Ancora Imparo: «Я» - это просто?
В пространстве племенного сознания не было представления о том, что отдельный человек может быть субъектом истории, политики или быть ценным сам по себе.
Только начиная с Сократа, появилась идея, что у человека есть некоторая чистая самость, «Я», которая должна быть неповторимой частицей Космоса. От Сократа идут все античные эксперименты с понятием «Я». Они разные, но все сходятся в одном, что индивидуум, при всей своей неповторимости - носитель общего. Это представление живет и сейчас. Однако, в греко-римской культуре «Я» еще должно было получить какую-то «портретную» объективность. В личном письме «Я» уместно, а вот в социальном пространстве оно должно стать «персоной», то есть, социальной маской. Юлий Цезарь писал о себе в третьем лице - он должен был объективировать себя, чтобы быть интересным публике, а до тех пор его «Я» - невидимка. По той же причине, Марк Аврелий, например, писал дневник «к самому себе».
Понятие христианской личности принципиально другое - это субъект диалога с Богом. Августин написал «Исповедь». Такого еще не было - человек говорил не о внешних событиях, а об истории своего личного «Я». Впервые появилось представление о «Я», как об абсолютном истинном самосознании со своим внутренним временем.
Потом был Декарт и его сogito: только личное «Я» несомненно в акте самосознания. Впервые появляется понятие чистого, пустого «Я» - это абсолютно нерушимая субстанция, с которой ни сомнения, ни какие-то ошибки опыта поделать ничего не могут. Не математика, не физика, а именно чистое самосознание, по Декарту, дает человеку право осуществлять синтез опыта, то есть научно познавать мир.
Новое время пошло по этому же направлению: Мальбранш, Лейбниц, Беркли развивают тему «Я» метафизически, Локк - психологически. Тяжелый кризис наступил в XVIII веке, когда возник вопрос о формальности пустого «Я». Почему «Я», а не «Оно», не «Мы»? По-моему, они перехитрили сами себя. До предела это направление доводит Юм, который говорит, что никакого «Я» вообще нет, что это полезная, но все-таки фикция. Есть только ситуативный пучок впечатлений, который мы привыкли объединять в «Я». Это чистый буддизм.
Тут приходит Кант и говорит, что в опыте нашего «Я» действительно нет, но оно является условием самого опыта. Он назвал это «трансцендентальным единством апперцепции». И эта его уверенность, что есть чистое «Я», которое мы не можем познать (просто потому, что оно само является условием познания), оказалась очень продуктивной. Фихте, Шеллинг, Гегель идут по этому пути и рассказывают о том, как чистое «Я» познает сначала себя в своей пустоте, выходит вовне, заполняет себя содержанием, потом, обнаружив противоречие в этом содержании, опять возвращается к себе, но уже несколько другим. И так продолжается, пока человеческое «Я» не придет к «Я» Божественному. Здесь парадокс: мы не можем отказаться от чистого «Я» - но и не можем принять то, что оно пустое. Его нужно чем-то заполнить, отождествить наше «Я» с какой-то реальностью. Но эта реальность, появившись, тут же делает нас безличными. Такие дела.
Были попытки растворить философское «Я», заменить его, например, психологическим «Я». Феноменология, экзистенциализм, герменевтика пытались найти другой дискурс, то есть другой понятийный язык, чтобы разобраться, наконец, со всем этим. А некоторые просто редуцируют «я» к физиологии, что прямая дорога к существованию общества по закону Джунглей. Сможет ли человечество так помыслить свое «Я», чтобы жить по закону Любви. Посмотрим...