ПИСАТЕЛЬ КАКТУСОВ И ПОЛЛИТРИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ
Оригинал взят у ivakin_alexey в ПИСАТЕЛЬ КАКТУСОВ И ПОЛЛИТРИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ
Однажды писатель Кактусов решил написать политический детектив.
А что такое политический детектив? Это когда политики, которые друг друга убивают или грабят. Как-то по пути они и остальных еще грабят и убивают. А кто такие политики? Это такие люди, которые всех людее. Чемпионы эволюции, так сказать.
Но, если они живы - как про них писать? Они же сожрут внезапно. Надо политические детективы писать про тех, кого еще нет, кого уже нет и кого никогда не было. Причем - третий вариант самый опасный. Ну, как власть предержащие удумают во фразе «Барак! Обана! - воскликнул начальник евролагеря Саркомов» какую-то политическую инсинуацию и вышлют на ликвидацию луноликого солнца русской прозы Морскую Пехоту, а также Иностранный Легион?
Нафик, нафик. Писать надо про тех, которые уже умерли. Они ж не Дракулы, наверное. Не достанут мускулистой рукой. В крайнем случае, костлявой достанут. А костлявой Петя не боялся. Она ж костлявая. В армрестлинг проиграет. Петя как-то был чемпионом третьего класса по армрестлингу, когда в девятом учился.
Тут Кактусова кто-то куснул за совесть.
- Лаврентий, ты мне не мешай, - строго посмотрел писатель на кота. - Видишь, я работаю? Добудь себе чего-нибудь сам. Ты же у меня взрослый мальчик.
Кот ухмыльнулся и ушел искать тапки.
Кактусов же, тем временем, начал писать политический детектив. А какие ресурсы для этого нужны? Правильно. Пол-литра.
«Лужайка между Белым домом и Пентагоном. Где-то в США. 10:58 по токийскому времени.
Президент Трумэн тщательно вытер пальцы о белую манишку. Хорошая была индейка. Жирная.
- Никто не знает, сегодня день Благодарения или мы просто погулять вышли?
Группа военных, живописно разлегшаяся на зеленой травке посмотрели на Трумэна.
- У нас штабная игра, сэр.
- Ааа… Ну вы играйтесь, играйтесь. А можно с вами?
- Нужно, - мрачно посмотрел на президента начальник генерального штаба.
- А в чо играем? - невинно спросил Трумэн.
- В бейсбол, фак твою мазер, систер и бразер, - грязно выругался какой-то розовощекий лейтенант.
- Ты говоришь как нигер! - погрозился пальцем президент.
- Я не ниггер, я Маршалл, - нагло ответил лейтенант.
- Ничего, у нас и не такие лейтенантами становились, - пожал плечами Трумэн.
Розовощекий побледнел и упал в обморок. Начальник генерального штаба вызвал 911 и неодобрительно подумал:
«Эдак мы без плана Маршалла останемся. А план у него ничего такой. Всю Европу вштырить должен»
- Так! - вдруг приподнялся с лужайки кто-то в штатском. - Давайте уже о деле!
И присел.
Трумэн шепнул на ухо близ сидящему чуваку:
- А это кто был?
- Это я был, - ответил шепотом госсекретарь.
- Богатым будешь.
- Уже.
И уже громким голосом госсекретарь продолжил:
- Господа! Как нам известно стало, вечно пьяный Черчилль пару лет назад объявил Советам холодную войну.
- Вот ведь зе шит какой! - заругались военные. - А чо не нормальную?
- Ссыт, - коротко ответил секретарь.
Трумэн изобразил гримасу неудовольствия:
- А мы тут причем?
- А у нас есть бомба. И нам ее надо продемонстрировать.
- Дежавю какое-то. Жеж было это, не? Япония, все дела…
Военные закряхтели. Штатский посмотрел на узкоглазого разносчика пиццы:
- Эй, джапа, как тебе Хиросима?
- Моя не джапа, моя гука, моя магазина оружейная ищет.
Лейтенант вышел из обморока и показал разносчику направление на ближайший магазин с распродажей автоматов Калашникова и «МИГ-25». Скидки 25% процентов при среднем опте. Спросить Мусю Рубинштейна. Потом лейтенант взял рацию и набрал секретную линию: «Таки с тебя комиссионные, Муся. Шо ты казав? Да шоб тебе ни разу не ходить по Дерибасовской, разве шо тапками вперед за восемь процентов. Ты ж говорил восемь с половиной…»
- Вот видите, мистер президент? Узкоглазые все забыли! Надо всё всем напомнить! Предалгаю для устрашения захерачить по Лас-Вегасу.
