тайная вечеря
Моя крестная - Роза Марковна ( Гевенман или Кунина по мужу, Иосифу Филипповичу) приняла Крещение ( у ОА) в 70 лет. Она приехала в Новую деревню крестить любимую подругу - женщину лет на 30 младше ее, русскую, уехавшую когда-то в Америку. Они давно дружили и очень любили друг друга. И отец А. сказал - просто - "Ну и Вы за одно, Розочка". Отказаться она попросту не смела: отца Александра Р.М. боготворила. и "знала" его с младенчества. И любимым ее человеком была Мария Витальевна (перед служением которой.Р.М благоговела). Но все эти (мои )слова - боготворила, благоговела, любила - слова, слова...Она жила свою жизнь - замечательную и тем, что "отдавать" для нее было естественно по природе ее "большого сердца". (Отец А. сказал как-то: "Розочка - это одно большое сердце"). И - это была ее жизнь. И она ее жила .Работала (она искуствовед), была семья, заботы и много, очень много преданных ей учеников. И жизнь ее была насыщена именно радостью и болью за всех, кто ее окружал и ответственностью за них же. Тех, кто попадал в ее арбиту. В ее жизни как бы не было "покоя", остановки. Несомненно, она задумывалась вопросами вечными, переводя их и на житейский план:"а так ли?" "а можно"? "а то ли...?" Всегда рядом была - в дивных письмах - и Вера Яковлевна с ее опытом прихода к вере, о вера, и какие - силы, надежда и т.д. Роза Марковна, будучи человеком потрясающе эмоциональным, открытым и свободным, не отвергала никого, кто "что-то понял", "узнал" "сказал", и в чем она - пока - не могла утвердиться "всем сердцем и душой". Но надо было видеть, как она встречает на своей кухонке тех, кто это, чему она еще не могла отдаться ( по честности души своей!). Она благоговела, она служила и - завидовала - по-хорошему. А благоговение было по-моему, ее основным качеством, объемлющим всякое действо или отношение к тому или иному человеку.Я не знаю человека, который с такой предельной и неподкупной твердостью выражал бы - и свое благоговение и свое неприятие. (Вот только защищаться от досаждающих ее и в самом деле крайне неприятных людей она не умела - просто, но очень коротко терпела).
Должно быть, поэтому она и крестилась так поздно....Из благоговения - но пОнятого ею как недостоинства(своего) и невозможности стать рядом с такими людьми, как отец Александр, Мария Витальевна, Вера Яковлевна и мама о.А , Елена Семеновна (были и другие,наверное). Им она могла только кротко подчиниться. Что она и сделала, я думаю, в 70 лет - чтобы не огорчать их, любимых. Ее вера не зиждилась ни на откровении, вдруг посетившим ее, ни на богословском знании (хотя, конечно, она читала все книги ОА еще в издании ИМКА-пресс). После принятого Крещения жизнь ее в общем не изменилась. Она искренне (иначе не могла!) старалась "соответствовать", корила себя за нетерпение, гордыню, читала утром и вечером молитвы, ездила в Новую деревню, встречала и помогала М.В... Просто молилась. И все было так же - как до Крещения. Внешне все оставалось так же - как и в "прежней" ее жизни.
Розе Марковне было около 80-ти (76- точнее), когда мы познакомились.О том, каким чудесным образом я оказалась в "кругу" ОА.,напишу отдельно. А сейчас - скажу только, что не в первое мгновенье (которое случилось еще на Красных воротах) при встрече, мы так и ... Нет - потрясение, радость(чтобы не сказать-счастье), просто упивание друг другом (пусть не смутит это кого-либо) произошло, когда семья Куниных переехала на Бауманскую. Там и произошла настоящая встреча - то есть лицом к лицу. Подробности - опущу.В другой раз.
