О бедном Кае замолвите слово.
Часто путают эмоциональность и невоспитанность. Кажется, что человек, испытывающий глубокие эмоции не может оставаться внешне бесстрастным.
Должно быть, в этом вина кинематографа и литературы, настойчиво предлагающих своим поклонникам образы истеричных барышень, способных за пять минут продемонстрировать полный спектр человеческих эмоций.
Но она была не такой.
Ей не нравились бурные изъявления чувств: нервировали громкие вопли, внутренне передергивало, когда едва знакомые приятели хватали за руки, хлопали по плечам, гладили по волосам или, что еще хуже, бросались обниматься! Впрочем, стоит признать, что люди довольно редко позволяли себе что-либо подобное в отношении к ней. Но она часто наблюдала такое поведение и неизменно осуждала его.
Молча и бесстрастно.
Приятели звали ее снежной королевой, неприятели - ледышкой. Но и те, и другие соглашались, что она была барышней рассудочной и холодной.
Да она и сама с гордостью себя такой считала. До поры до времени.
Ей совершенно не нравились те чувства и эмоции, которые она испытывала сейчас. Они казались ей наказанием за гордыню… и все что она могла: таиться. Стараться не проколоться, с ужасом представляя, что о ней подумали бы, если бы…
Она страшилась додумывать мысль до конца, как митчеловская героиня. Наперерез ужасу выскакивала спасительная «Они никогда не узнают!»
Не помогал даже самый-самый проверенный способ. Раньше стоило ей вспомнить о том, что антигуманной крамолы в ее чувствах нет - все люди испытывают нечто подобное, главный вопрос, как к этому относится, -- и она спокойно выдыхала. А если это не помогало, то всегда оставалось спасительное осознание: на самом деле, если совсем уж начистоту, то никому ни до кого нет дела. И никто не станет выбрасывать на ветер драгоценное время, чтоб думать о ком-то там другом.
Ничего не помогало. Потому что стыдно было ей. Именно она стыдилась и казалась себе жалкой и несчастной. И никакого дела ей не было до того, что ее зовут ледышкой и пребывают в уверенности, что уж эта-то гордячка точно не понимает, что испытывают нормальные люди.
Как же ей хотелось быть ледышкой, а не чувствовать себя как…
Ей совершенно не нравилось, как колют ее кожу холодные нити душа. Ей было ужасно неловко, когда приходилось выискивать предлоги, чтоб уйти из комнаты и умыться. А когда предлогов не находилось, то оставалось только сжимать кулачки и плевать, что ладошки были сплошь в кровавых полумесяцах, оставленных ухоженными коготками.
Ведь она даже не могла отвернуться и закусить губу - это тут же выдало бы ее.
Ей приходилось встречаться с ним взглядом, отшучиваться и улыбаться, всячески отпихивая образы из непристойных снов, посетивших ее накануне. А еще благодарить богов за то, что не краснеет, как помидор и людей за то, что изобрели косметику.