про Роню
Всем привет!
Этот пост задумывался, как знакомство с нашим котом Нафаней.
Но сначала захотелось рассказать вам небольшую и грустную предысторию.
До Нафули у нас был кот Роня (Рохеллео Цезарь Герро - рыжий и короткошерстный чистокровный дворянин), вернее сначала это был мой кот, я выпросила его у родителей, когда мне было 9 лет, вернее не выпросила даже - а выиграла в игру на желание. Я считала Ронечку своим котом, хотя наверное так же считали и мама с Мелкой (моя младшая сестра). Потом я выросла и встретила Игоря (вернее, встретила Игоря и выросла), потом немножко был Иркутский ВУЗ, потом переезд за любимым в Новосибирск и там уже НГУ всерьез и надолго. На второй год жизни в Новосибирске мы сняли квартиру, и вот тогда Мелкая привезла к нам Роню. Это был конец октября 2005. Несмотря на солидный возраст (уже 11 лет), Ронечка быстро освоился, мурчал, когда мне грустно, лечил, когда мне больно. Похоже, что и с Игорем смирился. Все было прекрасно.
А 15 апреля 2006 Роня умер. Умирал он долго и мучительно. За пару недель до этого он уколол щеку рыбной костью, она воспалилась и распухла. Я была в это время на конференции в Питере, и Игорь возил его к ветеринару на операцию, потом подробно рассказывал мне по телефону, как Роне брили щеку и откачивали гной через разрез. Я приехала домой в полной уверенности, что все худшее уже позади. Но все еще только начиналось. Роня перестал есть, ходить, пить. Мы снова повезли его в ветеринарку. Там нам сказали, что отказали почки. И сразу стали нас обвинять, что это из-за неправильного питания. Что нельзя кормить сухими кормами, особенно Вискасом и Китикетом. Согласна, рациональное зерно в этом было, но по той активной агрессии, с которой на нас накинулись, мне показалось, что и недавнее медицинское вмешательство тоже сыграло свою роль. Ладно. Проехали. Нам назначили лечение. Уколы железа, еще какие-то безумно дорогие человеческие таблетки - искусственные почки. Причем последние мы покупали у каких-то людей по наводке ветеринара, они купили их для лечения своего животного, но не спасли.
А мы были уверены, что спасем. Я напечатала графики приема лекарств - потому что их было много и давать их нужно было по часам. Игорь ставил Роне уколы. Сам. При том, что уколов боится, наверное, еще больше, чем я.
Я давала таблетки, поила с пальца, гладила. О! еще делала грелку из пластиковой бутылки, завернутой в полотенце. И периодически носила на горшок и обратно. И успокаивала. И просила поправляться.
3 дня, кажется, мы его лечили. Потом было улучшение - Роня смог пописать. Значит, почки заработали!!! Мы ликовали. Это была пятница 14 апреля.
А в субботу 15 апреля я проснулась от Ронечкиного крика - тоскливого и страшного. Подскочила с кровати, подбежала к нему (он спал на отдельном маленьком диванчике). И поняла, что все. Что скоро конец. Я не знаю, как я это поняла. Не помню уже.
Я села перед ним на колени. Гладила его, говорила, как сильно я люблю его, успокаивала, чтобы он не боялся. Его голова лежала на моей руке все время. Мы просидели так почти час. Иногда Роня плакал, стонал. Я тихо ревела. Игорь спал. Хорошо, что я была наедине с Роней в эти минуты.
Потом я увидела, как его зрачки расширились. Я никогда этого не забуду - вот только что это были живые глаза, и вот вдруг в них абсолютная, бездонная и ледяная тьма. Он умер.
Столько лет прошло. А я пишу это и плачу.
