Из тени - на русь!
«Русь» - это что? Я не про название страны, а про значение слова. Вот в детстве от стариков слыхала: «По грибы-то добрые люди чуть русь ходят!», или «Петухи перед самой русью заливаются». Так и запомнилось: русь - это когда по грибы ходят, да петухи поют - в самую рань значит, едва развиднеется. Тоже мне, страна восходящего солнца!
Потом в школе учили, что «русь» - будто бы древнее племя так называлось, и русло реки, и лодки, и еще что-то… словом, никто толком не знает - давно дело было.
И вот на днях читаю я рассказы Станислава Романовского - был такой писатель, больше детский, о природе писал, зверях-птицах, реках-озерах. Сам он елабужский, но случалось, и в столице живал, модным журналом «Сельская молодежь» заведовал - вы на название не смотрите, издание почище многих было, в библиотеках на него очередь стояла.
Таков!
Годах эдак в 70-х поехал он с женой в отпуск - в сентябре, и не на юг, а на север куда-то в глушь-лихомань клюквенную - рыбалка там, охота… На синем круглом бугре деревенька с двухэтажными северными избами. Кругом болото, оплетенное низкорослым густым сосняком, где вместо гати проложен колодник из бревен. За ними леса глухие - там речка Чаруша точится и «рыба в ней кипит, как муравьи в муравейнике». Встали гости на постой к старичкам. Хозяйку Анной Ивановной звали, хозяина - Николаем Васильевичем. Живут: рыбку удят, клюкву собирают. Дальше сам Романовский рассказывает.
«Моя хозяйка Анна Ивановна как-то внесла в избу горшок с красным цветком. Говорит, а у самой голос подрагивает от радости:
- Цветочек-то погибал. Я его вынесла на русь - он и зацвёл!
- На русь? - ахнул я.
- На русь, - подтвердила хозяйка.
- На русь?!
- На русь.
Я молчу, боюсь, что слово забудется, упорхнёт, - и нет его, откажется от него хозяйка. Или мне послышалось? Записать надо слово. Достал карандаш и бумагу. В третий раз спрашиваю:
- На русь?..
Хозяйка не ответила, губы поджала, обиделась. Сколько, мол, можно спрашивать? Для глухих две обедни не служат. Но увидела огорчение на моём лице, поняла, что я не насмехаюсь, а для дела мне нужно это слово. И ответила, как пропела, хозяйка:
- На русь, соколик, на русь. На самую, что ни на есть, русь.
Осторожней осторожного спрашиваю:
- Анна Ивановна, не обидитесь на меня за назойливость? Спросить хочу.
- Не буду, - обещает она.
- Что такое - русь?
Не успела она и рта открыть, как хозяин Николай Васильевич, что молчком грелся на печи, возьми да и рявкни:
- Светлое место!
Хозяйка от его рявканья за сердце взялась.
- Ой, как ты меня напугал, Николай Васильевич! Ты ведь болеешь, и у тебя голоса нет... Оказывается, у тебя и голосок прорезался.
А мне объяснила честь по чести:
- Русью светлое место зовём. Где солнышко. Да всё светлое, почитай, так зовём. Русый парень. Русая девушка. Русая рожь - спелая. Убирать пора. Не слыхал, что ли, никогда?
Я слова вымолвить не могу. У меня слёзы из глаз от радости. Русь - светлое место! Русь - страна света».
Такая вот народная этимология - из первых крестьянских уст. Теперь её уже и в школе проходят - во 2-м классе.
PS. Где та деревня? А кто ж ее знает! У Романовского из всех примет - речка Чаруша, шириной с лесную тропку, снег в сентябре лебедями принесенный, да вот еще лен там выращивают, и в начале осени расстилают по лугам, чтоб вылежался.
Потом в школе учили, что «русь» - будто бы древнее племя так называлось, и русло реки, и лодки, и еще что-то… словом, никто толком не знает - давно дело было.
И вот на днях читаю я рассказы Станислава Романовского - был такой писатель, больше детский, о природе писал, зверях-птицах, реках-озерах. Сам он елабужский, но случалось, и в столице живал, модным журналом «Сельская молодежь» заведовал - вы на название не смотрите, издание почище многих было, в библиотеках на него очередь стояла.
Таков!
Годах эдак в 70-х поехал он с женой в отпуск - в сентябре, и не на юг, а на север куда-то в глушь-лихомань клюквенную - рыбалка там, охота… На синем круглом бугре деревенька с двухэтажными северными избами. Кругом болото, оплетенное низкорослым густым сосняком, где вместо гати проложен колодник из бревен. За ними леса глухие - там речка Чаруша точится и «рыба в ней кипит, как муравьи в муравейнике». Встали гости на постой к старичкам. Хозяйку Анной Ивановной звали, хозяина - Николаем Васильевичем. Живут: рыбку удят, клюкву собирают. Дальше сам Романовский рассказывает.
«Моя хозяйка Анна Ивановна как-то внесла в избу горшок с красным цветком. Говорит, а у самой голос подрагивает от радости:
- Цветочек-то погибал. Я его вынесла на русь - он и зацвёл!
- На русь? - ахнул я.
- На русь, - подтвердила хозяйка.
- На русь?!
- На русь.
Я молчу, боюсь, что слово забудется, упорхнёт, - и нет его, откажется от него хозяйка. Или мне послышалось? Записать надо слово. Достал карандаш и бумагу. В третий раз спрашиваю:
- На русь?..
Хозяйка не ответила, губы поджала, обиделась. Сколько, мол, можно спрашивать? Для глухих две обедни не служат. Но увидела огорчение на моём лице, поняла, что я не насмехаюсь, а для дела мне нужно это слово. И ответила, как пропела, хозяйка:
- На русь, соколик, на русь. На самую, что ни на есть, русь.
Осторожней осторожного спрашиваю:
- Анна Ивановна, не обидитесь на меня за назойливость? Спросить хочу.
- Не буду, - обещает она.
- Что такое - русь?
Не успела она и рта открыть, как хозяин Николай Васильевич, что молчком грелся на печи, возьми да и рявкни:
- Светлое место!
Хозяйка от его рявканья за сердце взялась.
- Ой, как ты меня напугал, Николай Васильевич! Ты ведь болеешь, и у тебя голоса нет... Оказывается, у тебя и голосок прорезался.
А мне объяснила честь по чести:
- Русью светлое место зовём. Где солнышко. Да всё светлое, почитай, так зовём. Русый парень. Русая девушка. Русая рожь - спелая. Убирать пора. Не слыхал, что ли, никогда?
Я слова вымолвить не могу. У меня слёзы из глаз от радости. Русь - светлое место! Русь - страна света».
Такая вот народная этимология - из первых крестьянских уст. Теперь её уже и в школе проходят - во 2-м классе.
PS. Где та деревня? А кто ж ее знает! У Романовского из всех примет - речка Чаруша, шириной с лесную тропку, снег в сентябре лебедями принесенный, да вот еще лен там выращивают, и в начале осени расстилают по лугам, чтоб вылежался.