Вячеслав Зайцев в Эрмитаже
Персональная ретроспектива в Эрмитаже! Невозможно даже представить большего признания. Для любого художника это уже не просто взлет, не просто пик карьеры, а какая-то заоблачная вершина, на которой уже не тают снега и не хватает кислорода.
Тем более, если речь идет о художнике прикладном, художнике костюма, а дело происходит в нашей стране, где исторически так уж сложилось... или, точнее, не сложилось. Нет у нас никакого почтения к теме костюма, одежды, как, впрочем, и вообще к теме вещного в человеческой жизни.
Наш ХХ век прошел, скорее, под противоположным знаком - интерес и любовь к вещному была объявлена мещанством, обозвана ругательным словом вещизм, и, в лучшем случае, это не поощрялось, а то и прямо порицалось и преследовалось.
Такое положение дел напрямую связано и с вечным дефицитом, вечной скудостью нашего вещного мира. Я принадлежу к первому поколению, которое приобретение пары обуви стало называть не словом достать, а словом купить.
В этом контексте невозможно переоценить заслугу человека, который выстроил свою жизнь практически перпендикулярно этим абсолютно господствовавшим тенденциям и обстоятельствам.
Тот, кто хоть раз, хоть в малом попробовал плыть против течения и не сдался, довел свой замысел до результата, может оценить упорство и мужество, необходимые, чтобы всю жизнь, последовательно и практически в одиночку переламывать общепринятое.
Огромная ретроспектива, десятки коллекций, сотни луков - что может быть лучшим свидетельством победы?.. Я скажу вам, что. Нет в нашей стране человека, даже самого далекого от моды, даже совсем модой не интересующегося, которому бы имя Зайцева совсем ничего не говорило.
И дело здесь вовсе не в его личной знаменитости и популярности - дело именно в том, с чем его всем известное имя ассоциируется.
Он вернул костюму, одежде достойный и заслуживающий уважения статус. Он перевел одежду из категории явлений официально презираемых, а неофициально существующих в маргинальном поле запретных удовольствий, в категорию тех человеческих потребностей, право на удовлетворение которых не подлежит сомнению.
Он сделал это! И одним этим фактом навсегда обеспечил себе место в истории отечественной культуры.
Но... Вы ждали этого, правда же? Конечно. Мы, люди, очень сложно устроены. Люди творческие, те, которые что-то создают - еще более сложно, чем те, которые только потребляют. Жизнь вообще - сложная.
Под сложностью я в данном случае понимаю не трудность! А комплексность, многосоставность, неоднородность. Все эти сложности, наслаиваясь и переплетаясь, всегда обеспечивают многослойность и многогранность любому заслуживающему внимания явлению.
Во всяком большом творческом пути всегда есть своя внутренняя противоречивость, своя если не трагедия, то драма, так уж устроено все в нашем сложном мире.
Если вам приходилось видеть вблизи, а тем более держать в руках вещи уникального, авторского производства, будь то кутюр или этника, вы наверняка поймете, о чем я сейчас скажу. В них есть некая магия. Вот непосредственно в материале, в крое, в строчке, в стежке...
Ее невозможно объяснить словами, но невозможно и не почувствовать. Собственно, именно в этой магии весь смысл, в ней и заключается то, что отличает вещи этого класса от вещей серийно-поточных.
Издалека об этой магии можно только догадываться, она начинает действовать при самом близком контакте. Например, в случае театрального, сценического костюма работает обратная магия.
На расстоянии это кажется волшебным, а вблизи, при непосредственном рассматривании в костюмерной или в безжалостный театральный бинокль, оказывается откровенной имитацией.
Разумеется, работы Зайцева - ни в коем случае не театральный костюм. Но при близком рассмотрении выясняется, что в них многовато театральности, имитационности, бутафории.
При ближайшем, нос к носу рассмотрении их магия ослабевает, а не усиливается.
Их строчка не завораживает. Их зонтичная тафта вблизи оказывается именно зонтичной тафтой, бесчеловечной и беспощадной.
То, что издали обещает открытие и интригу, вблизи не сдерживает этого обещания.
Почему так происходит? Уверена, что, в соответствии со сложностью и многослойностью рассматриваемого явления, на это не может быть единого ответа.
Так что мой ответ - всего лишь мой, сформулировавшийся у меня со всей возможной субъективностью и пристрастностью, которые необходимо обозначить в явной форме.
Стать первым - это огромное достижение, огромное усилие, прорыв, победа и заслуга. Оставаться первым среди себя, быть единственным, существовать вне среды - это драма.
Среда необходима любому художнику как воздух. Не только как источник конкуренции, хотя и творческая конкуренция есть не последний импульс к развитию. Как система координат, необходимая для понимания, где верх, где низ, куда направлена ось времени, где тут все остальные, где я, и куда все это движется.
Как экосистема, в которой всякая пташка, травинка и зверюшка существует не сама по себе, а во взаимозависимости с остальными. Как организм, в конце концов, необходимый, чтобы внутри него могло биться сердце. Что это за сердце, если оно не внутри живого организма - анатомический препарат в банке с формалином?..
Но именно так все сложилось и именно так не сложилось. Мы не выбираем, как известно, ни времени, ни места, ни обстоятельств, в которых нам придется жить свою жизнь и делать свое дело. Наш выбор ограничивается решением, делать ли это свое дело, если обстоятельства достаются для этого неблагоприятные, или махнуть рукой, не донкихотствовать, не сражаться с ветряными мельницами.
Большинство из нас делают нормальный выбор нормальных людей, и это, безусловно, нормально.
Но у некоторых хватает духа, таланта, мужества, упертости и безумия быть Дон Кихотами. В меру сил своих. Не больше - но и не меньше.