Я человек тоже очень эмоциональный. И - тогда - подвижный, и "ищущий", и свободный от всяких догм по независимости характера, т.е нетерпения никакого насилия. С Розой Марковной мы не могли оторваться друг от друга: такого "родства душ", слияния, проникновения ни с кем у меня не было, не произошло. Мы словно переливались друг в друге и в друг друга.О, я прекрасно понимала разительную разницу между нами(ну, если грубо - "куда мне до нее!"). Но это не мешало "встрече душ". А когда "душа с душою говорит" - совершенно, ну совершенно не важно (до поры) - какова была жизнь - до и во вне, что было там - во внешнем мире с тобой...Душа говорила с душой - и касалась этого внешнего: бережно, без вопросов и никак не сразу. Мы не накинулись друг на друга - мы кинулись друг к другу. И - это не была любовь. Это было нечто большее.Отчасти, любовь понималась-воспринималась мной тогда как нечто, в чем присутствует мощный эмоциональный "элемент" и даже корыстное что-то (как сказал очень близкий друг), "взаимное заложничество". Как ни крути-это правда, даже в самых "нежных" отношениях).
Так вот, мы с Розой Марковной - Господи, как горько и странно говорить в прошедшем времени... ( возможно в то только, что - "Бог наш есть Бог живых, а не мертвых" - я безусловно и кротко - хотела бы верить). Мы с Розой Марковной жили, свою же, каждый свою, жизнь. Но у нас уже было общее - основание (а не только восторги и удивление по поводу того, как мы похожи и близки): Новая деревня, условно говоря. Думы и заботы об о.А., о тех, кто близок о.А.... И счастливое: вот, есть человек, который поддержит, утешит, порадуется с тобой (а как она, Р.М. умела радоваться чужим успехам, счастью, как горевала о твоей печали, о чем-то гнетущем и с каким тактом - сначала утешив - пыталась помочь -только разговором, только намеками..."что она понимает"! В "истории души","для души" - не знала я человека более близкого мне.Может в психологии и существует какое-то определение точное", "научное" - но я ощущала Розу Марковну как "мою душу".Но вот - ей за 70, а мне - 38. И я только-только приблизилась к ...ну, хорошо...к Христианству. Не к нему прямо уж так - а к тому и тем, кто его ...исповедует?придерживается?"считает" - истиной?старается жить по нему?
Приблизилась,потом - еще ближе, потом и встреча с ОА, и крещение, и переезд наконец...И что же?
Не в религии "Христианство", не в сути его (Воскресении Сына Бога) таится то, что приводит человек к "Христианству".Ей Богу, не стану повторять - что "приводит" (или отводит - со временем) от исповедания Христа. Я не историк, не богослов - и не стану "притворяться", что я что-то в этом понимаю (того, чего не понимает или не читал другой). Не стану выдумывать, что очень уж упорно и старательно пыталась во всем разобраться (несмотря на то, что "балдела" над проповедями о.А и общими исповедями, кот. записывала на магнитофон в теч-и 4 лет и беседами с нами - приватно и само собой книгами - и не только ОА).Почему же - так переворачивало?Почему - "горела"? Почему - долгое время - не сомневалась, что "это" - то? То, чего жаждала душа, то, что хотелось видеть(встречать) в отношениях с людьми, с человеком, то - чего хотела моя душа - очищения,чистоты, радости, которой не случалось без того, чего я еще не понимаю.
Как это ни тяжко (а с другой стороны - и неловко) признавать, но уверена - голое изучение Христианства вряд ли подвигло бы меня оставить Вильнюс - и все, что в нем было мне несомненно дорого.
Розу Марковну я встретила до всего, т.е. решения креститься. Потом - постепенно(но все еще в доме Р.М) стала знакомиться с людьми прихода ОА. Читала его,ОА, книги в ксероксе тогда еще или в изд. Имка-пресс(все еще только у Розы Марковны - и в общении с ней). Уже уехав из Москвы(где мне посчастливилось прожить на Остоженке почти 3 года), на все следующие лета (май-октябрь) приезжала в Москву. И наконец - решилась поехать в Новую деревню. Об этом - в моей книжке об ОА "Пастырь".
И что - спрашиваю я себя? Да - общИна, да - соборность! - легкость, счастье от этой же общности, от "вместе", от "едины", от "братья-сестры" - то есть родные, да - свобода! Да, оттаивает душа, слетает шелуха, плачет - очищаясь - на проповедях и исповеди....Господи, да любой может привести свои какие-то приметы перемен и "восторгов"...Но что же дальше? Причем здесь - ХРИСТИАНСТВО? В своей сути - а не в проповедях (я имею ввиду - "нести его в народ").
Никто о нем, о христианстве не говорил. "Считалось"(негласно) - что христианство "несут" - в себе, в отношении с миром и человеком и многое другое, конечно, но все же - ты "носитель", ты - должен "являть..." Пока жил с нами отец Александр.
