Как изобрести латынь?
Коллеги и читатели,
я решил опубликовать в нашем ЖЖ эту небольшую главу из книги А. А. Зализняка «Из заметок о любительской лингвистике» (М: 2010). Несмотря на то, что посвящена она (глава, да и бОльшая часть книги) «творчеству» Фоменки Носовского, сами-знаете-кому ее тоже будет полезно прочитать, чтобы сделать надлежащие выводы уже применительно к своим бредовым рассуждениям.
[Цитата из книги Зализняка]
"Как изобрести латынь (С. 98 - 103)
[примеч. авт. - VH] 22 Вспомним всё из того же Гоголя: «Луна ведь обыкновенно делается в Гамбурге; и прескверно делается».
Представим себе теперь, что вопрос о подделке письменных памятников стоит не для древнерусского языка, а для латыни, и не для трехвекового интервала, а для периода в две тысячи лет - от середины I тысячелетия до н. э., когда появляются первые памятники на латыни, примерно до середины II тысячелетия н. э. За это время живая (народная) латынь развилась в целую группу родственных языков (романских), с множеством диалектов внутри каждого из них. Кроме того, литературная латынь в почти застывшей форме продолжала использоваться в Западной Европе в качестве языка официальных документов, религии, летописания, науки. Эта ее форма тоже не оставалась неизменной, но здесь изменения во времени были не столь радикальны (они в основном касались лишь словарного состава языка).
На латыни до нас дошло громаднейшее количество рукописей и надписей, причем значительная их часть относится (разумеется, по традиционным представлениям) ко времени ранее II тысячелетия н. э. Сюда входит как обширная художественная, религиозная и научная литература, например, сочинения Плавта, Цезаря, Горация, Вергилия, Тацита, отцов церкви и бесчисленного количества других авторов, так и официальные и деловые документы всех типов и всевозможные надписи. Ныне усилиями очень большого числа филологов и лингвистов этот громадный материал в наиболее существенных чертах изучен (хотя работы остается еще чрезвычайно много). Открылась картина плавного изменения языка от века к веку по сотням параметров. При этом одна цепочка изменений, прослеживаемых по письменным памятникам, приводит от народной латыни, скажем, к гасконскому диалекту французского языка, другая к кастильскому диалекту испанского языка, третья к венецианскому диалекту итальянского языка и т. д. по всем языкам и диалектам. Особая цепочка изменений отражает движение литературной латыни от классической формы к средневековой.
Бросим взгляд еще и на латинские стихи. В классической латыни стихосложение основано на ином принципе, чем в любых современных европейских языках: для него существенно различение кратких и долгих гласных, например, а - ā, i - ī, и - ū (на письме это различение в нормальном случае не отражается). Не зная, какая гласная во взятом слове долгая и какая краткая, нельзя правильно построить даже и одной стихотворной строки (а до нас дошли тысячи страниц античных стихов). Между тем в ходе эволюции латыни различия гласных по долготе утратились. В романских языках от них остались лишь косвенные следы (в каждом языке свои); например, в итальянском языке латинское долгое ī превратилось в i, а латинское краткое i - в е. (Здесь взят самый простой пример; в действительности большинство правил такого рода имеет гораздо более сложную структуру.)
Чтобы достичь той картины, которую мы сейчас реально наблюдаем, средневековый фальсификатор должен был бы:
1) изобрести для латыни особый принцип стихосложения, отличный от стихосложения всех известных ему живых языков;
2) составить реестр всех латинских слов с указанием долготы или краткости каждой гласной каждого слова и при сочинении стихов уже никогда не отступать от того, что записано в этом реестре;
3) во всех случаях, когда долгота или краткость гласной оставила какой-то след в романских языках, принять для реестра именно то решение, которое согласуется с показаниями романских языков (последнее, конечно, требует ни много ни мало знания сравнительной грамматики романских языков, разработанной в XIX-XX вв., не говоря уже о самих принципах сравнительно-исторического языкознания, открытых в XIX в.).