- Неее… Ну это не дело, у меня там бизнес и конгресс, опять же весь там…
- Зато смачно! - протрубил какой-то вояка, на груди которого было написано крупными буквами: «Эйзенхауэр». И как рубанет по лужайке кулаком.
- Нет, я не согласен. Там такие официанточки, в этих ваших казино… - закатил глаза президент.
- Че это сразу наши-то? - вскинулся какой-то парнишка в шортиках. - Это намек на коррупцию, что ли?
- А это кто? - изумился Трумэн.
- Да так… Никсон, что ли? Эй, как тебя зовут?
- Риччи, я для школы доклад делаю, - покраснел парнишка.
- Да что вы сегодня все краснеете-то? - возмутился Трумэн. - А что за доклад?
- Да так… - замялся пацанчик. - Всякое…
- А давайте по Ирану так смачно еб… - взревел Эйзенхауэр.
- Изя, заткнись! - взревел генштаб в полном составе. - Иран тут причем?
- Я просто предложил… - покраснел вояка.
- Вы как коммунисты, японафак, - вздохнул госсекретарь и озвучил план. - Только, Гарик, не перебивай.
Трумэн согласился не перебивать.
План был прост. Чтобы запугать Советы надо закидать бомбами ядерными самих себя. Все просто. Там Сталин сразу поймет - у нас же этих ядерных бомб девать некуда. Вот по Неваде и фигачим. А для достоверности набираем морпехов - пусть туда-сюда через эпицентры бегают. Выживут - повезло. Не выживут - медаль конгресса. Сталин забоится и не станет собачится. А Черчилль пусть мемуары пишет.
- Красиво! - согласился мистер президент. - А Лас-Вегас?
- А дом отдыха трогать не будем. Перенесем демонстрацию нашей ядерной мощи чуть севернее.
- А давайте хоть по Лос-Анджелесу…
Договорить Эйзенхауэр не успел. Ему в башку прилетела снотворная пуля, выпущенная одиноким стрелком на башне небоскреба. Стрелок неспешно запаковал свою верную «Мосинку» в инкрустированный алмазами чехол и громко прошептал:
- Эх, родина моя синеокая… Как же я по бульбочке твоей соскучился. Когда ж я тебя пацалую?
- Когда найдешь Джона Коннора. Тьфу, Джона Кеннеди, - ответил стрелку «Центр» через наушники. - Как тренировка, Илья?
- Кого-то е…
- Не матерись в эфире. Нас ЦРУ слушает. Вот выпишут тебе штраф за сквернословие - за счет командировочных сам плати.
Тем временем, на лужайке все подписали секретный план и пошли было по домам. Но тут мистер президент Трумэн радостно хлопнул в ладоши и всем предложил:
- Товарищи! А не сходить ли нам в «Макдональдс»? Приобщимся, так сказать, к великой американской культуре? А?
Агенты ФБР отвернулись, а госсекретарь выразительно покрутил пальцем у виска:
- Ты, Гарик, базар фильтруй…»
«Не, а нормально первая глава вышла!» - радостно подскочил на унитазе Кактусов. «А вот щас как вторую выдам…»
«Москва. Кремль. Резиденция царей. 18.18 по курантам и «Краткому курсу ВКП(б).
Сталин мягко ходил по мягкому ковру мягкими сапогами и мягко курил легкий табак. Желтыми глазами он скользил по членам политбюро. Члены от этого смарщивались. В смысле, морщились.
- Хороший план, товарищ Абакумов. Руками врага придушить самого врага. Добро.
- А я? А как же я? - всплакнул Жуков. - Мне что и повоевать уже никак? А как же танковые армады на берегах нью-йоркщины?
- Какие армады, Георгий Константинович? - вскинулся Берия. - Ты же их лично, на Зееловских высотах своими же руками и пожег.
- А я-то чо? - возмутился маршал. - Мы к Дню Победы старались успеть. Всем же известно, что к праздникам Красная Армия берет чего-нибудь и пьет! А там был только Берлин. Не. Ну Прага еще. Но это не я точно.
- Не ты? - вскочил Берия. Пенсне его было зловещо. - Да мне лично фотографии показывали, как ты, Жора, по рембатам со спичками ползал и танки жег. Эх, гамарджоба ты, Жора.
От волнения Берия перешел на грузинский язык. Но Сталин его резко остановил:
- Палыч, не надо так. Вот люди не понимают, когда ты говоришь на грузинском. А когда они не понимают - я их расстреливаю. А у меня и так вас мало.
- Без базара, батоно Коба, - кивнул Берия и успокоился.
- Как мало? - не понял Поскребышев. - У меня еще рота охраны осталась.