Роза Марковна слушала. Она умела слушать - и слышать. Главное, суть. И еще был у нее печальный дар - она знала, когда человек говорит неправду. Нет, не так даже - когда человек лжет. Неправда-правда - что мы знаем о ней - в человеке? Как можем "судить" - тут он слегка преувеличивает, здесь - не-договаривает, а это - пытается оправдаться, как бы сам перед собой... И прочее. Чувствуем - да. Не каждый, конечно. Но Роза Марковна - восхищалась человеком. Маленьким казалось бы, не развившимся еще до конца, даром его, способностью, каким-то ( обычным вроде) душевным качеством. И всегда - вслух. Она говорила: "Вы замечательно играете(на рояле)"! "Ах, как Вы правы, как Вы правы!" "Я должна что-нибудь подарить Вам..." "Да-да, я совершенно с Вами согласна!" О каждом человеке (если заставала его - или он меня, когда я уже была у Р.М.) я слышала от нее только похвалу - но сАмой сути этого человека. Она будто прозревала ее - или понимала (но не смирялась), что какие-то обстоятельства не позволили развиться дальше и вглубь тому, что покоряло ее в человеке или вызывало (деятельное) сочувствие. Причем, никогда Р.М-ой "обстоятельства" эти не упоминались (даже если она - что и было в большинстве случаев) знала о них.И - это было обоюдное "влияние". А именно: уж если человек (пусть изредка) навещал Розу Марковну - он понимал, что здесь, в ее доме, рядом с ней он должен быть "на высоте". И вовсе не для того, чтобы его похвалили. А вот потому только, что высота эта, его высота - мечта ли, горечь неосуществленности ее, надежда - всё это сокрытое в сердце, переживаемое в одиночестве... в доме Розы Марковны, Розой Марковной - встречалось, принималось, возводилось (что, собственно, было правдой - о человеке) и виделось ею как единственно истинное о нем, по сути - его сердцевина. И человек поднимался, тянулся ввысь - голову поднимал и улыбался наконец и светился - в свете приятия и любви Р.М., говорил (или шептался) о чем-то невысказанном еще, посмеивался над собственной мрачностью... И уходил - ободренным, уходил - с надеждой, с решимостью начать...изменить (ся)... уходил - сияя и одаривая этим сиянием других (пусть на короткое время)...
Почему же мы так "кинулись" друг к другу - Роза Марковна и я? Ну, прежде всего - потому, о чем сказано выше. А вообще - мы были очень похожи: по динамике, по восприятию прекрасного в жизни (восторгу восприятия), по тому, как понимали друг друга с полуслова - как переглядывались (посмеиваясь) над "речами" некоторых ее посетителей или напротив - затаив дыхание, слушали того или иного человека... И потому еще, что Р.М. была очень чутка к страданию ( скрыть его от нее было невозможно), и к глубине души человека, иногда граничащей с бездной..
и вот я у Розы Марковныы.
И первой книжкой о христианстве стала изданная в ИМКа-прессе книга Антония Сурожского. Она лежала на столе раскрытой в "большой" комнате и я заглянула в нее, мельком прочитав название: "Усекновение главы Иоанна Предтечи". Помню только, что я сразу же и вся похолодела - и застыла. Все исчезло, все. Были только вот эти страницы и текст - для меня, мне, обо мне и о том, что не было мне совсем уж чуждо, но о чем специально ничего я не читала и не знала. Это не мешало впитывать уже не просто слова, но и это иное что-то. И когда я прочитала: "Мне надо умалиться, чтобы Он возрос", я села. На стул, слава Богу. Почему? Почему именно эти слова так пронзили? Потому, наверное, что ничего подобного я в своей жизни не испытывала. Как это - умалиться (перестать быть - комментирует А.С.), чтобы кто-то возрос, стал выше.? И - почему?! Разве не достаточно - любить человека, подсказывать что-то, помогать в чем-то, говорить с ним - о том, что важно для него... Почему такая крайность... почти унижение. И - я чувствовала, что именно так и надо. Потому и села, почти в обмороке. "Перестать быть", чтобы тот, другой был, жил...