Не будем повторять сказанное выше о палеографии, графике и орфографии.
Таковы контуры того астрономического объема информации и тех способов ее переработки, которыми должен был бы владеть предполагаемый фальсификатор, чтобы предложить миру выдуманную из головы латынь (вместе с текстами на ней), не противоречащую показаниям реальных романских языков.
Но даже и это еще не всё. Если латынь - это изобретение средневекового фальсификатора, то он несомненно должен был знать сравнительную грамматику не только романских языков, но и всей индоевропейской семьи языков в целом. Дело в том, что, придумывая латынь, он ввел в нее множество слов и грамматических форм, которые не оставили никаких следов в романских языках, зато находят правильные соответствия в том или ином языке из других ветвей индоевропейской семьи.
Например, он придумал для латыни весьма непростую систему склонения существительных, включающую шесть падежей и пять типов склонения (с подтипами), с многочисленными чередованиями в основах и с целым рядом индивидуальных отклонений различного рода. В романских языках ничего этого нет: существительные здесь вообще не склоняются (если не считать небольших остатков прежней системы склонения в румынском). Между тем в санскрите (древнеиндийском), древнегреческом, готском, старославянском и других древних индоевропейских языках система склонения организована примерно так же, как в латыни, и очень часто сходится с латинской и в конкретных деталях. При этом совершенно невозможно объяснить такое сходство тем, что изобретатель латыни скопировал эту систему с какого-то одного языка, скажем, с древнегреческого: в латыни обнаруживаются многочисленные элементы, отсутствующие в древнегреческом, но имеющие точные соответствия в каких-то других индоевропейских языках.
Из множества возможных примеров ограничимся двумя. В латыни по воле ее изобретателя в винительном падеже единств, числа существительные мужского и женского родов оканчиваются на -т (например, terram 'землю', таnтаит 'руку', leōnem 'льва'). Ни в каких других древних или новых языках Европы конечного элемента -т в этой форме нет. Зато именно -т имеют в этой форме санскрит (например, vidhavām 'вдову', gurum 'учителя', rājānam 'царя') и древние языки Ирана. И тот и другие стали известны в Европе лишь со второй половины XVIII в.
[примеч. авт. - VH] 23 Мена гласных u/i, в отличие от мены r/n, здесь не аномальна: она определяется некоторыми общими правилами латыни.
Другой пример. Изобретатель латыни, считая зачем-то нужным время от времени приправлять сочиненную им грамматику необъяснимыми исключениями, в качестве одного из таких исключений записал, что слово femur 'бедро' образует косвенные падежи от основы не с r, а с n: femin-13. И вот оказывается, что есть индоевропейский язык, где чередование «n в исходной форме - n в косвенных падежах» совершенно обычно. Это
хеттский - один из языков Малой Азии II тысячелетия до н. э.; например, хеттское eshar 'кровь' образует косвенные падежи от основы eshan-. Этот язык был расшифрован лишь в начале XX в. Нам ничего не остается, как признать за предполагаемым изобретателем латыни поистине сверхчеловеческое всезнание.
А теперь послушаем на эту тему авторов НХ:
«... в 12-13 веках было, по-видимому специально, создано два новых письменных языка... - церковно-славянский и латинский. Они предназначались соответственно для стран Восточной и Западной Европы» [НХ-2: 265]; лишь в 13-15 веках в богослужении греческий язык «был заменен на Западе латинским языком - то есть итальянским, смешанным с греческим» [НХ-2: 183].
Вот так, не больше и не меньше. А вот и о латинских авторах:
«... любой древний первоисточник, который не сосредотачивает основного внимания на церковном освещении всех описываемых в нем событий, - это, скорее всего, поздняя историческая беллетристика 15-18 веков... Яркие примеры - Истории Тита Ливия и Корнелия Тацита» [НХ-2: 231].
Что сказать на это? Поистине, как сказано в Книге пророка Даниила: взвешен и найден очень легким."