- И у меня два батальона в Оренбурге, - поднял руку вежливый Василевский. - Я про них забыл еще в сорок первом…
И немедленно застыдился.
- О! - оживился отчаянный отец отчизны. - Только не краснейте, я прошу. Мы тут все свои. Ни к чему эти ваши пароли-явки. Значит, делаем так…
Через месяц где-то в Оренбурге жахнула последняя советская ядерная бомба, убив разом весь советский народ, кроме будущих диссидентов. По развалинам страны ползал Хрущев и натирал левый ботинок радиоактивным пеплом, грозясь про себя: «Я вам покажу Кузькину мать!». Мир напугался…
Очень Великое Герцогство Люксембург. 7.45 утра по Гринвичу. А, может, и не по Гринвичу. Люксембургу ваще на все пофиг. Княжеские палаты. Тьфу, то есть герцогские.
Шарлотта Люксембургская делала маникюр. В этот момент в палаты ворвался сын ее Жан.
- Шарлотка, прикинь!
- Не называй меня Шарлоткой, Ваня. Мне это стыдно. Мы же в Европах!
- И чо, а?
- Да ни чо! Забудь свой вятский акцент, я же тебя просила. Говори, я велю.
- Не велю, а повелеваю. Ты ж герцогша.
- Герцогиня, мудак!
- А я тогда кто?
- Иди легенду повтори, сына.
- Мама, слушай меня сюда, - отмахнулся Жан. - Тут Штаты и Советы решили сами себя изнахратить до умопомрачения. Мне Винни только что звонил.
- Пух?
- Черчилль!
- И чо?
- Не чо, а что соизволил передать сэр.
- И чо он соизволил?
- МАМА! Не перебивай! Дядя Вини просил передать…
И наследный герцогин зашептал маме в ухо всю правду.
Мама немедленно покраснела.
Потом она гордо встала, уронив левой ногой королевскую вазу, честно стыбзженную из Франции в прошлом году.
- Сын, это наш шанс! - потом она закатила глаза к небу и произнесла речь.
Речь была исторической и лаконичной. Пока мама говорила, сын успел позавтракать, умыться и щипнуть за попку гувернантку. Потом собрался герцогинский совет. Совет был краток.
Через пару дней по полям и долам поскакали гонцы люксембуржские во страны иноземные неся золото блистючее в сумках подседельных. И грамоты, в коих черным по белому было написано люксембуржским языком: «Здравствуйте, тетя Сара, а как там поживает дядя Мойша и семья его? Тут до нас дошли слухи, что на Привозе дают ядерное оружие по ценам биндюжников. Не могли бы вы по-родственному уступить нам одну гранатку чисто в кредит. Если у вас совесть еще осталась?»
Вскоре весь Люксембург затаился, сжав во всей руке свою ядерную гранату. На них хищно смотрело Монако, загнав ядерную пулю в последнюю рогатку.
И все бы ничего, но тут Андорра сунула ядерную кнопку под Ватикан. И началось…
ЭПИЛОГ.
Когда на развалинах внезапно сдохшего человечества жгли костры гигантские тараканы, два человека мирно смотрели на луну, сплевывая семечки на руины Сиднея.
- Палыч! А у нас ракет много осталось?
- Есть еще, - уклончиво ответил Берия.
- А давай по Луне е…
- Изя, тьфу, Йося! Сейчас-то зачем?
- Понравилось… Мы ж фигурно их. Вот чтоб кратерами написать: «СТАЛИН». Чтоб всем было видно.
- Кому всем-то? Нас тут четверо. Ты, я да Трумэн с Черчиллем.
- Кстати, где они?
- Бухло ищут в Хабаровске.
- Почему в Хабаровске?
- Потому что хабар.
- А в Сиднее мы, потому что сидим?
- Потому что мы мировое правительство, товарищ Сталин.
- Жрать хочу. Сейчас бы вяленого младенца…
Потом они долго молчали, глядя в бездонное ночное небо. Куда-то не туда падали звезды…»
- Да! - воскликнул Кактусов, закончив роман. - Я все-таки гений!
Где-то под кухонным столом Лаврентий тыкал лапкой в мобильный телефон, пытаясь вызвать скорую психиатрическую помощь. Тыкал и плакал, плакал и какал остатками кожаного ремня. Однако там печальное кошачье:
- Ыыыыы…
…плохо кто понимал.
Через месяц читатели плакали и кололись от ужаса, продолжая читать поллитрическое чтиво.
Однажды писатель Кактусов решил написать политический детектив.
