CLXXXVIII. О неприкаянности
У лжеюзера Газизовой наткнулся на интересные мысли :
Пара выдержек:
"Думаю, что тут дело в пацификации современной жизни. Отсутствие войны, исчезновение в обществе уважения к войне... Пацифистские общества делают мужиков ненужными.
А мужиков это ломает... Типа, с виду, у него по-прежнему остаётся агрессия; он может бабе своей по морде съездить, поучая; нажраться, потрахаться... А вот основы-то - "а завтра он может уйти на войну и никогда не вернуться" - уже нету..."
Вот именно: угроза войны, именно угроза делает человека (и, прежде всего - мужчину, конечно) сосредоточенным и собранным. Он всегда готов и ничего не боится. То есть, боится, конечно, как не бояться... Но боится таким особым страхом, в котором очень много осторожности, но совсем нет трусости. Люди не умеют любить, потому что у них нет внутреннего, органического сознания - "завтра я могу всё это потерять, уйти из дому, взяв с собой оружие, и больше никогда не вернуться".
Как говориться- ни прибавить, ни убавить.
Те редкие и непонятным образом сохранивщиеся представители мужской популяции, которые рассматривают свою жизнь под эсхатологическим углом зрения, помнящие, что она может закончится и это может произойти не "когда нибудь потом" , а в любую минуту, принимающие исходящие из этого решения, Решения с оглядкой на Вечность, легко могут заслужить в обществе " дисциплинарного санатория" (с) репутацию неадекватных.
Это и понятно: они неудобны.
То простое обстоятельство, что отсутствие таких людей в обществе приводит его к гибели всякий раз, когда приходится сталкиваться с другой компанией, где таких людей в ассортименте, понять расслабленному бюргерскому мышлению - через силу.Бюргерскому сознанию, отталкивающемуся от постулата "хлеба и зрелищ" на более высоком витке эволюции,то есть "денег и секса"- не свойственна.
По жизни довольно слабый , несколько истеричный писатель Кимитаке (Юкио Мисима), обладавший способностью " пойти и не вернуться", был много сильнее всех тех самоуверенных мачо, у которых при реальной опасности начинает дрожать голос и трястись руки, потно тыкающиеся в кнопки телефона местечкового шерифа.
Пара выдержек:
"Думаю, что тут дело в пацификации современной жизни. Отсутствие войны, исчезновение в обществе уважения к войне... Пацифистские общества делают мужиков ненужными.
А мужиков это ломает... Типа, с виду, у него по-прежнему остаётся агрессия; он может бабе своей по морде съездить, поучая; нажраться, потрахаться... А вот основы-то - "а завтра он может уйти на войну и никогда не вернуться" - уже нету..."
Вот именно: угроза войны, именно угроза делает человека (и, прежде всего - мужчину, конечно) сосредоточенным и собранным. Он всегда готов и ничего не боится. То есть, боится, конечно, как не бояться... Но боится таким особым страхом, в котором очень много осторожности, но совсем нет трусости. Люди не умеют любить, потому что у них нет внутреннего, органического сознания - "завтра я могу всё это потерять, уйти из дому, взяв с собой оружие, и больше никогда не вернуться".
Как говориться- ни прибавить, ни убавить.
Те редкие и непонятным образом сохранивщиеся представители мужской популяции, которые рассматривают свою жизнь под эсхатологическим углом зрения, помнящие, что она может закончится и это может произойти не "когда нибудь потом" , а в любую минуту, принимающие исходящие из этого решения, Решения с оглядкой на Вечность, легко могут заслужить в обществе " дисциплинарного санатория" (с) репутацию неадекватных.
Это и понятно: они неудобны.
То простое обстоятельство, что отсутствие таких людей в обществе приводит его к гибели всякий раз, когда приходится сталкиваться с другой компанией, где таких людей в ассортименте, понять расслабленному бюргерскому мышлению - через силу.Бюргерскому сознанию, отталкивающемуся от постулата "хлеба и зрелищ" на более высоком витке эволюции,то есть "денег и секса"- не свойственна.
По жизни довольно слабый , несколько истеричный писатель Кимитаке (Юкио Мисима), обладавший способностью " пойти и не вернуться", был много сильнее всех тех самоуверенных мачо, у которых при реальной опасности начинает дрожать голос и трястись руки, потно тыкающиеся в кнопки телефона местечкового шерифа.