Это стало началом моего "знакомства" с христианскими... Конечно, я прочитала всю книжку Антония Сурожского (это были проповеди) и не помню, чтобы что-то (какое-то слово или размышление его - А.С.) меня смутило или заставило поежиться и т.п. Могу уверенно сказать, что вся книжка - была про меня: мои проблемы,вопросы, поиски того самого чего-то, надежды... Да, это было так. Но чтобы идти - двигаться - менять что-то, необходимо было сделать то, о чем я не думала никогда. И я не думала. Ни что это, ни для чего, ни почему. Как и прежде - мне достаточно было знакомства с людьми, для которых это что-то было естественным "шагом" ли, сознательным ли решением или иным чем-то. Но - они были другие. И для меня важным, существенным - было то, что другое это никак не проявлялось конкретно.То есть ни о чем таком не говорилось ( у Розы Марковны в доме). И когда никого из паствы отца Александра в доме не было - Роза Марковна ни единым словом не "подталкивала" меня - почитать что-то или самой о чем-то намекнуть хотя бы... Пока сама я не спросила. И не рассказала (о своем). Так началась коротенькая, с не всегда понятными мне ответами "переписка" с отцом Александром. (Позже я все же решилась поехать - одна - в Пушкино (об этом - в моей книжке "Пастырь"). ...
Должно быть, поэтому она и крестилась так поздно....Из благоговения - но пОнятого ею как недостоинства(своего) и невозможности стать рядом с такими людьми, как отец Александр, Мария Витальевна, Вера Яковлевна и мама о.А , Елена Семеновна (были и другие,наверное). Им она могла только кротко подчиниться. Что она и сделала, я думаю, в 70 лет - чтобы не огорчать их, любимых. Ее вера не зиждилась ни на откровении, вдруг посетившим ее, ни на богословском знании (хотя, конечно, она читала все книги ОА еще в издании ИМКА-пресс). После принятого Крещения жизнь ее в общем не изменилась. Она искренне (иначе не могла!) старалась "соответствовать", корила себя за нетерпение, гордыню, читала утром и вечером молитвы, ездила в Новую деревню, встречала и помогала М.В... Просто молилась. И все было так же - как до Крещения. Внешне все оставалось так же - как и в "прежней" ее жизни.
Розе Марковне было около 80-ти (76- точнее), когда мы познакомились.О том, каким чудесным образом я оказалась в "кругу" ОА.,напишу отдельно. А сейчас - скажу только, что не в первое мгновенье (которое случилось еще на Красных воротах) при встрече, мы так и ... Нет - потрясение, радость(чтобы не сказать-счастье), просто упивание друг другом (пусть не смутит это кого-либо) произошло, когда семья Куниных переехала на Бауманскую. Там и произошла настоящая встреча - то есть лицом к лицу. Подробности - опущу.В другой раз.
Я человек тоже очень эмоциональный. И - тогда - подвижный, и "ищущий", и свободный от всяких догм по независимости характера, т.е нетерпения никакого насилия. С Розой Марковной мы не могли оторваться друг от друга: такого "родства душ", слияния, проникновения ни с кем у меня не было, не произошло. Мы словно переливались друг в друге и в друг друга.О, я прекрасно понимала разительную разницу между нами(ну, если грубо - "куда мне до нее!"). Но это не мешало "встрече душ". А когда "душа с душою говорит" - совершенно, ну совершенно не важно (до поры) - какова была жизнь - до и во вне, что было там - во внешнем мире с тобой...Душа говорила с душой - и касалась этого внешнего: бережно, без вопросов и никак не сразу. Мы не накинулись друг на друга - мы кинулись друг к другу. И - это не была любовь. Это было нечто большее.Отчасти, любовь понималась-воспринималась мной тогда как нечто, в чем присутствует мощный эмоциональный "элемент" и даже корыстное что-то (как сказал очень близкий друг), "взаимное заложничество". Как ни крути-это правда, даже в самых "нежных" отношениях).