А что такое политический детектив? Это когда политики, которые друг друга убивают или грабят. Как-то по пути они и остальных еще грабят и убивают. А кто такие политики? Это такие люди, которые всех людее. Чемпионы эволюции, так сказать.
Но, если они живы - как про них писать? Они же сожрут внезапно. Надо политические детективы писать про тех, кого еще нет, кого уже нет и кого никогда не было. Причем - третий вариант самый опасный. Ну, как власть предержащие удумают во фразе «Барак! Обана! - воскликнул начальник евролагеря Саркомов» какую-то политическую инсинуацию и вышлют на ликвидацию луноликого солнца русской прозы Морскую Пехоту, а также Иностранный Легион?
Нафик, нафик. Писать надо про тех, которые уже умерли. Они ж не Дракулы, наверное. Не достанут мускулистой рукой. В крайнем случае, костлявой достанут. А костлявой Петя не боялся. Она ж костлявая. В армрестлинг проиграет. Петя как-то был чемпионом третьего класса по армрестлингу, когда в девятом учился.
Тут Кактусова кто-то куснул за совесть.
- Лаврентий, ты мне не мешай, - строго посмотрел писатель на кота. - Видишь, я работаю? Добудь себе чего-нибудь сам. Ты же у меня взрослый мальчик.
Кот ухмыльнулся и ушел искать тапки.
Кактусов же, тем временем, начал писать политический детектив. А какие ресурсы для этого нужны? Правильно. Пол-литра.
«Лужайка между Белым домом и Пентагоном. Где-то в США. 10:58 по токийскому времени.
Президент Трумэн тщательно вытер пальцы о белую манишку. Хорошая была индейка. Жирная.
- Никто не знает, сегодня день Благодарения или мы просто погулять вышли?
Группа военных, живописно разлегшаяся на зеленой травке посмотрели на Трумэна.
- У нас штабная игра, сэр.
- Ааа… Ну вы играйтесь, играйтесь. А можно с вами?
- Нужно, - мрачно посмотрел на президента начальник генерального штаба.
- А в чо играем? - невинно спросил Трумэн.
- В бейсбол, фак твою мазер, систер и бразер, - грязно выругался какой-то розовощекий лейтенант.
- Ты говоришь как нигер! - погрозился пальцем президент.
- Я не ниггер, я Маршалл, - нагло ответил лейтенант.
- Ничего, у нас и не такие лейтенантами становились, - пожал плечами Трумэн.
Розовощекий побледнел и упал в обморок. Начальник генерального штаба вызвал 911 и неодобрительно подумал:
«Эдак мы без плана Маршалла останемся. А план у него ничего такой. Всю Европу вштырить должен»
- Так! - вдруг приподнялся с лужайки кто-то в штатском. - Давайте уже о деле!
И присел.
Трумэн шепнул на ухо близ сидящему чуваку:
- А это кто был?
- Это я был, - ответил шепотом госсекретарь.
- Богатым будешь.
- Уже.
И уже громким голосом госсекретарь продолжил:
- Господа! Как нам известно стало, вечно пьяный Черчилль пару лет назад объявил Советам холодную войну.
- Вот ведь зе шит какой! - заругались военные. - А чо не нормальную?
- Ссыт, - коротко ответил секретарь.
Трумэн изобразил гримасу неудовольствия:
- А мы тут причем?
- А у нас есть бомба. И нам ее надо продемонстрировать.
- Дежавю какое-то. Жеж было это, не? Япония, все дела…
Военные закряхтели. Штатский посмотрел на узкоглазого разносчика пиццы:
- Эй, джапа, как тебе Хиросима?
- Моя не джапа, моя гука, моя магазина оружейная ищет.
Лейтенант вышел из обморока и показал разносчику направление на ближайший магазин с распродажей автоматов Калашникова и «МИГ-25». Скидки 25% процентов при среднем опте. Спросить Мусю Рубинштейна. Потом лейтенант взял рацию и набрал секретную линию: «Таки с тебя комиссионные, Муся. Шо ты казав? Да шоб тебе ни разу не ходить по Дерибасовской, разве шо тапками вперед за восемь процентов. Ты ж говорил восемь с половиной…»
- Вот видите, мистер президент? Узкоглазые все забыли! Надо всё всем напомнить! Предалгаю для устрашения захерачить по Лас-Вегасу.
- Неее… Ну это не дело, у меня там бизнес и конгресс, опять же весь там…
- Зато смачно! - протрубил какой-то вояка, на груди которого было написано крупными буквами: «Эйзенхауэр». И как рубанет по лужайке кулаком.
- Нет, я не согласен. Там такие официанточки, в этих ваших казино… - закатил глаза президент.