я решил опубликовать в нашем ЖЖ эту небольшую главу из книги А. А. Зализняка «Из заметок о любительской лингвистике» (М: 2010). Несмотря на то, что посвящена она (глава, да и бОльшая часть книги) «творчеству» Фоменки Носовского, сами-знаете-кому ее тоже будет полезно прочитать, чтобы сделать надлежащие выводы уже применительно к своим бредовым рассуждениям.
[Цитата из книги Зализняка]
"Как изобрести латынь (С. 98 - 103)
[примеч. авт. - VH] 22 Вспомним всё из того же Гоголя: «Луна ведь обыкновенно делается в Гамбурге; и прескверно делается».
Представим себе теперь, что вопрос о подделке письменных памятников стоит не для древнерусского языка, а для латыни, и не для трехвекового интервала, а для периода в две тысячи лет - от середины I тысячелетия до н. э., когда появляются первые памятники на латыни, примерно до середины II тысячелетия н. э. За это время живая (народная) латынь развилась в целую группу родственных языков (романских), с множеством диалектов внутри каждого из них. Кроме того, литературная латынь в почти застывшей форме продолжала использоваться в Западной Европе в качестве языка официальных документов, религии, летописания, науки. Эта ее форма тоже не оставалась неизменной, но здесь изменения во времени были не столь радикальны (они в основном касались лишь словарного состава языка).
На латыни до нас дошло громаднейшее количество рукописей и надписей, причем значительная их часть относится (разумеется, по традиционным представлениям) ко времени ранее II тысячелетия н. э. Сюда входит как обширная художественная, религиозная и научная литература, например, сочинения Плавта, Цезаря, Горация, Вергилия, Тацита, отцов церкви и бесчисленного количества других авторов, так и официальные и деловые документы всех типов и всевозможные надписи. Ныне усилиями очень большого числа филологов и лингвистов этот громадный материал в наиболее существенных чертах изучен (хотя работы остается еще чрезвычайно много). Открылась картина плавного изменения языка от века к веку по сотням параметров. При этом одна цепочка изменений, прослеживаемых по письменным памятникам, приводит от народной латыни, скажем, к гасконскому диалекту французского языка, другая к кастильскому диалекту испанского языка, третья к венецианскому диалекту итальянского языка и т. д. по всем языкам и диалектам. Особая цепочка изменений отражает движение литературной латыни от классической формы к средневековой.
Бросим взгляд еще и на латинские стихи. В классической латыни стихосложение основано на ином принципе, чем в любых современных европейских языках: для него существенно различение кратких и долгих гласных, например, а - ā, i - ī, и - ū (на письме это различение в нормальном случае не отражается). Не зная, какая гласная во взятом слове долгая и какая краткая, нельзя правильно построить даже и одной стихотворной строки (а до нас дошли тысячи страниц античных стихов). Между тем в ходе эволюции латыни различия гласных по долготе утратились. В романских языках от них остались лишь косвенные следы (в каждом языке свои); например, в итальянском языке латинское долгое ī превратилось в i, а латинское краткое i - в е. (Здесь взят самый простой пример; в действительности большинство правил такого рода имеет гораздо более сложную структуру.)
Чтобы достичь той картины, которую мы сейчас реально наблюдаем, средневековый фальсификатор должен был бы:
1) изобрести для латыни особый принцип стихосложения, отличный от стихосложения всех известных ему живых языков;
2) составить реестр всех латинских слов с указанием долготы или краткости каждой гласной каждого слова и при сочинении стихов уже никогда не отступать от того, что записано в этом реестре;
3) во всех случаях, когда долгота или краткость гласной оставила какой-то след в романских языках, принять для реестра именно то решение, которое согласуется с показаниями романских языков (последнее, конечно, требует ни много ни мало знания сравнительной грамматики романских языков, разработанной в XIX-XX вв., не говоря уже о самих принципах сравнительно-исторического языкознания, открытых в XIX в.).
