Не выше сапога (Контрацепция импотентов)
.
Дело в том, что критики, литературные поденщики, так называемое "экспертное сообщество", за немногими исключениями, в состоянии оценить лишь среднюю литературу, выставить заслон графомании на нижнем уровне, а о верхнем уровне даже не догадываются - здесь их усилия по недопущению всего им непонятного по-настоящему искренни и неподкупнны. Таковы все редакции толстых журналов, издательств, составы литературных "академий" и "премиальных жюри".
Впрочем, как показал последний "премиальный цикл", они профессионально несостоятельны даже на нижнем. Всем, не написавшим хотя бы десятистраничного рассказа и не предъявившим его читающему обществу, но претендующим на звание "критиков" и "литературоведов", немедленно запретить выносить какие-либо печатные суждения о литературе и о чем бы то ни было - конституционно. Ссылать на тяжелые общественные работы вплоть до гражданской казни на овощехранилище, с конфискацией очков, пособий по начальной террористической литературной подготовке и лэптопов. Эдак каждый немзер может объявить себя "академиком" и "экспертом" - чем докажете? Ничем не докажете. Импотенты, вооруженные до зубов фаллоимитаторами и контрацептивами и на этом основании заявляющие свои претензии на деторождение.
Особенно это хорошо видно на их отношении к классике и псевдоклассике - например, к Набокову и Солженицыну, авторам, которые еще не имеют окончательного приговора времени, но уже имеют приговор толпы. Здесь их понимание и вкусы обнаруживаются сполна, и они бегут впереди черни. Собственно, они и являются глашатаями черни во все времена. В одном случае кислая мина вынужденного признания, в другом - восторженный клич политизированного профана. Им кажется, что они присутствуют при зарождении вечности и руководят процессом. Потом оказывается, что они присутствовали на процессе самопогребения. Мы помним, как критик Аннинский объявил Рыбакова гением, равным гению Шекспира и Льва Толстого. Кто-нибудь еще помнит этого Шекспира ибн Толстого?
Поэтому в текущей литературе всегда доминирует пластмассовый вкус посредственности, отмечающий нижний и верхний порог понимания. Они прямо заинтересованы в усредненности литературного качества потому что бесталанны сами. Это вопрос их морального и физического выживания.
Дело в том, что критики, литературные поденщики, так называемое "экспертное сообщество", за немногими исключениями, в состоянии оценить лишь среднюю литературу, выставить заслон графомании на нижнем уровне, а о верхнем уровне даже не догадываются - здесь их усилия по недопущению всего им непонятного по-настоящему искренни и неподкупнны. Таковы все редакции толстых журналов, издательств, составы литературных "академий" и "премиальных жюри".
Впрочем, как показал последний "премиальный цикл", они профессионально несостоятельны даже на нижнем. Всем, не написавшим хотя бы десятистраничного рассказа и не предъявившим его читающему обществу, но претендующим на звание "критиков" и "литературоведов", немедленно запретить выносить какие-либо печатные суждения о литературе и о чем бы то ни было - конституционно. Ссылать на тяжелые общественные работы вплоть до гражданской казни на овощехранилище, с конфискацией очков, пособий по начальной террористической литературной подготовке и лэптопов. Эдак каждый немзер может объявить себя "академиком" и "экспертом" - чем докажете? Ничем не докажете. Импотенты, вооруженные до зубов фаллоимитаторами и контрацептивами и на этом основании заявляющие свои претензии на деторождение.
Особенно это хорошо видно на их отношении к классике и псевдоклассике - например, к Набокову и Солженицыну, авторам, которые еще не имеют окончательного приговора времени, но уже имеют приговор толпы. Здесь их понимание и вкусы обнаруживаются сполна, и они бегут впереди черни. Собственно, они и являются глашатаями черни во все времена. В одном случае кислая мина вынужденного признания, в другом - восторженный клич политизированного профана. Им кажется, что они присутствуют при зарождении вечности и руководят процессом. Потом оказывается, что они присутствовали на процессе самопогребения. Мы помним, как критик Аннинский объявил Рыбакова гением, равным гению Шекспира и Льва Толстого. Кто-нибудь еще помнит этого Шекспира ибн Толстого?
Поэтому в текущей литературе всегда доминирует пластмассовый вкус посредственности, отмечающий нижний и верхний порог понимания. Они прямо заинтересованы в усредненности литературного качества потому что бесталанны сами. Это вопрос их морального и физического выживания.