Так вот, мы с Розой Марковной - Господи, как горько и странно говорить в прошедшем времени... ( возможно в то только, что - "Бог наш есть Бог живых, а не мертвых" - я безусловно и кротко - хотела бы верить). Мы с Розой Марковной жили, свою же, каждый свою, жизнь. Но у нас уже было общее - основание (а не только восторги и удивление по поводу того, как мы похожи и близки): Новая деревня, условно говоря. Думы и заботы об о.А., о тех, кто близок о.А.... И счастливое: вот, есть человек, который поддержит, утешит, порадуется с тобой (а как она, Р.М. умела радоваться чужим успехам, счастью, как горевала о твоей печали, о чем-то гнетущем и с каким тактом - сначала утешив - пыталась помочь -только разговором, только намеками..."что она понимает"! В "истории души","для души" - не знала я человека более близкого мне.Может в психологии и существует какое-то определение точное", "научное" - но я ощущала Розу Марковну как "мою душу".Но вот - ей за 70, а мне - 38. И я только-только приблизилась к ...ну, хорошо...к Христианству. Не к нему прямо уж так - а к тому и тем, кто его ...исповедует?придерживается?"считает" - истиной?старается жить по нему?
Приблизилась,потом - еще ближе, потом и встреча с ОА, и крещение, и переезд наконец...И что же?
Не в религии "Христианство", не в сути его (Воскресении Сына Бога) таится то, что приводит человек к "Христианству".Ей Богу, не стану повторять - что "приводит" (или отводит - со временем) от исповедания Христа. Я не историк, не богослов - и не стану "притворяться", что я что-то в этом понимаю (того, чего не понимает или не читал другой). Не стану выдумывать, что очень уж упорно и старательно пыталась во всем разобраться (несмотря на то, что "балдела" над проповедями о.А и общими исповедями, кот. записывала на магнитофон в теч-и 4 лет и беседами с нами - приватно и само собой книгами - и не только ОА).Почему же - так переворачивало?Почему - "горела"? Почему - долгое время - не сомневалась, что "это" - то? То, чего жаждала душа, то, что хотелось видеть(встречать) в отношениях с людьми, с человеком, то - чего хотела моя душа - очищения,чистоты, радости, которой не случалось без того, чего я еще не понимаю.
Как это ни тяжко (а с другой стороны - и неловко) признавать, но уверена - голое изучение Христианства вряд ли подвигло бы меня оставить Вильнюс - и все, что в нем было мне несомненно дорого.
Розу Марковну я встретила до всего, т.е. решения креститься. Потом - постепенно(но все еще в доме Р.М) стала знакомиться с людьми прихода ОА. Читала его,ОА, книги в ксероксе тогда еще или в изд. Имка-пресс(все еще только у Розы Марковны - и в общении с ней). Уже уехав из Москвы(где мне посчастливилось прожить на Остоженке почти 3 года), на все следующие лета (май-октябрь) приезжала в Москву. И наконец - решилась поехать в Новую деревню. Об этом - в моей книжке об ОА "Пастырь".
И что - спрашиваю я себя? Да - общИна, да - соборность! - легкость, счастье от этой же общности, от "вместе", от "едины", от "братья-сестры" - то есть родные, да - свобода! Да, оттаивает душа, слетает шелуха, плачет - очищаясь - на проповедях и исповеди....Господи, да любой может привести свои какие-то приметы перемен и "восторгов"...Но что же дальше? Причем здесь - ХРИСТИАНСТВО? В своей сути - а не в проповедях (я имею ввиду - "нести его в народ").
Никто о нем, о христианстве не говорил. "Считалось"(негласно) - что христианство "несут" - в себе, в отношении с миром и человеком и многое другое, конечно, но все же - ты "носитель", ты - должен "являть..." Пока жил с нами отец Александр.
