Если лень ехать домой
Под ногами приятно шуршала первая осенняя листва. Ночь выдалась на удивление теплая и тихая. Я баловался, шел задним крестом по бордюру, иногда зачерпывая ногой сбившуюся на краю мостовой листву, и смотрел на уток, еле заметных на темной глади пруда. Бульвар не был безлюдным - ошметки больших, судя по количеству выстроенных бутылок, компаний сидели по лавочкам, а по тротуару носилась, пугая, машина патрульной службы. Были и такие как я - прогуливающиеся. Правда, кажется, я единственный, кто не преследовал конкретной цели, а просто ходил там, где нравится, записывая то, что приходило в голову.
У станции неотложной помощи в Николоворобинском переулке неожиданное для ночи оживление - целых двое. Один, судя по синему халату, медицинский работник, второй зажимает вену: то ли пациент, то ли просто… зашел в гости. Прохожу мимо, чтобы не сбивать их неспешный разговор, успеваю заметить пустую доску «Текущие приказы» и отскочить от черной стрелы большого джипа, неожиданно вылетевшей из-за угла. Больно ударяюсь о бордюр и следующие несколько минут прихрамываю.
Иду дальше и вдруг снова оказываюсь на Яузском бульваре - все как в жизни, вечно топчусь вокруг одного места, одинаково боясь и вернуться и уйти дальше. Сворачиваю направо - улица не прошлое, всегда есть куда свернуть.
У индийского посольства чешу нос правому льву на эмблеме. Почему-то мне кажется, что ему этого очень не хватает. Сильно хочется спать. Я смотрю на часы: три тридцать. Ничего, скоро откроется второе дыхание, третий глаз и пятая чакра.
Москва - большая деревня, поэтому я не удивляюсь, когда проплывающий мимо в надежде, что я его поймаю, автомобиль, тормозит, и из него выскакивает мой бывший однокурсник. Я с трудом вспоминаю его имя, а он, похоже, действительно рад меня встретить - я его понимаю, чертовски скучно колесить одному по городу, если не можешь отвлечь себя мыслями. Однокурсник вываливает на меня ворох ненужных сведений о его жизни, которые я не слушаю, отвечая невпопад на вопросы о моих послеинститутских событиях. Я выгляжу неприветливым, но старый знакомый все равно предлагает подвезти до дома бесплатно. Благоразумно отказываюсь, прикидывая, какие ужасы мой однокашник будет рассказывать на ближайшей встрече одногрупников, где я ни разу не был. Прощаясь, я посетовал, что никак не могу уснуть этой ночью, и вчера почти не спал. Знакомый, вспомнив, видимо, как я дрых на лекциях (учился на вечернем, уезжал из дома в пять, а приезжал в лучшем случаев в полночь) поспешил ретироваться - в институте за мной закрепилась репутация безбашенного гуляки, умудряющегося вдохновенно бухать даже во время сессии. Я, впрочем, его звать и не собирался. Распрощался, и пошел своей дорогой, раздумывая, зачем это я его придумал.
Ноги как будто бы сами привели меня в бар, без которого не обходится ни одна моя ночь в Москве. Количество посетителей легко прогнозируется, если завтра рабочий день, но я оказываюсь не готов к тому, что стану… вторым, каковым и остаюсь до половины седьмого, когда мое перо добралось, наконец, до Бунина и поставило точку.
«…он нашарил и отодвинул ящик ночного столика, поймал
холодный и тяжелый ком револьвера и, глубоко и радостно вздохнув, раскрыл
рот и с силой, с наслаждением выстрелил.»
И.Бунин
У станции неотложной помощи в Николоворобинском переулке неожиданное для ночи оживление - целых двое. Один, судя по синему халату, медицинский работник, второй зажимает вену: то ли пациент, то ли просто… зашел в гости. Прохожу мимо, чтобы не сбивать их неспешный разговор, успеваю заметить пустую доску «Текущие приказы» и отскочить от черной стрелы большого джипа, неожиданно вылетевшей из-за угла. Больно ударяюсь о бордюр и следующие несколько минут прихрамываю.
Иду дальше и вдруг снова оказываюсь на Яузском бульваре - все как в жизни, вечно топчусь вокруг одного места, одинаково боясь и вернуться и уйти дальше. Сворачиваю направо - улица не прошлое, всегда есть куда свернуть.
У индийского посольства чешу нос правому льву на эмблеме. Почему-то мне кажется, что ему этого очень не хватает. Сильно хочется спать. Я смотрю на часы: три тридцать. Ничего, скоро откроется второе дыхание, третий глаз и пятая чакра.
Москва - большая деревня, поэтому я не удивляюсь, когда проплывающий мимо в надежде, что я его поймаю, автомобиль, тормозит, и из него выскакивает мой бывший однокурсник. Я с трудом вспоминаю его имя, а он, похоже, действительно рад меня встретить - я его понимаю, чертовски скучно колесить одному по городу, если не можешь отвлечь себя мыслями. Однокурсник вываливает на меня ворох ненужных сведений о его жизни, которые я не слушаю, отвечая невпопад на вопросы о моих послеинститутских событиях. Я выгляжу неприветливым, но старый знакомый все равно предлагает подвезти до дома бесплатно. Благоразумно отказываюсь, прикидывая, какие ужасы мой однокашник будет рассказывать на ближайшей встрече одногрупников, где я ни разу не был. Прощаясь, я посетовал, что никак не могу уснуть этой ночью, и вчера почти не спал. Знакомый, вспомнив, видимо, как я дрых на лекциях (учился на вечернем, уезжал из дома в пять, а приезжал в лучшем случаев в полночь) поспешил ретироваться - в институте за мной закрепилась репутация безбашенного гуляки, умудряющегося вдохновенно бухать даже во время сессии. Я, впрочем, его звать и не собирался. Распрощался, и пошел своей дорогой, раздумывая, зачем это я его придумал.
Ноги как будто бы сами привели меня в бар, без которого не обходится ни одна моя ночь в Москве. Количество посетителей легко прогнозируется, если завтра рабочий день, но я оказываюсь не готов к тому, что стану… вторым, каковым и остаюсь до половины седьмого, когда мое перо добралось, наконец, до Бунина и поставило точку.
«…он нашарил и отодвинул ящик ночного столика, поймал
холодный и тяжелый ком револьвера и, глубоко и радостно вздохнув, раскрыл
рот и с силой, с наслаждением выстрелил.»
И.Бунин