заметки по статье «О позиции глагола в старшерунических надписях» (2006)
На днях мне попалась на глаза статья «О позиции глагола в старшерунических надписях» (Топорова 2006). Не всякая статья вызывает во мне эмоциональный отклик, но эта вызвала, правда, слегка негативный.
В первую очередь я обратил внимание на раздел «Источники», где оказалась указана лишь одна работа - Elmer Antonsen. A Concise Grammar of the Older Runic Inscriptions. Tübingen, 1975 (далее - «Antonsen 1975»). К сожалению, Т.В. Топорова (далее - «автор») не использовала иные, признанные, корпусные издания, а также публикации о новых находках. Материал был бы несомненно гораздо богаче, а выводы более соответствующими современному состоянию рунологии. Пожалуй, это первый и основной порок работы. Какие-либо критические замечания, какая источниковая база и почему была использована, остались за кадром. Неясно, почему материал старшерунических надписей (далее - «СРН») ограничился памятниками, найденными на территории Скандинавии. Южногерманские надписи остались совершенно без внимания, хотя на с. 282 и упоминается охват СРН западногерманского ареала. Вниманием автор обошла и такие важные находки, как два новых артефакта из Нюдама, кости, обнаруженные у реки Везер, пряжка из Пфорцена, подставка для ног из Времена, находка из Бергаккера (Нидерланды).
Второй существенный порок работы - это отказ от привлечения исследований современных рунологов в области синтаксиса СРН. Складывается впечатление, что автор живёт в информационном вакууме. Вместе с тем, исследуемая проблематика уже обсуждалась в работах: Krause 1971: 128-137; Nielsen 2000, в частности с. 169-189; Antonsen 2002: 285-296; Braunmüller 2002: 649-657, особенно 652-654; Faarlund 2002: 729-733, особенно 731 и сл.; Braunmüller 2004. Привлечение данных работ, на мой взгляд, значительно бы обогатило работу.
За изложением основных тезисов Х. Куна по теории Я. Вакернагеля автор излагает краткие сведения о СРН, хотя, казалось бы, для такой узкой темы общее введение избыточно. И хотя автор честно указывает, что сведения приводятся по работе Е.А. Мельниковой «Скандинавские рунические надписи» (М., 2001), описание страдает устарелостью. Например, указывается, что изначальным материалом для изготовления рун служило дерево. Вместе с тем, древнейшие рунические находки из Нюдама опровергают этот тезис, поскольку на них встречаются округлые формы рун на дереве, одновременно они подтверждают выводы, что наиболее архаичная форма руны e - с горизонтальной перекладиной (Stoklund 2006: 361). Следовало бы скорректировать период возникновения рунического письма I-III вв. «на основании датировки предметов, на которые нанесены надписи» (с. 282). По датировке объектов общепринятый период появления рунических надписей - вторая половина II века. Первый век указывается только с оговоркой о фибуле из Мельдорфа и фрагменте керамики из Остеррёнфельда (что собственно и сделано в работе Е.А. Мельниковой, но при пересказе эти важные сведения потерялись). Не совсем точным является и указание на использование старшерунического письма «вплоть до VIII в.»: упоминаемые в вышеуказанной работе Е.А. Мельниковой надписи на дирхеме из Тимерёво и дирхеме из Копиевки, относящиеся к концу VIII-IX в. и концу IX - первой половине X в. соответственно, выполнены старшим футарком. Одновременно, первым свидетельством младшего футарка считается надпись на палочке из Рибе, ок. 725 г. Но зарождение младшего футарка далеко не есть конец старшерунического письма. Особенность переходного периода и критерии его отграничения от раннего старшерунического и младерунического сейчас представляют собой одну из актуальных проблем рунологии.
В работе (с. 284) сделана оговорка о факторах, создающих трудности для прочтения рунических надписей, однако, она так и остаётся декларацией. Возможно, именно с недостатком внимания автора к критическом отбору источникового материала и связана последующая работа с устаревшим материалом. К сожалению, такая практика не просто ставит под сомнение актуальность сделанных выводов, но и делает их методологически непрозрачными, закрывая возможность их фальсифицировать. Подобный подход в рунологических исследованиях критиковался в литературе (Barnes 1994).
