На первый взгляд в нем нет никаких хитростей - маленький приталенный лиф и большая расклешеная юбка.
Казалось бы, это все тот же классический диоровский силуэт, который я использовала и в платье
Екатеринбург. На самом деле не совсем. В динамике это особенно хорошо заметно.
Click to view
Да, в отличие от
Екатеринбурга, здесь использован другой принцип конструкции юбки. Ведь расклешеная юбка не просто равномерно увеличивается книзу! У нее всегда есть конструкция, это увеличение может быть по-разному распределено, что в результате даст разную пластику и разные силуэты.
Так вот в эта юбка устроена по очень специфическому принципу, который сейчас как-то не пользуется популярностью, и я догадываюсь, почему. Идея, как будто бы, изначально испанского происхождения, но всеобщую популярность приобрела с легкой руки Англии.
Не буду на этом настаивать, специальных исторических изысканий не проводила, да тут они и не были мне нужны - для меня было вполне достаточно, что это силуэт определенно королевский, даже в самых умеренных своих вариациях.
Вы видите, в чем фишка - юбка расширяется не равномерно от талии, а, оставаясь плоской спереди и почти плоской сзади, увеличивается по бокам. Разумеется, такая конструкция не может сама себя держать, ей необходим какой-то каркас.
В разных странах эта каркасная конструкция называлось по-разному, в России и Германии - фижмы, в Англии и Франции - панье, в Испании - вертугаден.
В зависимости от того, была ли модификация, популярная в текущем десятилетии, совсем безумной или все-таки относительно гуманной, устройство этого внутреннего каркаса тоже менялось. Но он всегда обязательно был.
Я решила посмотреть, что получится, если сделать вещь с таким кроем, но без каркаса. Конечно, сегодня идея носить под юбкой целое инженерное сооружение не имеет никаких шансов. А вот что-то предельно облегченное, например, нижняя юбка соответствующей конструкции, в принципе, могло бы и сегодня быть приемлемым. И форма платья, поддержанная такой нижней юбкой, читалась бы вполне определенно.
Но замысел мой как раз и состоял в том, чтобы она была, но определенно не читалась. Мне хотелось, чтобы она читалась неопределенно, то есть настроение от вещи возникало, но источник его не был бы явным.
Такую вольную игру с этой сложной формой может позволить только вязание, ни с какой кроеной, шитой вещью этот номер бы не прошел ни под каким видом. А вот в вязаном платье прошел, и мне нравится, как это получилось.