(no subject)
Есть такой советский писатель Юрий Бондарев. "Батальоны просят огня" и "Горячий песок", самые его известные произведения, а сам Бондарев вроде до сих пор живой, девяносто лет ему.
Биография у него такая типичная для советского писателя патриотических убеждений, был такой раскол в русской писательской среде на почвенников и западников, причем почвенники обычно становились, по-совместительству еще и деревенщиками из которых самый известный Шукшин (впрочем о политических взглядах Шукшина я ничего не знаю, может он и не был никаким особым патриотом, а только деревенщиком), но Бондарев был городской почвенник.
Кроме "Батальонов..." и "Снега..." он писал еще сценарий к озеровской киноэпопее "Освобождение", травил Солженицына с Сахаровым, а в 1991 году подписал с Зюгановым и Прохановым "Слово к народу", идейную платформу ГКЧП.
Мне вот попал в руки малоизвестный относительно роман Бондарева "Выбор". Легальных советских писателей семидесятников никто сейчас даже насильно не читает и не издает, это терра инкогнита не меньшая, чем украинское "расстрелянное возрождение" для русскоязычного читателя.
Прочитал я пока семь глав, то в ванной, то в транспорте. Главный герой - художник Васильев, причем как раз в годы написания романа в России было два известных художника Васильева. По Константину Васильеву до сих пор тащатся все националисты - это тот, который в условиях бездуховного совка рисовал валькирий, викингов и языческих богов, а потом погиб под электричкой. А второй как художник успехов не достиг, хотя всю жизнь рассказывал, что у него воровал идеи Глазунов - Дидимыч Васильев, основатель НПФ "Память". "Память", кстати была названа в честь книги другого писателя-почвенника Чивилихина, которая в советское время произвела фуррор и не достать ее было, но я попробовал почитать недавно, обычная, в меру патриотичная телега про Древнюю Русь, что надо помнить, изучать и т.п. Сейчас бы издавать даже никто не стал. Так что если нужны отцы русского фашизма, то это два художника Васильева.
У Бондарева книга про третьего художника Васильева, не такого яркого, но тоже патриота-деревенщика, это показано тошнотворно скучными монологами про то как здорово поехать куда-то в среднерусские ебеня и там наслаждаться родными березками (вот прям так там и есть про березки). А завязка сюжета для романа выглядит неплохой, непривычной для легальной невоенной прозы семидесятых, которая ассоциируется с романами типа "Цемент" (хотя "Цемент" на самом деле двадцатые годы). Художник Васильев приезжает с выставкой в Италию и там встречает друга детства, с которым воевал вместе. Друг этот (Илья его зовут) пропал на войне, числился мертвым, а тут живой, выглядит прилично. Прошел лагеря, отдельно рассказывает, что власовцем не стал, хотя шанс был и вобщем серьезный такой шанс судя по намекам. Короче не ясно, сука человек или нет и вот он просит художника Васильева, чтобы тот дал характеристику для возвращения домой, ничего фантастического, просто рассказал в посольстве, что да, знал такого в молодости, только правду. В СССР еще жива мать Ильи, совсем старая и он хочет ее увидеть пока есть возможность, а там хоть в тюрьму. Попутно узнаем, что отец его, офицер Дальневосточной группы войск, был несправедливо расстрелян в 30-е, при Хрущеве реабилитировали.
И вот такой моральный груз у художника Васильева, вроде неправильно как-то, не по советски сваливать за рубеж, пусть даже и через Заксенхаузен, а с другой он же понимает, что Илья ничего ему плохого не сделал и ничего вражеского не просит. И это на фоне кризиса у самого Васильева, и творческого и личного (жена странно себя ведет).
Сюжет хороший, но пока кажется, что все это можно было всунуть в рассказ, ненужная многословность по-моему только для объема, да и говорят не диалогами а монологами на полстраницы "тварь я дрожащая или советский художник, лауреат ленинской премии". Повеселил скромный кукиш советской власти: Васильев вспоминает Москву 1941, осеннюю Москву, на которую наступают немцы, Москву из дворов которой тянет гарью, что-то жгут во дворах, удивляется герой, знает, что гарь от деревень не доходит до Замоскворечья. И тут можно догадаться, что не секретные документы в жилых дворах жгут (они горят во дворах учреждений), а собрания сочинений и портреты.
https://www.facebook.com/venta.dv/posts/697913120279923