Как результат вышесказанного, в источниковом материале отсутствует деление на ранние и поздние (группа Блекинге) СРН, но отмечается, что в СРН «лишь намечается ареальная дифференциация» (с. 287). Такая критика уже звучала в адрес работы Krause (1971), см.: Antonsen 2002: 294, а на современноv этапе смешение материала ранних и поздних СРН несомненно представляет собой анахронизм (см. обсуждение проблемы языкового статуса СРН в: Nielsen 2000; иная точка зрения на вопрос представлена в: Grønvik 1998). Используемое толкование надписи на камне Стентофтен морально устарело: в 1989 году было предложено существенно более удовлетворительное толкование открывающего фрагмента (Santesson 1989: 221-228), которое с тех пор завоевало широкую поддержку среди рунологов.
Следует отметить, что аналитический экзерсис и его результаты практически аналогичны представленным автором в 1996 году в соответствующем разделе «Скандинавских языков» (см.: СЯ 1996: 144-161), хотя изменения всё же есть. Так, в надписи tawol aþodu в 1996 году положение глагола названо серединным (СЯ 1996: 147), а 2006 году - уже начальным (с. 285), хотя поздний анализ, на мой взгляд, более приемлем с позиции соответствия источнику. Основной вывод основной вывод о конечном положении глагола в структуре предложения старшерунических надписей (хотя, конечно, само понятие предложения в отношении эпиграфических памятников может применяться лишь с определёнными оговорками) в работе 2006 года автором поддержан.
К выводу о конечном положении глагола приходит и сам Antonsen (2002: 295), на чьём материале основывалась рассматриваемая работа. Анализ Нильсена (Nielsen 2000) приводит к аналогичному результату, однако, с оговоркой (в силу того, что Нильсен разделяет раннерунический и общескандинавский), что уже в раннеруническом происходит переход к структуре с серединным положением глагола (см. также: Nielsen 2006: 262-267). Помимо группы Блекинге, это надписи из Бю, Эйкеланна и Эллестада. Аналогичное заключения представлено в работе Фаарлунда (Faarlund 2002: 731), однако Браунмюллер доказывает, что преобладающая структура раннерунического - SOV (Braunmüller 2002: 653ff.). Помимо этого, следует обратить внимание, что южногерманские надписи уже на своём раннем этапе показывают структуру VO.
Уместным и перспективным мне видится стремление автора объяснить положение глагола характером надписей как памятников германского протостиха (с. 290), однако, и в этой части исследование было бы более продуктивным, если бы были привлечены уже проведённые исследования этой проблематике (см.: Naumann 1998, где привлекается материал СРН; в MacLeod/Mees 2006 приводится попытка провести связь аллитерации и магии; а также собственная работа автора, обращающаяся к этому вопросу (Топорова 1996: 144-160, в особенности с. 151 и сл.).
Я не беру на себя бремя судить обоснованность приводимого доказательства действия закона Вакернагеля в СРН. Вместе с тем, статья в этой части не показалась мне убедительной, а обсуждение данного закона по результатам анализа СРН занимает всего лишь полторы страницы. Обращение к поэтическому характеру СРН обосновано, но одновременно, материал, показывающий структуру VO в раннерунических надписях, не получил какого-либо анализа в аспекте того, относятся ли отклонения от порядка OV к надписям с элементами протостиха. Так, в случае с надписью из Кьёлевика глагол, попадая на вторую позицию, аллитерирует с именем, таким образом, кажется, ослабляя относимость данного источника для исследуемого закона. Говоря о тенденции закрепления глагола на втором месте, автор указывает на ситуационную обусловленность (коммуникативными намерениями адресанта или магической функцией рун) такого перехода (с. 290), в то же время это наблюдение остаётся без какого-либо обсуждения и даже примеров. Из статьи не совсем понятно, какое качество видится автору за законом Вакернагеля. Исключительно дескриптивное? Мог ли закон Вакернагеля быть причиной изменений структуры надписи с OV на VO? Насколько существенная роль отводится поэтическому характеру СРН в этом переходе? Связано ли это исключительно с богатой средневековой скандинавской стихотворной традицией? Какова в этом случае природа перехода от OV к VO в материале старшерунических надписей западногерманского ареала? Эти важные вопросы по тем или иным причинам, к сожалению, остались за рамками рассматриваемой работы.
