейчас вместо упиваться болью потери и жалостью к себе, мы жалеем Гавра, которому так сложно привыкнуть к одиночеству, отсыпая ему двойную, а то и тройную дозу любви и нежности.
Прощай, Боня. Эгоистично могу сказать, что у меня нет ни единого момента чувства вины перед котом (ну если опустить мое отсутствие в последние его дни, которое едва ли что-то изменило): Бонифаций был абсолютно счастливым котом: холеным, сытым, никогда не был руган или наказан, проводил дни в играх с братом или в неге со мной, совмещал в себе себарита и неутомимого исследователя окрестностей и, предположительно, мышелова (мы подозреваем, что это имено Боня ловил и приносил нам мышек). Мне тебя не хватает. Иногда я позволяю себе забыться и принять Гавра за Боню, все-таки они очень похожи, поднимаясь по лестнице, я глажу верхнюю ступеньку, которую Боня успел изодрать до пушистости за неполные три месяца в новом доме.
Я не люблю этих слащавых "ушел по радуге", я не уверена, что вообще эта радуга существует. Погладьте своих домашних животных, хорошо, что они есть здесь и сейчас.
Бонифаций 7 агуста 2015 - 28 агуста 2016