Хроники военного времени.
Как это не печально, но приходится начинать новую рубрику.
Начальник мужа, по совместительству директор нашего института, позвонил ему из отпуска, чтобы сказать слова поддержки и попросить морально поддержать лабораторных аспиранта из Украины и аспирантку из Питера.
Тот же самый начальник запретил мужу читать новости (с формулировкой "это жрет душевные силы, а ситуации не помогает"), а мне разрешил в случае неповиновения экспроприировать мужнин телефон.
Лаборантка, с которой я работала несколько лет назад в одной лаборатории, подошла сказать слова поддержки и плакала. А еще сказала, что у одной из лаборанток есть пустая квартира и они ее сейчас оборудуют, чтобы пустить туда беженцев.
Водитель автобуса, мужик чуть старше нас, услышав наш акцент, сказал: ребята, я так вам сочувствую, у меня сердце разрывается; как же Путин мог так поступить? он же вырос с идеалами коммунизма и антифашизма.
Владелец ресторана в Баден-Вюртемберге вывесил на своем вебсайте объявление, что русским паспортам здесь не рады. Свои же местные немцы обрушили ему рейтинг и вызвали полицию.
Наш немецкий приятель переслал обращение партии христианских демократов к нации. Я читала и плакала. Перевод обещаю отдельным постом. Потом позвонил и сказал, что мы одна семья и так будет всегда.
Подруга-испанка через день пишет коротенькие сообщения поддержки. А еще собрала посылку с вещами.
Мама кумы успела прилететь из Москвы до того, как Аэрофлот отменил рейсы в Европу. Камень с души.
Маме другой очень близкой подруги в мае исполняется восемьдесят. Были планы полететь туда. Маме исполняется восемьдесят. А планы были...
Тетя и двоюродные сестры мужа, живущие в Гадяче и Кировограде, решили не ехать. Мужиков не выпускают, а без мужиков они ехать не хотят. И у них пока не стреляют. Звонят регулярно, чтобы сказать, что у них все нормально. Мы с мужем решили, что к себе пока никого селить не будем, вдруг родня все-таки соберется.
Литовские друзья, живущие в тридцати километрах от белорусской границы и в десяти километрах от НАТОвского полигона, отправили пятерых малолетних внуков к родственникам в Польшу. Если все станет только хуже, приедут уже к нам.
Подруга позвонила и спросила, можно ли будет оставить с нами десятилетнюю дочь, когда ей нужно будет соваться на немецко-польскую границу, чтобы забрать украинских родственников.
Коллега-француз рассказал историю про француза, который мотанулся через всю Европу, чтобы забрать семью украинского парня, с которым у него в школе была дружба по переписке.
Мои московские подружки-однокурсницы плачут. От обиды и разочарования в людях.
В институте на этой неделе собрали 800 евро, которые перечислили в польский красный крест. И мы с мужем перечислили в польский красный крест (за нас и за моих подруг из Москвы). А старший ребенок перечислили в национальный банк Украины на специальный счет. Мы подумали и решили не переводить в банк Украины. Потому что не хотим, чтобы наши деньги были потрачены на покупку оружия. Есть только одно узкоспециализированное оружие, на которое я бы не пожалела денег. Чтобы за каждую слезинку, пролитую дорогими мне людьми.
Начальник мужа, по совместительству директор нашего института, позвонил ему из отпуска, чтобы сказать слова поддержки и попросить морально поддержать лабораторных аспиранта из Украины и аспирантку из Питера.
Тот же самый начальник запретил мужу читать новости (с формулировкой "это жрет душевные силы, а ситуации не помогает"), а мне разрешил в случае неповиновения экспроприировать мужнин телефон.
Лаборантка, с которой я работала несколько лет назад в одной лаборатории, подошла сказать слова поддержки и плакала. А еще сказала, что у одной из лаборанток есть пустая квартира и они ее сейчас оборудуют, чтобы пустить туда беженцев.
Водитель автобуса, мужик чуть старше нас, услышав наш акцент, сказал: ребята, я так вам сочувствую, у меня сердце разрывается; как же Путин мог так поступить? он же вырос с идеалами коммунизма и антифашизма.
Владелец ресторана в Баден-Вюртемберге вывесил на своем вебсайте объявление, что русским паспортам здесь не рады. Свои же местные немцы обрушили ему рейтинг и вызвали полицию.
Наш немецкий приятель переслал обращение партии христианских демократов к нации. Я читала и плакала. Перевод обещаю отдельным постом. Потом позвонил и сказал, что мы одна семья и так будет всегда.
Подруга-испанка через день пишет коротенькие сообщения поддержки. А еще собрала посылку с вещами.
Мама кумы успела прилететь из Москвы до того, как Аэрофлот отменил рейсы в Европу. Камень с души.
Маме другой очень близкой подруги в мае исполняется восемьдесят. Были планы полететь туда. Маме исполняется восемьдесят. А планы были...
Тетя и двоюродные сестры мужа, живущие в Гадяче и Кировограде, решили не ехать. Мужиков не выпускают, а без мужиков они ехать не хотят. И у них пока не стреляют. Звонят регулярно, чтобы сказать, что у них все нормально. Мы с мужем решили, что к себе пока никого селить не будем, вдруг родня все-таки соберется.
Литовские друзья, живущие в тридцати километрах от белорусской границы и в десяти километрах от НАТОвского полигона, отправили пятерых малолетних внуков к родственникам в Польшу. Если все станет только хуже, приедут уже к нам.
Подруга позвонила и спросила, можно ли будет оставить с нами десятилетнюю дочь, когда ей нужно будет соваться на немецко-польскую границу, чтобы забрать украинских родственников.
Коллега-француз рассказал историю про француза, который мотанулся через всю Европу, чтобы забрать семью украинского парня, с которым у него в школе была дружба по переписке.
Мои московские подружки-однокурсницы плачут. От обиды и разочарования в людях.
В институте на этой неделе собрали 800 евро, которые перечислили в польский красный крест. И мы с мужем перечислили в польский красный крест (за нас и за моих подруг из Москвы). А старший ребенок перечислили в национальный банк Украины на специальный счет. Мы подумали и решили не переводить в банк Украины. Потому что не хотим, чтобы наши деньги были потрачены на покупку оружия. Есть только одно узкоспециализированное оружие, на которое я бы не пожалела денег. Чтобы за каждую слезинку, пролитую дорогими мне людьми.