Иными словами, впечатление от статьи неприятное. Кажется, то, что заявлялось в качестве предмета исследования, было исследовано наспех, а основной объём работы занимает пересказ уже опубликованных своих и чужих материалов. Некоторые центральные тезисы остались неизученными, а сделанные выводы необоснованными. Это внутреннее несоответствие текста меня и напрягает.
Для справки: в настоящее время обнаружено около 370 старшерунических надписей (Düwel 2008: 11).
ЛИТЕРАТУРА
Antonsen 2002 = Elmer H. Antonsen. Runes and Germanic Linguistics. Berlin/New York, 2002.
Barnes 1994 = Michael Barnes. On types of argumentation in Runic Studies // Proceedings of the Third Internaitonal Symposium on Runes and Runic Inscriptions. Uppsala, 1994.
Braunmüller 2003 = Kurt Braunmüller. Grammatical indicators for bilingualism in the oldest runic inscriptions? // Arbeiten zur Mehrsprachigkeit B 54. 2004.
Braunmüller 2002 = Kurt Braunmüller. The Ancient Nordic linguistic sustem from a typological point of view: Phonology, graphemics, morphology, syntax and word order // The Nordic Languages. An International Handbook of the History of the North Germanic Languages. Vol. 1. New York/Berlin, 2002.
Düwel 2008 = Klaus Düwel. Runenkunde. 4. Auflage. Stuttgart/Weimar, 2008.
Faarlund 2002 = J.R. Faarlung. Syntactic development from Ancient Nordic to Old Nordic // The Nordic Languages. An International Handbook of the History of the North Germanic Languages. Vol. 1. New York/Berlin, 2002.
Grønvik 1998 = Ottar Grønvik. Untersuchen zur älteren nordischen und germanischen Sprachgeschichte. Frankfurt am Main, 1998.
Krause 1971 = Wolfgang Krause. Die Sprache der urnordischen Runeninschriften. Heidelberg, 1971.
MacLeod/Mees 2006 = Mindy MacLeod, Bernard Mees. Runic Amulets and Magic Objects. Woodbridge, 2006.
Naumann 1998 = Hans-Peter Naumann. Runeninschriften als Quelle der Versgeschichte // Runeninschriften als Quellen interdisziplinärer Forschung. Runeninschriften als Quellen interdisziplinarer Forschung. Abhandlungen des Vierten Internationalen Symposiums über Runen und Runeninschriften in Göttingen vom 4.-9. August 1995. Berlin, 1998.
Nielsen 2006 = Hans Frede Nielsen. 2006. The Early Runic Inscriptions and Germanic Historical Linguistics // Runes and their Secrets. Studies in Runology. Copenhagen, 2006.
Nielsen 2000 = H.F. Nielsen. The Early Runic Language of Scandinavia. Studies in Germanic Dialect Geography. Heidelberg, 2000.
Santesson 1989 = Lillemor Santesson. En blekingsk blotinskrift. En nytolking av inledningsraderna på Stentoftenstenen // Fornvännen 84 (1989).
Stoklund 2006 = Marie Stoklund. Chronology and Typology of the Danish Runic Inscriptions // Runes and their Secrets. Studies in Runology. Copenhagen, 2006.
СЯ 1996 = Скандинавские языки. Выпуск 3. М., 1996.
Топорова 2006 = Т.В. Топорова. О позиции глагола в старших рунических надписях (к германской версии закона Вакернагеля) // Индоевропейское языкознание и классическая филология X (чтения памяти И.М. Тронского). Материалы международной конференции, проходившей 19-21 июня 2006 г. СПб., 2006.