Не будем повторять сказанное выше о палеографии, графике и орфографии.
Таковы контуры того астрономического объема информации и тех способов ее переработки, которыми должен был бы владеть предполагаемый фальсификатор, чтобы предложить миру выдуманную из головы латынь (вместе с текстами на ней), не противоречащую показаниям реальных романских языков.
Но даже и это еще не всё. Если латынь - это изобретение средневекового фальсификатора, то он несомненно должен был знать сравнительную грамматику не только романских языков, но и всей индоевропейской семьи языков в целом. Дело в том, что, придумывая латынь, он ввел в нее множество слов и грамматических форм, которые не оставили никаких следов в романских языках, зато находят правильные соответствия в том или ином языке из других ветвей индоевропейской семьи.
Например, он придумал для латыни весьма непростую систему склонения существительных, включающую шесть падежей и пять типов склонения (с подтипами), с многочисленными чередованиями в основах и с целым рядом индивидуальных отклонений различного рода. В романских языках ничего этого нет: существительные здесь вообще не склоняются (если не считать небольших остатков прежней системы склонения в румынском). Между тем в санскрите (древнеиндийском), древнегреческом, готском, старославянском и других древних индоевропейских языках система склонения организована примерно так же, как в латыни, и очень часто сходится с латинской и в конкретных деталях. При этом совершенно невозможно объяснить такое сходство тем, что изобретатель латыни скопировал эту систему с какого-то одного языка, скажем, с древнегреческого: в латыни обнаруживаются многочисленные элементы, отсутствующие в древнегреческом, но имеющие точные соответствия в каких-то других индоевропейских языках.
Из множества возможных примеров ограничимся двумя. В латыни по воле ее изобретателя в винительном падеже единств, числа существительные мужского и женского родов оканчиваются на -т (например, terram 'землю', таnтаит 'руку', leōnem 'льва'). Ни в каких других древних или новых языках Европы конечного элемента -т в этой форме нет. Зато именно -т имеют в этой форме санскрит (например, vidhavām 'вдову', gurum 'учителя', rājānam 'царя') и древние языки Ирана. И тот и другие стали известны в Европе лишь со второй половины XVIII в.
[примеч. авт. - VH] 23 Мена гласных u/i, в отличие от мены r/n, здесь не аномальна: она определяется некоторыми общими правилами латыни.
Другой пример. Изобретатель латыни, считая зачем-то нужным время от времени приправлять сочиненную им грамматику необъяснимыми исключениями, в качестве одного из таких исключений записал, что слово femur 'бедро' образует косвенные падежи от основы не с r, а с n: femin-13. И вот оказывается, что есть индоевропейский язык, где чередование «n в исходной форме - n в косвенных падежах» совершенно обычно. Это
хеттский - один из языков Малой Азии II тысячелетия до н. э.; например, хеттское eshar 'кровь' образует косвенные падежи от основы eshan-. Этот язык был расшифрован лишь в начале XX в. Нам ничего не остается, как признать за предполагаемым изобретателем латыни поистине сверхчеловеческое всезнание.
А теперь послушаем на эту тему авторов НХ:
«... в 12-13 веках было, по-видимому специально, создано два новых письменных языка... - церковно-славянский и латинский. Они предназначались соответственно для стран Восточной и Западной Европы» [НХ-2: 265]; лишь в 13-15 веках в богослужении греческий язык «был заменен на Западе латинским языком - то есть итальянским, смешанным с греческим» [НХ-2: 183].
Вот так, не больше и не меньше. А вот и о латинских авторах:
«... любой древний первоисточник, который не сосредотачивает основного внимания на церковном освещении всех описываемых в нем событий, - это, скорее всего, поздняя историческая беллетристика 15-18 веков... Яркие примеры - Истории Тита Ливия и Корнелия Тацита» [НХ-2: 231].
Что сказать на это? Поистине, как сказано в Книге пророка Даниила: взвешен и найден очень легким."