Роза Марковна слушала. Она умела слушать - и слышать. Главное, суть. И еще был у нее печальный дар - она знала, когда человек говорит неправду. Нет, не так даже - когда человек лжет. Неправда-правда - что мы знаем о ней - в человеке? Как можем "судить" - тут он слегка преувеличивает, здесь - не-договаривает, а это - пытается оправдаться, как бы сам перед собой... И прочее. Чувствуем - да. Не каждый, конечно. Но Роза Марковна - восхищалась человеком. Маленьким казалось бы, не развившимся еще до конца, даром его, способностью, каким-то ( обычным вроде) душевным качеством. И всегда - вслух. Она говорила: "Вы замечательно играете(на рояле)"! "Ах, как Вы правы, как Вы правы!" "Я должна что-нибудь подарить Вам..." "Да-да, я совершенно с Вами согласна!" О каждом человеке (если заставала его - или он меня, когда я уже была у Р.М.) я слышала от нее только похвалу - но сАмой сути этого человека. Она будто прозревала ее - или понимала (но не смирялась), что какие-то обстоятельства не позволили развиться дальше и вглубь тому, что покоряло ее в человеке или вызывало (деятельное) сочувствие. Причем, никогда Р.М-ой "обстоятельства" эти не упоминались (даже если она - что и было в большинстве случаев) знала о них.И - это было обоюдное "влияние". А именно: уж если человек (пусть изредка) навещал Розу Марковну - он понимал, что здесь, в ее доме, рядом с ней он должен быть "на высоте". И вовсе не для того, чтобы его похвалили. А вот потому только, что высота эта, его высота - мечта ли, горечь неосуществленности ее, надежда - всё это сокрытое в сердце, переживаемое в одиночестве... в доме Розы Марковны, Розой Марковной - встречалось, принималось, возводилось (что, собственно, было правдой - о человеке) и виделось ею как единственно истинное о нем, по сути - его сердцевина. И человек поднимался, тянулся ввысь - голову поднимал и улыбался наконец и светился - в свете приятия и любви Р.М., говорил (или шептался) о чем-то невысказанном еще, посмеивался над собственной мрачностью... И уходил - ободренным, уходил - с надеждой, с решимостью начать...изменить (ся)... уходил - сияя и одаривая этим сиянием других (пусть на короткое время)...
Почему же мы так "кинулись" друг к другу - Роза Марковна и я? Ну, прежде всего - потому, о чем сказано выше. А вообще - мы были очень похожи: по динамике, по восприятию прекрасного в жизни (восторгу восприятия), по тому, как понимали друг друга с полуслова - как переглядывались (посмеиваясь) над "речами" некоторых ее посетителей или напротив - затаив дыхание, слушали того или иного человека... И потому еще, что Р.М. была очень чутка к страданию ( скрыть его от нее было невозможно), и к глубине души человека, иногда граничащей с бездной..
и вот я у Розы Марковныы.
И первой книжкой о христианстве стала изданная в ИМКа-прессе книга Антония Сурожского. Она лежала на столе раскрытой в "большой" комнате и я заглянула в нее, мельком прочитав название: "Усекновение главы Иоанна Предтечи". Помню только, что я сразу же и вся похолодела - и застыла. Все исчезло, все. Были только вот эти страницы и текст - для меня, мне, обо мне и о том, что не было мне совсем уж чуждо, но о чем специально ничего я не читала и не знала. Это не мешало впитывать уже не просто слова, но и это иное что-то. И когда я прочитала: "Мне надо умалиться, чтобы Он возрос", я села. На стул, слава Богу. Почему? Почему именно эти слова так пронзили? Потому, наверное, что ничего подобного я в своей жизни не испытывала. Как это - умалиться (перестать быть - комментирует А.С.), чтобы кто-то возрос, стал выше.? И - почему?! Разве не достаточно - любить человека, подсказывать что-то, помогать в чем-то, говорить с ним - о том, что важно для него... Почему такая крайность... почти унижение. И - я чувствовала, что именно так и надо. Потому и села, почти в обмороке. "Перестать быть", чтобы тот, другой был, жил...
Это стало началом моего "знакомства" с христианскими... Конечно, я прочитала всю книжку Антония Сурожского (это были проповеди) и не помню, чтобы что-то (какое-то слово или размышление его - А.С.) меня смутило или заставило поежиться и т.п. Могу уверенно сказать, что вся книжка - была про меня: мои проблемы,вопросы, поиски того самого чего-то, надежды... Да, это было так. Но чтобы идти - двигаться - менять что-то, необходимо было сделать то, о чем я не думала никогда. И я не думала. Ни что это, ни для чего, ни почему. Как и прежде - мне достаточно было знакомства с людьми, для которых это что-то было естественным "шагом" ли, сознательным ли решением или иным чем-то. Но - они были другие. И для меня важным, существенным - было то, что другое это никак не проявлялось конкретно.То есть ни о чем таком не говорилось ( у Розы Марковны в доме). И когда никого из паствы отца Александра в доме не было - Роза Марковна ни единым словом не "подталкивала" меня - почитать что-то или самой о чем-то намекнуть хотя бы... Пока сама я не спросила. И не рассказала (о своем). Так началась коротенькая, с не всегда понятными мне ответами "переписка" с отцом Александром. (Позже я все же решилась поехать - одна - в Пушкино (об этом - в моей книжке "Пастырь"). ...