© Илайдж, август 2010
В первую очередь я обратил внимание на раздел «Источники», где оказалась указана лишь одна работа - Elmer Antonsen. A Concise Grammar of the Older Runic Inscriptions. Tübingen, 1975 (далее - «Antonsen 1975»). К сожалению, Т.В. Топорова (далее - «автор») не использовала иные, признанные, корпусные издания, а также публикации о новых находках. Материал был бы несомненно гораздо богаче, а выводы более соответствующими современному состоянию рунологии. Пожалуй, это первый и основной порок работы. Какие-либо критические замечания, какая источниковая база и почему была использована, остались за кадром. Неясно, почему материал старшерунических надписей (далее - «СРН») ограничился памятниками, найденными на территории Скандинавии. Южногерманские надписи остались совершенно без внимания, хотя на с. 282 и упоминается охват СРН западногерманского ареала. Вниманием автор обошла и такие важные находки, как два новых артефакта из Нюдама, кости, обнаруженные у реки Везер, пряжка из Пфорцена, подставка для ног из Времена, находка из Бергаккера (Нидерланды).
Второй существенный порок работы - это отказ от привлечения исследований современных рунологов в области синтаксиса СРН. Складывается впечатление, что автор живёт в информационном вакууме. Вместе с тем, исследуемая проблематика уже обсуждалась в работах: Krause 1971: 128-137; Nielsen 2000, в частности с. 169-189; Antonsen 2002: 285-296; Braunmüller 2002: 649-657, особенно 652-654; Faarlund 2002: 729-733, особенно 731 и сл.; Braunmüller 2004. Привлечение данных работ, на мой взгляд, значительно бы обогатило работу.
За изложением основных тезисов Х. Куна по теории Я. Вакернагеля автор излагает краткие сведения о СРН, хотя, казалось бы, для такой узкой темы общее введение избыточно. И хотя автор честно указывает, что сведения приводятся по работе Е.А. Мельниковой «Скандинавские рунические надписи» (М., 2001), описание страдает устарелостью. Например, указывается, что изначальным материалом для изготовления рун служило дерево. Вместе с тем, древнейшие рунические находки из Нюдама опровергают этот тезис, поскольку на них встречаются округлые формы рун на дереве, одновременно они подтверждают выводы, что наиболее архаичная форма руны e - с горизонтальной перекладиной (Stoklund 2006: 361). Следовало бы скорректировать период возникновения рунического письма I-III вв. «на основании датировки предметов, на которые нанесены надписи» (с. 282). По датировке объектов общепринятый период появления рунических надписей - вторая половина II века. Первый век указывается только с оговоркой о фибуле из Мельдорфа и фрагменте керамики из Остеррёнфельда (что собственно и сделано в работе Е.А. Мельниковой, но при пересказе эти важные сведения потерялись). Не совсем точным является и указание на использование старшерунического письма «вплоть до VIII в.»: упоминаемые в вышеуказанной работе Е.А. Мельниковой надписи на дирхеме из Тимерёво и дирхеме из Копиевки, относящиеся к концу VIII-IX в. и концу IX - первой половине X в. соответственно, выполнены старшим футарком. Одновременно, первым свидетельством младшего футарка считается надпись на палочке из Рибе, ок. 725 г. Но зарождение младшего футарка далеко не есть конец старшерунического письма. Особенность переходного периода и критерии его отграничения от раннего старшерунического и младерунического сейчас представляют собой одну из актуальных проблем рунологии.
В работе (с. 284) сделана оговорка о факторах, создающих трудности для прочтения рунических надписей, однако, она так и остаётся декларацией. Возможно, именно с недостатком внимания автора к критическом отбору источникового материала и связана последующая работа с устаревшим материалом. К сожалению, такая практика не просто ставит под сомнение актуальность сделанных выводов, но и делает их методологически непрозрачными, закрывая возможность их фальсифицировать. Подобный подход в рунологических исследованиях критиковался в литературе (Barnes 1994).
Как результат вышесказанного, в источниковом материале отсутствует деление на ранние и поздние (группа Блекинге) СРН, но отмечается, что в СРН «лишь намечается ареальная дифференциация» (с. 287). Такая критика уже звучала в адрес работы Krause (1971), см.: Antonsen 2002: 294, а на современноv этапе смешение материала ранних и поздних СРН несомненно представляет собой анахронизм (см. обсуждение проблемы языкового статуса СРН в: Nielsen 2000; иная точка зрения на вопрос представлена в: Grønvik 1998). Используемое толкование надписи на камне Стентофтен морально устарело: в 1989 году было предложено существенно более удовлетворительное толкование открывающего фрагмента (Santesson 1989: 221-228), которое с тех пор завоевало широкую поддержку среди рунологов.
