Тайны Санктъ-Петербурга
Так вот он, прежний чародей,
Глядевший вдаль холодным взором
И гордый гулом и простором
Своих волшебных площадей...
В. Набоков. "Петербург"
...В 1765 году попутный северный ветер пригнал экипаж Джакомо Казановы к брегам Санктъ-Петербурга... Здесь он поселился вблизи Дворцовой Набережной и резиденции самой императрицы - "на большой и красивой улице, что называется Миллионная", как отмечал сеньор в своих заметках.
Иные рассказывают: да, знаменитый венецианец - писатель, ученый, путешественник, авантюрист и дамский угодник - посетил город, что порой величают Северной Венецией... И город ему не понравился. Почему?... Слишком светлые ночи и слишком ученые дамы.
Это, разумеется, шутка. И придумали ее, судя по всему, сами жители "Северной Пальмиры".
А вот что писал сеньор Казанова: "Только гений великого мужа, коему в радость обуздывать природу, мог замыслить возвести город, будущую столицу обширнейшей империи, в столь неблагодарном месте... Я предвижу, что и век спустя Петербург будет великолепен, но поднимется по меньшей мере на две сажени и потому огромные дворцы не рухнут за недостатком свай".
Нынче северный ветер догнал и нас. И побудил проследовать путем Казановы - в Санкт-Петербург...
Север приветствовал нас изнуряющим зноем. Петербург по Достоевскому: "Стоял июль, была жара".
Однако это не помешало нам насладиться красотой города... коий Венецией, пусть Северной, порой зовут не даром. Построен он был таким образом, что созерцать его надлежит с воды... И, прокатившись по его каналам, - вы прикоснетесь к тайнам Северной Пальмиры... Здесь, словно на стыке множества веков, сливаются прошлое, настоящее... и в бликах солнца на воде мерещится будущее.
...Впервыея встретила в пути свой персональный Новый Год... Он наступает в ночь на Ивана Купала. Поскольку день моего рождения - была ночь. К полуночи я задремала... Во сне я сочиняла сказку... речь шла о неком чародее. Или сказка сочинялась мне сама... В любом случае, такого прежде не бывало. Видно, бог любви в свою волшебную ночь играл на дудочке... и его мелодия долетела до меня.
...и продолжала звучать по прибытии в "Северную Венецию", на ее улицах и площадях, во дворцах, парках и загородных резиденциях... Здесь я ощутила себя немножко героиней ушедших веков, приехавшей в город своих прошлых жизней...
Я узнавала его и в тоже время не узнавала. Он тот же, но иной. И стал еще красивее. Вот так же, чуть удивленно, должно быть, взирала бы на Петербург какая-то дама, что после долгих лет эмиграции, заглянула в город, знакомый по памяти детства...
Город с мужским лицом... Как силуэт повзрослевшего друга из полузабытого детского сна. Он элегантен и хорош собой. С ним приятно общаться. Интересно беседовать, кружить в танце парков, парить над водной гладью Финского залива, расставаться... чтобы встретиться вновь. Помедлив чуть, Венеция сказала: "Вы будете мне братом". Париж кивнул учтиво в унисон: он был не против подружиться с Петербургом.
Это дружба цвета любви. И начало нового романа. Где-то здесь на набережных его каналов, а может быть, уже в "русской Версалии" - Петергофе... Где-то здесь во мне зародилось чувство... новой книги. Она будет о другом... Но ощущение пришло здесь. В бликах миражей... в отсветах иных жизней.
Глядевший вдаль холодным взором
И гордый гулом и простором
Своих волшебных площадей...
В. Набоков. "Петербург"
...В 1765 году попутный северный ветер пригнал экипаж Джакомо Казановы к брегам Санктъ-Петербурга... Здесь он поселился вблизи Дворцовой Набережной и резиденции самой императрицы - "на большой и красивой улице, что называется Миллионная", как отмечал сеньор в своих заметках.
Иные рассказывают: да, знаменитый венецианец - писатель, ученый, путешественник, авантюрист и дамский угодник - посетил город, что порой величают Северной Венецией... И город ему не понравился. Почему?... Слишком светлые ночи и слишком ученые дамы.
Это, разумеется, шутка. И придумали ее, судя по всему, сами жители "Северной Пальмиры".
А вот что писал сеньор Казанова: "Только гений великого мужа, коему в радость обуздывать природу, мог замыслить возвести город, будущую столицу обширнейшей империи, в столь неблагодарном месте... Я предвижу, что и век спустя Петербург будет великолепен, но поднимется по меньшей мере на две сажени и потому огромные дворцы не рухнут за недостатком свай".
Нынче северный ветер догнал и нас. И побудил проследовать путем Казановы - в Санкт-Петербург...
Север приветствовал нас изнуряющим зноем. Петербург по Достоевскому: "Стоял июль, была жара".
Однако это не помешало нам насладиться красотой города... коий Венецией, пусть Северной, порой зовут не даром. Построен он был таким образом, что созерцать его надлежит с воды... И, прокатившись по его каналам, - вы прикоснетесь к тайнам Северной Пальмиры... Здесь, словно на стыке множества веков, сливаются прошлое, настоящее... и в бликах солнца на воде мерещится будущее.
...Впервыея встретила в пути свой персональный Новый Год... Он наступает в ночь на Ивана Купала. Поскольку день моего рождения - была ночь. К полуночи я задремала... Во сне я сочиняла сказку... речь шла о неком чародее. Или сказка сочинялась мне сама... В любом случае, такого прежде не бывало. Видно, бог любви в свою волшебную ночь играл на дудочке... и его мелодия долетела до меня.
...и продолжала звучать по прибытии в "Северную Венецию", на ее улицах и площадях, во дворцах, парках и загородных резиденциях... Здесь я ощутила себя немножко героиней ушедших веков, приехавшей в город своих прошлых жизней...
Я узнавала его и в тоже время не узнавала. Он тот же, но иной. И стал еще красивее. Вот так же, чуть удивленно, должно быть, взирала бы на Петербург какая-то дама, что после долгих лет эмиграции, заглянула в город, знакомый по памяти детства...
Город с мужским лицом... Как силуэт повзрослевшего друга из полузабытого детского сна. Он элегантен и хорош собой. С ним приятно общаться. Интересно беседовать, кружить в танце парков, парить над водной гладью Финского залива, расставаться... чтобы встретиться вновь. Помедлив чуть, Венеция сказала: "Вы будете мне братом". Париж кивнул учтиво в унисон: он был не против подружиться с Петербургом.
Это дружба цвета любви. И начало нового романа. Где-то здесь на набережных его каналов, а может быть, уже в "русской Версалии" - Петергофе... Где-то здесь во мне зародилось чувство... новой книги. Она будет о другом... Но ощущение пришло здесь. В бликах миражей... в отсветах иных жизней.