Колеблясь над бездной
.
Борис Парамонов: "Набоков пишет в «Других берегах»: колыбель качается над бездной. Бездна в начале и в конце, а вернее - до и после индивидуального бытования. Никакими усилиями не то что разума, но и воображения нельзя представить «я», существующее до рождения; а значит, нет никакой гарантии, что оно обнаружится в послебытийных сферах. Жизнь «я» - слабый свет, окруженный двумя молчаливыми и темными - даже не «пылающими», как у Тютчева, [безднами]".
Все-таки одну жизнь "я", хотя бы в настоящем, Парамонов предполагает, ему хочется ее признать реальной. Без "я" зябко. Иначе чем бы он мог охватить неохватываемость "прошлого" и "будущего" "я", как не твердыней настоящего?
Бхагавадита (II): "27. Для рождённого неизбежна смерть, для умершего неизбежно рождение; поэтому о неотвратимом ты не должен сокрушаться.
28. Не проявлены существа в начале, проявлены в середине, не проявлены в конце; какая в этом печаль?"
Вот то, что нельзя представить "я" ни до, ни после рождения, а если быть честным до конца, и "настоящего" "я", даже сиюеекундного" и моментального, и доказывает, что никакого "я" не существует вообще, или оно существует лишь в условном, но не в безусловном феноменальном опыте - тогда о каком бессмертии "я" или "души" может идти речь? Пытаясь схватить "дорожденное" (до рождения) или "посмертное" "я", вы пытаетесь схватить его своим "настоящим" "я" - и не можете. Именно потому, что пытаетесь объять одной пустотой другую.
Есть лишь поток вечнотекущего мирового сознания, Млечный Путь мировой Леты, в который на миг вплетается "индивидуальное" сознание, вернее, силится самоопределиться в нем как самость. Все видоизменения частиц сознания, схватываемые и тут же утрачиваемые последующим сознанием и гаснующие в следующем, не воспринимаются нами как потеря, хотя они-то и формируют вселенную нашего "я". Но плотные, "чувственные", бытийные наслоения над этим плазменным потоком сознания, выраженные в "эмоции", "восприятии", "ощущении", индивидуализированные напряжением переживания и жаждой самоопределения, немедленно идентифицируются нами как "наши" и тут же "присваиваются" уходящим - уже ушедшим, погасшим - сознанием, то есть, вечно отстающим на один космический шаг "я", оставшемся в небывшем прошлом.
"Я" стоит в центре несуществующего времени для того, чтобы связать собой мнимо распадающийся поток сознания, создать иллюзию времени и себя самого. Оно мнимо простирается во все стороны, одновременно в прошлое и будущее так, чтобы утвердить иллюзию себя в настоящем. До сих пор ему удается поддерживать эту иллюзию. Пока оно наблюдает время в себе, а не себя в исчезающем времени и сознании.
Борис Парамонов: "Набоков пишет в «Других берегах»: колыбель качается над бездной. Бездна в начале и в конце, а вернее - до и после индивидуального бытования. Никакими усилиями не то что разума, но и воображения нельзя представить «я», существующее до рождения; а значит, нет никакой гарантии, что оно обнаружится в послебытийных сферах. Жизнь «я» - слабый свет, окруженный двумя молчаливыми и темными - даже не «пылающими», как у Тютчева, [безднами]".
Все-таки одну жизнь "я", хотя бы в настоящем, Парамонов предполагает, ему хочется ее признать реальной. Без "я" зябко. Иначе чем бы он мог охватить неохватываемость "прошлого" и "будущего" "я", как не твердыней настоящего?
Бхагавадита (II): "27. Для рождённого неизбежна смерть, для умершего неизбежно рождение; поэтому о неотвратимом ты не должен сокрушаться.
28. Не проявлены существа в начале, проявлены в середине, не проявлены в конце; какая в этом печаль?"
Вот то, что нельзя представить "я" ни до, ни после рождения, а если быть честным до конца, и "настоящего" "я", даже сиюеекундного" и моментального, и доказывает, что никакого "я" не существует вообще, или оно существует лишь в условном, но не в безусловном феноменальном опыте - тогда о каком бессмертии "я" или "души" может идти речь? Пытаясь схватить "дорожденное" (до рождения) или "посмертное" "я", вы пытаетесь схватить его своим "настоящим" "я" - и не можете. Именно потому, что пытаетесь объять одной пустотой другую.
Есть лишь поток вечнотекущего мирового сознания, Млечный Путь мировой Леты, в который на миг вплетается "индивидуальное" сознание, вернее, силится самоопределиться в нем как самость. Все видоизменения частиц сознания, схватываемые и тут же утрачиваемые последующим сознанием и гаснующие в следующем, не воспринимаются нами как потеря, хотя они-то и формируют вселенную нашего "я". Но плотные, "чувственные", бытийные наслоения над этим плазменным потоком сознания, выраженные в "эмоции", "восприятии", "ощущении", индивидуализированные напряжением переживания и жаждой самоопределения, немедленно идентифицируются нами как "наши" и тут же "присваиваются" уходящим - уже ушедшим, погасшим - сознанием, то есть, вечно отстающим на один космический шаг "я", оставшемся в небывшем прошлом.
"Я" стоит в центре несуществующего времени для того, чтобы связать собой мнимо распадающийся поток сознания, создать иллюзию времени и себя самого. Оно мнимо простирается во все стороны, одновременно в прошлое и будущее так, чтобы утвердить иллюзию себя в настоящем. До сих пор ему удается поддерживать эту иллюзию. Пока оно наблюдает время в себе, а не себя в исчезающем времени и сознании.