Хоронили Роню в картонной коробке, куда я постелила полотенце, чтоб ему было не так жестко. Как мне стыдно за ту брезгливость, которая у меня возникла после его смерти - я не могла себя заставить прикоснуться к его холодному и окоченевшему в мгновение ока трупику. Могилку рыли совком для мусора в промерзшей за зиму земле в ближайшем к дому лесочке. Совок быстро сломался. В итоге мы устроили Роню в пещере под корнями какого-то большого дерева и засыпали его наковыряной землей.
Ронин корм (не вискас с китикетом, а купленный в вет-аптеке с благословения ветеринара) мы вынесли дворовым кошкам. Перепродавать Ронины таблетки я не стала. Может быть, это неправильно, и кому-то они нужны были, как нам тогда. Но я не хотела бы встретиться в своем тогдашнем горе с кем-нибудь, полным надежды и уверенности "они не смогли, ну уж мы-то обязательно....".
Горе мое было черным. Я вела себя абсолютно по-дурацки. Говорила Игорю всякие глупости, и самое ужасное, что я действительно так думала. Кратко: "чтобы не было больше боли от потерь, нужно чтобы некого было терять".
Потом эта максима сузилась до "я больше никогда не заведу себе кота".
Никогда не давайте себе зароков.
В конце мая я на 3 месяца укатила на стажировку в Германию. С собой у меня было 2 портретика: на одном я, Мелкая и Игорь на каком-то моем дне рожденья. На втором - Роня. Я скучала по нему.
Но почему-то там, в Германии, мне ужасно захотелось котеночка. Рыжего. Пушистого. Живого.
И по приеду обратно в Россию, в августе 2006 мы завели Нафочку. Мелкая долго расценивала это как предательство с моей стороны. Так что пришлось назвать Нафу в честь нее, чтобы смягчить ее негодующее сердце. Теперь она тоже его любит.
Я уже писала, что этот пост задумывался как пост о Нафе, но по мере написания я поняла, что Роня заслуживает отдельного рассказа.
Спасибо тем, кто выслушал и дал выплакаться. Обещаю, что следующий пост про Нафочку будет снова веселым и смешным. Это была минутная слабость.
Вот единственное Ронино фото, которое у меня есть.
Этот пост задумывался, как знакомство с нашим котом Нафаней.
Но сначала захотелось рассказать вам небольшую и грустную предысторию.
До Нафули у нас был кот Роня (Рохеллео Цезарь Герро - рыжий и короткошерстный чистокровный дворянин), вернее сначала это был мой кот, я выпросила его у родителей, когда мне было 9 лет, вернее не выпросила даже - а выиграла в игру на желание. Я считала Ронечку своим котом, хотя наверное так же считали и мама с Мелкой (моя младшая сестра). Потом я выросла и встретила Игоря (вернее, встретила Игоря и выросла), потом немножко был Иркутский ВУЗ, потом переезд за любимым в Новосибирск и там уже НГУ всерьез и надолго. На второй год жизни в Новосибирске мы сняли квартиру, и вот тогда Мелкая привезла к нам Роню. Это был конец октября 2005. Несмотря на солидный возраст (уже 11 лет), Ронечка быстро освоился, мурчал, когда мне грустно, лечил, когда мне больно. Похоже, что и с Игорем смирился. Все было прекрасно.
А 15 апреля 2006 Роня умер. Умирал он долго и мучительно. За пару недель до этого он уколол щеку рыбной костью, она воспалилась и распухла. Я была в это время на конференции в Питере, и Игорь возил его к ветеринару на операцию, потом подробно рассказывал мне по телефону, как Роне брили щеку и откачивали гной через разрез. Я приехала домой в полной уверенности, что все худшее уже позади. Но все еще только начиналось. Роня перестал есть, ходить, пить. Мы снова повезли его в ветеринарку. Там нам сказали, что отказали почки. И сразу стали нас обвинять, что это из-за неправильного питания. Что нельзя кормить сухими кормами, особенно Вискасом и Китикетом. Согласна, рациональное зерно в этом было, но по той активной агрессии, с которой на нас накинулись, мне показалось, что и недавнее медицинское вмешательство тоже сыграло свою роль. Ладно. Проехали. Нам назначили лечение. Уколы железа, еще какие-то безумно дорогие человеческие таблетки - искусственные почки. Причем последние мы покупали у каких-то людей по наводке ветеринара, они купили их для лечения своего животного, но не спасли.
