Сальта
Местные, услышав, что я прилетел из России, потрясенно разводят руками и повторяют как заведенные: "far far far away". Это те, кто в курсе английского, прочие возбужденно тараторят по-испански, думаю - то же самое. А дело все в том, что в здешние края очень редко забредают русские и, наверное, я не слишком ошибусь, если скажу, что сейчас мы - единственные в городе.
Аргентина не перестает меня удивлять тем, насколько она разная. Этим она тоже похожа на Россию: разный климат, разная природа и разные люди. А все это вместе гордо именует себя Аргентиной. Чтобы понять и полюбить эту страну не нужно сидеть в Буэнос Айресе, хотя он тоже имеет свое очарование, как объясняла мне итальянка живущая в нем, но мне кажется - все большие города безобразны одинаково.
Зато каждый маленький город очарователен по-своему. Холодная Ушуайа привлекает неторопливостью и безмятежностью, граничащей с безразличностью (это ощущение от города, а не от людей); Эль Калафате - на первый взгляд маленький и бестолковый городок, но стоит пожить в нем несколько дней, и ты понимаешь очарование этого тихого места, все страсти которого кипят невидимо для посторонних взоров; Сальта... она влюбляет в себя с первого взгляда своей необычной атмосферой, солнцем и немного другими, чем в остальной Аргентине (где я был, разумеется) людьми. Город, окруженный кольцом гор. Днем здесь жарко и нестерпимо ярко светит солнце, ночью пронзительный холод гор подсвечивается мерцанием звезд.
Здесь исполнилось то, чего я хотел с первого дня в Аргентине - увидеть чужое звездное небо. Раньше мне мешали то пасмурная погода, то свет города. Даже в Сальте пришлось выехать в горы, на одну из местных ферм, чтобы увидеть ночное небо таким, какое оно есть на самом деле. Небо почему-то совсем не показалось мне чужим.
А на ферму я поехал, потому что не мог устоять от конной прогулки на целый день. И вместо ожидаемого туристического атракциона я попал в большую компанию веселых и дружелюбных людей, принимать гостей у которых - славная традиция, а не культурная обязанность. Нигде прежде в Аргентине я не видел длинных столов, обедать за которыми сьезжаются многочисленные члены семьи и друзья, не видел такой легкости во всем: общении, развлечениях, работе.
Многие иностранцы (в Аргентине), когда узнают, что я не говорю на испанском и плохо знаю английский, спрашивают:
- Трудно тебе, дидятко, без языков на чужой стороне?
- И вовсе не трудно, - отвечаю я. Единственная проблема, возникнувшая, когда наша четверка распалась - иногда хочется пообщаться, а не с кем.
Впрочем, опыт показал, что когда очень хочется - это не проблема тоже. Ведь не помешало мне ничего участвовать в лингвистическом диспуте на троих: аргентинец, знающий только испанский; русский, с грехом на одну треть говорящий на английском и канадка, свободно владеющая английским, французским (что для канадцев, в принципе, и не странно) и испанским. Дискуссия вышла долгой и бурной, мы сломали немало копий, но все же пришли к одному мнению: универсальный язык существует и это язык жестов. Не удовлетворившись только этим, тот же состав обсудил проблематику ненормативной лексики трех языков.
Больше всего, конечно, я разговаривал с симпатичной канадкой, которая проездом из Боливии в Чили оказалась в Сальте. Катлин прекрасно понимала мой русский английский (чего, кстати, наотрез отказывалась делать англичанка Анна), и мы общались на чудной смеси английского и французского (я поскреб по сусекам памяти и выудил несколько слов и фраз). А еще Катлин оказалась прекрасной наездницей и научила меня справляться с местными лошадками, управляются которые несколько иначе, чем я привык в России. Иначе и проще. Так что после обеда я так лихо гарцевал на своем Михито, что заслужил громкое одобрение: "русский ковбой".
Ах, как это прекрасно - веселой ватагой всадников лететь галопом по скошенному лугу, любуясь красотами окрестных гор; или пробираться маленькими конными тропками по горам то вверх то вниз, рискуя вывалиться из седла на особо крутых склонах.
Я не остался перед удивляющей меня страной в долгу и удивлял местных. Сначала тем, что в звучащей музыке узнал чакареру. Потом огорошил всех известием, что в Москве любят танцевать этот танец: "Как?! В Москве! Национальный танец?!", восклицали они. И окончательно добил, станцевав чакареру с сестрой хозяина (Инесса, спасибо за науку :) ). Очаровательной канадке тоже понравилось.
После оваций меня обступили аргентинки, желающие узнать, где это я так навострился танцевать и заодно обсудить культуру России в разрезе национальных танцев. По ходу общения я сбацал им "яблочко", станцевал "березку" (можете представить, как это выглядело) и даже изобразил танец с саблями. В общем, имел успех не посрамил.
