Плачет девочка в автомате,
зябко кутаясь в пальтецо
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата
Случился очередной ушной червь. Точнее два. Задумалась. А это чревато. Для окружающих.
Спросила старшего наследника о каком автомате идет речь. Старший наследник без запинки ответил: о телефоне-автомате. Пришлось признать грустную правду - наш старший наследник уже староват.
Спросила младшего наследника. Младший не понял. В ответ на картинку телефонной будки удивленной и уверенно сказал "так это же телефонная будка".
Обсудили проблему терминологии с друзьями-ровесниками. Ну действительно. Почему "автомат"? Почему не телефонная будка, почему не просто телефон? А патамушто! Потому, что не "але, барышня, мне номер такой-то", а автоматическая телефонная станция.
То есть мы, не застав "барышень", еще застали сленг, ими определенный. А некоторые наши рано рожденные дети этот сленг даже понимают. А вот дети, рожденные позже и выросшие уже совсем в других условиях... старший ребенок после переезда в Германию еще пользовался стационарным телефоном, а младший... нет младший тоже пользовался, у нас даже на домашнем автоответчике его голос записан. Но с барышнями и автоматом это уже вообще никак не связывалось.
А задумалась я об "автомате", когда втыкала один конец зарядного провода в нашу машину. Вот кто бы мне сказал полвека назад (госпидя! полвека назад!), что я буду заряжать машину электричеством, трястись над мобильным телефоном, потому что там вся общественная, финансовая и личная жизнь. И все это будет происходить в Германии.