А мы были уверены, что спасем. Я напечатала графики приема лекарств - потому что их было много и давать их нужно было по часам. Игорь ставил Роне уколы. Сам. При том, что уколов боится, наверное, еще больше, чем я.
Я давала таблетки, поила с пальца, гладила. О! еще делала грелку из пластиковой бутылки, завернутой в полотенце. И периодически носила на горшок и обратно. И успокаивала. И просила поправляться.
3 дня, кажется, мы его лечили. Потом было улучшение - Роня смог пописать. Значит, почки заработали!!! Мы ликовали. Это была пятница 14 апреля.
А в субботу 15 апреля я проснулась от Ронечкиного крика - тоскливого и страшного. Подскочила с кровати, подбежала к нему (он спал на отдельном маленьком диванчике). И поняла, что все. Что скоро конец. Я не знаю, как я это поняла. Не помню уже.
Я села перед ним на колени. Гладила его, говорила, как сильно я люблю его, успокаивала, чтобы он не боялся. Его голова лежала на моей руке все время. Мы просидели так почти час. Иногда Роня плакал, стонал. Я тихо ревела. Игорь спал. Хорошо, что я была наедине с Роней в эти минуты.
Потом я увидела, как его зрачки расширились. Я никогда этого не забуду - вот только что это были живые глаза, и вот вдруг в них абсолютная, бездонная и ледяная тьма. Он умер.
Столько лет прошло. А я пишу это и плачу.
Хоронили Роню в картонной коробке, куда я постелила полотенце, чтоб ему было не так жестко. Как мне стыдно за ту брезгливость, которая у меня возникла после его смерти - я не могла себя заставить прикоснуться к его холодному и окоченевшему в мгновение ока трупику. Могилку рыли совком для мусора в промерзшей за зиму земле в ближайшем к дому лесочке. Совок быстро сломался. В итоге мы устроили Роню в пещере под корнями какого-то большого дерева и засыпали его наковыряной землей.
Ронин корм (не вискас с китикетом, а купленный в вет-аптеке с благословения ветеринара) мы вынесли дворовым кошкам. Перепродавать Ронины таблетки я не стала. Может быть, это неправильно, и кому-то они нужны были, как нам тогда. Но я не хотела бы встретиться в своем тогдашнем горе с кем-нибудь, полным надежды и уверенности "они не смогли, ну уж мы-то обязательно....".
Горе мое было черным. Я вела себя абсолютно по-дурацки. Говорила Игорю всякие глупости, и самое ужасное, что я действительно так думала. Кратко: "чтобы не было больше боли от потерь, нужно чтобы некого было терять".
Потом эта максима сузилась до "я больше никогда не заведу себе кота".
Никогда не давайте себе зароков.
В конце мая я на 3 месяца укатила на стажировку в Германию. С собой у меня было 2 портретика: на одном я, Мелкая и Игорь на каком-то моем дне рожденья. На втором - Роня. Я скучала по нему.
Но почему-то там, в Германии, мне ужасно захотелось котеночка. Рыжего. Пушистого. Живого.
И по приеду обратно в Россию, в августе 2006 мы завели Нафочку. Мелкая долго расценивала это как предательство с моей стороны. Так что пришлось назвать Нафу в честь нее, чтобы смягчить ее негодующее сердце. Теперь она тоже его любит.
Я уже писала, что этот пост задумывался как пост о Нафе, но по мере написания я поняла, что Роня заслуживает отдельного рассказа.
Спасибо тем, кто выслушал и дал выплакаться. Обещаю, что следующий пост про Нафочку будет снова веселым и смешным. Это была минутная слабость.
Вот единственное Ронино фото, которое у меня есть.