От всей души и с большим уважением поздравляю Вячеслава Михайловича с этой вехой и от всей души желаю ему здоровья.
Снимаю шляпу.
Тем более, если речь идет о художнике прикладном, художнике костюма, а дело происходит в нашей стране, где исторически так уж сложилось... или, точнее, не сложилось. Нет у нас никакого почтения к теме костюма, одежды, как, впрочем, и вообще к теме вещного в человеческой жизни.
Наш ХХ век прошел, скорее, под противоположным знаком - интерес и любовь к вещному была объявлена мещанством, обозвана ругательным словом вещизм, и, в лучшем случае, это не поощрялось, а то и прямо порицалось и преследовалось.
Такое положение дел напрямую связано и с вечным дефицитом, вечной скудостью нашего вещного мира. Я принадлежу к первому поколению, которое приобретение пары обуви стало называть не словом достать, а словом купить.
В этом контексте невозможно переоценить заслугу человека, который выстроил свою жизнь практически перпендикулярно этим абсолютно господствовавшим тенденциям и обстоятельствам.
Тот, кто хоть раз, хоть в малом попробовал плыть против течения и не сдался, довел свой замысел до результата, может оценить упорство и мужество, необходимые, чтобы всю жизнь, последовательно и практически в одиночку переламывать общепринятое.
Огромная ретроспектива, десятки коллекций, сотни луков - что может быть лучшим свидетельством победы?.. Я скажу вам, что. Нет в нашей стране человека, даже самого далекого от моды, даже совсем модой не интересующегося, которому бы имя Зайцева совсем ничего не говорило.
И дело здесь вовсе не в его личной знаменитости и популярности - дело именно в том, с чем его всем известное имя ассоциируется.
Он вернул костюму, одежде достойный и заслуживающий уважения статус. Он перевел одежду из категории явлений официально презираемых, а неофициально существующих в маргинальном поле запретных удовольствий, в категорию тех человеческих потребностей, право на удовлетворение которых не подлежит сомнению.
Он сделал это! И одним этим фактом навсегда обеспечил себе место в истории отечественной культуры.
Но... Вы ждали этого, правда же? Конечно. Мы, люди, очень сложно устроены. Люди творческие, те, которые что-то создают - еще более сложно, чем те, которые только потребляют. Жизнь вообще - сложная.
Под сложностью я в данном случае понимаю не трудность! А комплексность, многосоставность, неоднородность. Все эти сложности, наслаиваясь и переплетаясь, всегда обеспечивают многослойность и многогранность любому заслуживающему внимания явлению.
Во всяком большом творческом пути всегда есть своя внутренняя противоречивость, своя если не трагедия, то драма, так уж устроено все в нашем сложном мире.
Если вам приходилось видеть вблизи, а тем более держать в руках вещи уникального, авторского производства, будь то кутюр или этника, вы наверняка поймете, о чем я сейчас скажу. В них есть некая магия. Вот непосредственно в материале, в крое, в строчке, в стежке...
Ее невозможно объяснить словами, но невозможно и не почувствовать. Собственно, именно в этой магии весь смысл, в ней и заключается то, что отличает вещи этого класса от вещей серийно-поточных.
Издалека об этой магии можно только догадываться, она начинает действовать при самом близком контакте. Например, в случае театрального, сценического костюма работает обратная магия.
На расстоянии это кажется волшебным, а вблизи, при непосредственном рассматривании в костюмерной или в безжалостный театральный бинокль, оказывается откровенной имитацией.
Разумеется, работы Зайцева - ни в коем случае не театральный костюм. Но при близком рассмотрении выясняется, что в них многовато театральности, имитационности, бутафории.
При ближайшем, нос к носу рассмотрении их магия ослабевает, а не усиливается.
Их строчка не завораживает. Их зонтичная тафта вблизи оказывается именно зонтичной тафтой, бесчеловечной и беспощадной.
То, что издали обещает открытие и интригу, вблизи не сдерживает этого обещания.
Почему так происходит? Уверена, что, в соответствии со сложностью и многослойностью рассматриваемого явления, на это не может быть единого ответа.
Так что мой ответ - всего лишь мой, сформулировавшийся у меня со всей возможной субъективностью и пристрастностью, которые необходимо обозначить в явной форме.
Стать первым - это огромное достижение, огромное усилие, прорыв, победа и заслуга. Оставаться первым среди себя, быть единственным, существовать вне среды - это драма.
Среда необходима любому художнику как воздух. Не только как источник конкуренции, хотя и творческая конкуренция есть не последний импульс к развитию. Как система координат, необходимая для понимания, где верх, где низ, куда направлена ось времени, где тут все остальные, где я, и куда все это движется.
Как экосистема, в которой всякая пташка, травинка и зверюшка существует не сама по себе, а во взаимозависимости с остальными. Как организм, в конце концов, необходимый, чтобы внутри него могло биться сердце. Что это за сердце, если оно не внутри живого организма - анатомический препарат в банке с формалином?..
Но именно так все сложилось и именно так не сложилось. Мы не выбираем, как известно, ни времени, ни места, ни обстоятельств, в которых нам придется жить свою жизнь и делать свое дело. Наш выбор ограничивается решением, делать ли это свое дело, если обстоятельства достаются для этого неблагоприятные, или махнуть рукой, не донкихотствовать, не сражаться с ветряными мельницами.
Большинство из нас делают нормальный выбор нормальных людей, и это, безусловно, нормально.
Но у некоторых хватает духа, таланта, мужества, упертости и безумия быть Дон Кихотами. В меру сил своих. Не больше - но и не меньше.
От всей души и с большим уважением поздравляю Вячеслава Михайловича с этой вехой и от всей души желаю ему здоровья.
Снимаю шляпу.