Честный дрозд в беде
Дрозда, сидевшего на обочине просёлка в Шишкином лесу, нашла не я. Его заприметило проходившее раньше семейство: мама, папа и две дочки.
Дрозд-рябинник сидел на краю утоптанной тропки и не пытался даже юркнуть в траву - уже странно для пугливой и осторожной птицы. Он казался ручным - дикий птах не сядет рядом с человеком и уж всяко не позволит себя гладить. А этот терпел, и даже не побрезговал вишнями, которыми его угостили дети. Вообще-то рябинники - ребята энергичные, шустрые, чуть что - шшшурх! - только их и видели! Может, птичка больна или ранена? Вялая какая-то…
Лапы у него были в порядке. Дрозды ведь родня воробьям, они не ходят, а прыгают. И этот скакал возле ягод, не шибко уверенно, но на обеих ногах. Крылья с виду без повреждений.
Когда люди ушли, я отошла подальше, чтоб не пугать птицу, и стала наблюдать, сможет дрозд о себе позаботиться или нет? Проселок - место бойкое: собаки, детвора, велосипедисты, даже машины лесоохраны. Оставить беспомощную птицу у дороги - бросить на верную смерть.
Рябинник то крутился на одном месте и бодро клевал вишни, то вдруг застывал - на острый блестящий глазок наползала мутная пленочка. Что-то с ним было не так.
Вдруг птиц вытворил такое, что я глазам не поверила. Он… перекувыркнулся через голову! И сам ошалел от этого кульбита. Лежа на спине, задрыгал, засучил отчаянно лапами, силясь перевернуться. И сумел. Но через полминуты завалился снова - шейка подвернулась набок, и он опять жалко затрепыхался на спине. Господи, припадочный! А может он того... подшофе? Наклевался чего... Я уйду - его растерзают.
Вынула из сумочки матерчатую сумку для продуктов, обернула горемыку пернатого и отнесла подальше под куст орешника - кувыркаться и там можно. Собрала ему все вишни. Чтоб поправиться или очухаться нужна еда, покой и безопасность. Здесь его не задавят, но надо бы как-то замаскировать, движение и шорох могут привлечь внимание.
Гнездостроитель из меня тот еще, но я старалась. Набрала скошенной сухой травы, огородила его подобием стен, оставив свободный проход в противоположную от дороги сторону. Захочет уйти, пусть шкандыбает в лес.
Потом насобирала опавших кленовых веток, стеблей конского щавеля и соорудила подобие шалаша. Чтоб увидеть птицу, пришлось бы лезть под куст на четвереньках. Теперь дрозда можно было спокойно оставить до вечера.
Спустя четыре часа, пошла проведать бедолагу. Взяла из дому горсть пшеницы, воды в бутылке и поилку - крышечку от кофейной банки, дорогой нарвала почти поспевшей рябины. Хорошо бы еще червяков… Или пауков. Но это я может на месте добуду.
Однако гостинцы не понадобились - убежище опустело, только облепленные мурашами поклеванные вишни валялись в траве. Я осмотрелась, нет ли где птаха поблизости. Дрозда не было. Ушел, значит. Почувствовал себя лучше и отбыл восвояси. Вот и ладушки. Довольная, я тоже пошла своей дорогой - дальше по проселку вглубь Шишкиного леса. И метров через сто увидела в пыли мертвого рябинника…
Не знаю, он ли это или другая птица. Все время, пока я сооружала ему укрытие, уходя и возвращаясь, дрозд сидел смирно и, похоже, не имел сил шевелиться. Кажется невероятным, что дурашка снова выбрался на дорогу и ускакал так далеко от убежища. Но и два дрозда, пострадавших в один день на таком пятачке - многовато. А, впрочем, чего только не случается…
Дрозд-рябинник сидел на краю утоптанной тропки и не пытался даже юркнуть в траву - уже странно для пугливой и осторожной птицы. Он казался ручным - дикий птах не сядет рядом с человеком и уж всяко не позволит себя гладить. А этот терпел, и даже не побрезговал вишнями, которыми его угостили дети. Вообще-то рябинники - ребята энергичные, шустрые, чуть что - шшшурх! - только их и видели! Может, птичка больна или ранена? Вялая какая-то…
Лапы у него были в порядке. Дрозды ведь родня воробьям, они не ходят, а прыгают. И этот скакал возле ягод, не шибко уверенно, но на обеих ногах. Крылья с виду без повреждений.
Когда люди ушли, я отошла подальше, чтоб не пугать птицу, и стала наблюдать, сможет дрозд о себе позаботиться или нет? Проселок - место бойкое: собаки, детвора, велосипедисты, даже машины лесоохраны. Оставить беспомощную птицу у дороги - бросить на верную смерть.
Рябинник то крутился на одном месте и бодро клевал вишни, то вдруг застывал - на острый блестящий глазок наползала мутная пленочка. Что-то с ним было не так.
Вдруг птиц вытворил такое, что я глазам не поверила. Он… перекувыркнулся через голову! И сам ошалел от этого кульбита. Лежа на спине, задрыгал, засучил отчаянно лапами, силясь перевернуться. И сумел. Но через полминуты завалился снова - шейка подвернулась набок, и он опять жалко затрепыхался на спине. Господи, припадочный! А может он того... подшофе? Наклевался чего... Я уйду - его растерзают.
Вынула из сумочки матерчатую сумку для продуктов, обернула горемыку пернатого и отнесла подальше под куст орешника - кувыркаться и там можно. Собрала ему все вишни. Чтоб поправиться или очухаться нужна еда, покой и безопасность. Здесь его не задавят, но надо бы как-то замаскировать, движение и шорох могут привлечь внимание.
Гнездостроитель из меня тот еще, но я старалась. Набрала скошенной сухой травы, огородила его подобием стен, оставив свободный проход в противоположную от дороги сторону. Захочет уйти, пусть шкандыбает в лес.
Потом насобирала опавших кленовых веток, стеблей конского щавеля и соорудила подобие шалаша. Чтоб увидеть птицу, пришлось бы лезть под куст на четвереньках. Теперь дрозда можно было спокойно оставить до вечера.
Спустя четыре часа, пошла проведать бедолагу. Взяла из дому горсть пшеницы, воды в бутылке и поилку - крышечку от кофейной банки, дорогой нарвала почти поспевшей рябины. Хорошо бы еще червяков… Или пауков. Но это я может на месте добуду.
Однако гостинцы не понадобились - убежище опустело, только облепленные мурашами поклеванные вишни валялись в траве. Я осмотрелась, нет ли где птаха поблизости. Дрозда не было. Ушел, значит. Почувствовал себя лучше и отбыл восвояси. Вот и ладушки. Довольная, я тоже пошла своей дорогой - дальше по проселку вглубь Шишкиного леса. И метров через сто увидела в пыли мертвого рябинника…
Не знаю, он ли это или другая птица. Все время, пока я сооружала ему укрытие, уходя и возвращаясь, дрозд сидел смирно и, похоже, не имел сил шевелиться. Кажется невероятным, что дурашка снова выбрался на дорогу и ускакал так далеко от убежища. Но и два дрозда, пострадавших в один день на таком пятачке - многовато. А, впрочем, чего только не случается…