Самое трудное
Самое трудное сейчас - жить обыкновенной жизнью, которая была «до» и может будет когда-нибудь после (у тех, кто доживет). Вот это: ходить на работу и в самом деле работать там, каким бы бессмысленным ни казалось теперь это занятие, делать обычные покупки, избегая паники и превращения квартиры в склад, читать книги, а не сидеть как наркоман на игле, на новостях, половина из которых вранье. А еще соблюдать нормальный режим, бывать на свежем воздухе и строить планы на ближайшее будущее.
Нашла вчера в магазине маленькие пластиковые формочки для творожной пасхи. Кассирша, пробивая мои покупки и с недоумением глядя на этот предмет: «Неужели сейчас можно к пасхе готовиться?»
Переписываюсь в чате с коллегой, которая спрашивает, что за бронь у меня на букинге - может, я собираюсь эмигрировать? Нет, говорю, это бронь на отпуск, я еще в феврале сделала.
- Ничего себе! Даже в мирное время это впечатляющий горизонт планирования! - реагирует она.
Ну да. Я исхожу из того, что через полгода все еще буду жива и захочу отдохнуть - как обычно. Отложи я это на потом, выбирать в разгар сезона будет не из чего, а на букинге я ничем не рискую и, если передумаю по каким-то причинам, могу аннулировать бронь в любой момент.
Самое обычное действие, не связанное с «повесточкой» - еще недавно ковидной, теперь военной, выглядит не то неумеренным оптимизмом, не то просто легкомыслием.
Вчера вечером имела прямо-таки анекдотический диалог с собеседником из Праги. Мы никогда не встречались, но общаемся в связи с моим «скандинавским романом» (это определение тоже из вчерашней переписки, но с другим человеком), над которым работаю уже пятый год.
Пражанин (нервно):
- Ты где сейчас? Что у тебя происходит?
- Дома. Мою пол.
- Я серьезно!
- Думаешь, есть смысл врать насчет уборки?
В ответ получаю ссылку вот на это. Мой друг уверен, что я «в захваченном врагами Белгороде» пытаюсь эвакуировать папу…
По нынешним временам сохранять ясный ум уже достижение.
Нашла вчера в магазине маленькие пластиковые формочки для творожной пасхи. Кассирша, пробивая мои покупки и с недоумением глядя на этот предмет: «Неужели сейчас можно к пасхе готовиться?»
Переписываюсь в чате с коллегой, которая спрашивает, что за бронь у меня на букинге - может, я собираюсь эмигрировать? Нет, говорю, это бронь на отпуск, я еще в феврале сделала.
- Ничего себе! Даже в мирное время это впечатляющий горизонт планирования! - реагирует она.
Ну да. Я исхожу из того, что через полгода все еще буду жива и захочу отдохнуть - как обычно. Отложи я это на потом, выбирать в разгар сезона будет не из чего, а на букинге я ничем не рискую и, если передумаю по каким-то причинам, могу аннулировать бронь в любой момент.
Самое обычное действие, не связанное с «повесточкой» - еще недавно ковидной, теперь военной, выглядит не то неумеренным оптимизмом, не то просто легкомыслием.
Вчера вечером имела прямо-таки анекдотический диалог с собеседником из Праги. Мы никогда не встречались, но общаемся в связи с моим «скандинавским романом» (это определение тоже из вчерашней переписки, но с другим человеком), над которым работаю уже пятый год.
Пражанин (нервно):
- Ты где сейчас? Что у тебя происходит?
- Дома. Мою пол.
- Я серьезно!
- Думаешь, есть смысл врать насчет уборки?
В ответ получаю ссылку вот на это. Мой друг уверен, что я «в захваченном врагами Белгороде» пытаюсь эвакуировать папу…
По нынешним временам сохранять ясный ум уже достижение.