Следует отметить, что аналитический экзерсис и его результаты практически аналогичны представленным автором в 1996 году в соответствующем разделе «Скандинавских языков» (см.: СЯ 1996: 144-161), хотя изменения всё же есть. Так, в надписи tawol aþodu в 1996 году положение глагола названо серединным (СЯ 1996: 147), а 2006 году - уже начальным (с. 285), хотя поздний анализ, на мой взгляд, более приемлем с позиции соответствия источнику. Основной вывод основной вывод о конечном положении глагола в структуре предложения старшерунических надписей (хотя, конечно, само понятие предложения в отношении эпиграфических памятников может применяться лишь с определёнными оговорками) в работе 2006 года автором поддержан.
К выводу о конечном положении глагола приходит и сам Antonsen (2002: 295), на чьём материале основывалась рассматриваемая работа. Анализ Нильсена (Nielsen 2000) приводит к аналогичному результату, однако, с оговоркой (в силу того, что Нильсен разделяет раннерунический и общескандинавский), что уже в раннеруническом происходит переход к структуре с серединным положением глагола (см. также: Nielsen 2006: 262-267). Помимо группы Блекинге, это надписи из Бю, Эйкеланна и Эллестада. Аналогичное заключения представлено в работе Фаарлунда (Faarlund 2002: 731), однако Браунмюллер доказывает, что преобладающая структура раннерунического - SOV (Braunmüller 2002: 653ff.). Помимо этого, следует обратить внимание, что южногерманские надписи уже на своём раннем этапе показывают структуру VO.
Уместным и перспективным мне видится стремление автора объяснить положение глагола характером надписей как памятников германского протостиха (с. 290), однако, и в этой части исследование было бы более продуктивным, если бы были привлечены уже проведённые исследования этой проблематике (см.: Naumann 1998, где привлекается материал СРН; в MacLeod/Mees 2006 приводится попытка провести связь аллитерации и магии; а также собственная работа автора, обращающаяся к этому вопросу (Топорова 1996: 144-160, в особенности с. 151 и сл.).
Я не беру на себя бремя судить обоснованность приводимого доказательства действия закона Вакернагеля в СРН. Вместе с тем, статья в этой части не показалась мне убедительной, а обсуждение данного закона по результатам анализа СРН занимает всего лишь полторы страницы. Обращение к поэтическому характеру СРН обосновано, но одновременно, материал, показывающий структуру VO в раннерунических надписях, не получил какого-либо анализа в аспекте того, относятся ли отклонения от порядка OV к надписям с элементами протостиха. Так, в случае с надписью из Кьёлевика глагол, попадая на вторую позицию, аллитерирует с именем, таким образом, кажется, ослабляя относимость данного источника для исследуемого закона. Говоря о тенденции закрепления глагола на втором месте, автор указывает на ситуационную обусловленность (коммуникативными намерениями адресанта или магической функцией рун) такого перехода (с. 290), в то же время это наблюдение остаётся без какого-либо обсуждения и даже примеров. Из статьи не совсем понятно, какое качество видится автору за законом Вакернагеля. Исключительно дескриптивное? Мог ли закон Вакернагеля быть причиной изменений структуры надписи с OV на VO? Насколько существенная роль отводится поэтическому характеру СРН в этом переходе? Связано ли это исключительно с богатой средневековой скандинавской стихотворной традицией? Какова в этом случае природа перехода от OV к VO в материале старшерунических надписей западногерманского ареала? Эти важные вопросы по тем или иным причинам, к сожалению, остались за рамками рассматриваемой работы.
Иными словами, впечатление от статьи неприятное. Кажется, то, что заявлялось в качестве предмета исследования, было исследовано наспех, а основной объём работы занимает пересказ уже опубликованных своих и чужих материалов. Некоторые центральные тезисы остались неизученными, а сделанные выводы необоснованными. Это внутреннее несоответствие текста меня и напрягает.
Для справки: в настоящее время обнаружено около 370 старшерунических надписей (Düwel 2008: 11).
ЛИТЕРАТУРА
© Илайдж, август 2010