А вечером, когда уже совсем стемнело, и в горах потянуло прохладой (это я сейчас так поэтично говорю, а тогда промерз прилично), я ехал в гостиницу и думал о том, как будет здорово, если Катлин напишет мне, как обещала, письмо.
Аргентина не перестает меня удивлять тем, насколько она разная. Этим она тоже похожа на Россию: разный климат, разная природа и разные люди. А все это вместе гордо именует себя Аргентиной. Чтобы понять и полюбить эту страну не нужно сидеть в Буэнос Айресе, хотя он тоже имеет свое очарование, как объясняла мне итальянка живущая в нем, но мне кажется - все большие города безобразны одинаково.
Зато каждый маленький город очарователен по-своему. Холодная Ушуайа привлекает неторопливостью и безмятежностью, граничащей с безразличностью (это ощущение от города, а не от людей); Эль Калафате - на первый взгляд маленький и бестолковый городок, но стоит пожить в нем несколько дней, и ты понимаешь очарование этого тихого места, все страсти которого кипят невидимо для посторонних взоров; Сальта... она влюбляет в себя с первого взгляда своей необычной атмосферой, солнцем и немного другими, чем в остальной Аргентине (где я был, разумеется) людьми. Город, окруженный кольцом гор. Днем здесь жарко и нестерпимо ярко светит солнце, ночью пронзительный холод гор подсвечивается мерцанием звезд.
Здесь исполнилось то, чего я хотел с первого дня в Аргентине - увидеть чужое звездное небо. Раньше мне мешали то пасмурная погода, то свет города. Даже в Сальте пришлось выехать в горы, на одну из местных ферм, чтобы увидеть ночное небо таким, какое оно есть на самом деле. Небо почему-то совсем не показалось мне чужим.
А на ферму я поехал, потому что не мог устоять от конной прогулки на целый день. И вместо ожидаемого туристического атракциона я попал в большую компанию веселых и дружелюбных людей, принимать гостей у которых - славная традиция, а не культурная обязанность. Нигде прежде в Аргентине я не видел длинных столов, обедать за которыми сьезжаются многочисленные члены семьи и друзья, не видел такой легкости во всем: общении, развлечениях, работе.
Многие иностранцы (в Аргентине), когда узнают, что я не говорю на испанском и плохо знаю английский, спрашивают:
- Трудно тебе, дидятко, без языков на чужой стороне?
- И вовсе не трудно, - отвечаю я. Единственная проблема, возникнувшая, когда наша четверка распалась - иногда хочется пообщаться, а не с кем.
Впрочем, опыт показал, что когда очень хочется - это не проблема тоже. Ведь не помешало мне ничего участвовать в лингвистическом диспуте на троих: аргентинец, знающий только испанский; русский, с грехом на одну треть говорящий на английском и канадка, свободно владеющая английским, французским (что для канадцев, в принципе, и не странно) и испанским. Дискуссия вышла долгой и бурной, мы сломали немало копий, но все же пришли к одному мнению: универсальный язык существует и это язык жестов. Не удовлетворившись только этим, тот же состав обсудил проблематику ненормативной лексики трех языков.
Больше всего, конечно, я разговаривал с симпатичной канадкой, которая проездом из Боливии в Чили оказалась в Сальте. Катлин прекрасно понимала мой русский английский (чего, кстати, наотрез отказывалась делать англичанка Анна), и мы общались на чудной смеси английского и французского (я поскреб по сусекам памяти и выудил несколько слов и фраз). А еще Катлин оказалась прекрасной наездницей и научила меня справляться с местными лошадками, управляются которые несколько иначе, чем я привык в России. Иначе и проще. Так что после обеда я так лихо гарцевал на своем Михито, что заслужил громкое одобрение: "русский ковбой".
Ах, как это прекрасно - веселой ватагой всадников лететь галопом по скошенному лугу, любуясь красотами окрестных гор; или пробираться маленькими конными тропками по горам то вверх то вниз, рискуя вывалиться из седла на особо крутых склонах.
Я не остался перед удивляющей меня страной в долгу и удивлял местных. Сначала тем, что в звучащей музыке узнал чакареру. Потом огорошил всех известием, что в Москве любят танцевать этот танец: "Как?! В Москве! Национальный танец?!", восклицали они. И окончательно добил, станцевав чакареру с сестрой хозяина (Инесса, спасибо за науку :) ). Очаровательной канадке тоже понравилось.
После оваций меня обступили аргентинки, желающие узнать, где это я так навострился танцевать и заодно обсудить культуру России в разрезе национальных танцев. По ходу общения я сбацал им "яблочко", станцевал "березку" (можете представить, как это выглядело) и даже изобразил танец с саблями. В общем, имел успех не посрамил.
А вечером, когда уже совсем стемнело, и в горах потянуло прохладой (это я сейчас так поэтично говорю, а тогда промерз прилично), я ехал в гостиницу и думал о том, как будет здорово, если Катлин напишет мне, как обещала, письмо.