- Че это сразу наши-то? - вскинулся какой-то парнишка в шортиках. - Это намек на коррупцию, что ли?
- А это кто? - изумился Трумэн.
- Да так… Никсон, что ли? Эй, как тебя зовут?
- Риччи, я для школы доклад делаю, - покраснел парнишка.
- Да что вы сегодня все краснеете-то? - возмутился Трумэн. - А что за доклад?
- Да так… - замялся пацанчик. - Всякое…
- А давайте по Ирану так смачно еб… - взревел Эйзенхауэр.
- Изя, заткнись! - взревел генштаб в полном составе. - Иран тут причем?
- Я просто предложил… - покраснел вояка.
- Вы как коммунисты, японафак, - вздохнул госсекретарь и озвучил план. - Только, Гарик, не перебивай.
Трумэн согласился не перебивать.
План был прост. Чтобы запугать Советы надо закидать бомбами ядерными самих себя. Все просто. Там Сталин сразу поймет - у нас же этих ядерных бомб девать некуда. Вот по Неваде и фигачим. А для достоверности набираем морпехов - пусть туда-сюда через эпицентры бегают. Выживут - повезло. Не выживут - медаль конгресса. Сталин забоится и не станет собачится. А Черчилль пусть мемуары пишет.
- Красиво! - согласился мистер президент. - А Лас-Вегас?
- А дом отдыха трогать не будем. Перенесем демонстрацию нашей ядерной мощи чуть севернее.
- А давайте хоть по Лос-Анджелесу…
Договорить Эйзенхауэр не успел. Ему в башку прилетела снотворная пуля, выпущенная одиноким стрелком на башне небоскреба. Стрелок неспешно запаковал свою верную «Мосинку» в инкрустированный алмазами чехол и громко прошептал:
- Эх, родина моя синеокая… Как же я по бульбочке твоей соскучился. Когда ж я тебя пацалую?
- Когда найдешь Джона Коннора. Тьфу, Джона Кеннеди, - ответил стрелку «Центр» через наушники. - Как тренировка, Илья?
- Кого-то е…
- Не матерись в эфире. Нас ЦРУ слушает. Вот выпишут тебе штраф за сквернословие - за счет командировочных сам плати.
Тем временем, на лужайке все подписали секретный план и пошли было по домам. Но тут мистер президент Трумэн радостно хлопнул в ладоши и всем предложил:
- Товарищи! А не сходить ли нам в «Макдональдс»? Приобщимся, так сказать, к великой американской культуре? А?
Агенты ФБР отвернулись, а госсекретарь выразительно покрутил пальцем у виска:
- Ты, Гарик, базар фильтруй…»
«Не, а нормально первая глава вышла!» - радостно подскочил на унитазе Кактусов. «А вот щас как вторую выдам…»
«Москва. Кремль. Резиденция царей. 18.18 по курантам и «Краткому курсу ВКП(б).
Сталин мягко ходил по мягкому ковру мягкими сапогами и мягко курил легкий табак. Желтыми глазами он скользил по членам политбюро. Члены от этого смарщивались. В смысле, морщились.
- Хороший план, товарищ Абакумов. Руками врага придушить самого врага. Добро.
- А я? А как же я? - всплакнул Жуков. - Мне что и повоевать уже никак? А как же танковые армады на берегах нью-йоркщины?
- Какие армады, Георгий Константинович? - вскинулся Берия. - Ты же их лично, на Зееловских высотах своими же руками и пожег.
- А я-то чо? - возмутился маршал. - Мы к Дню Победы старались успеть. Всем же известно, что к праздникам Красная Армия берет чего-нибудь и пьет! А там был только Берлин. Не. Ну Прага еще. Но это не я точно.
- Не ты? - вскочил Берия. Пенсне его было зловещо. - Да мне лично фотографии показывали, как ты, Жора, по рембатам со спичками ползал и танки жег. Эх, гамарджоба ты, Жора.
От волнения Берия перешел на грузинский язык. Но Сталин его резко остановил:
- Палыч, не надо так. Вот люди не понимают, когда ты говоришь на грузинском. А когда они не понимают - я их расстреливаю. А у меня и так вас мало.
- Без базара, батоно Коба, - кивнул Берия и успокоился.
- Как мало? - не понял Поскребышев. - У меня еще рота охраны осталась.
- И у меня два батальона в Оренбурге, - поднял руку вежливый Василевский. - Я про них забыл еще в сорок первом…
И немедленно застыдился.
- О! - оживился отчаянный отец отчизны. - Только не краснейте, я прошу. Мы тут все свои. Ни к чему эти ваши пароли-явки. Значит, делаем так…
Через месяц где-то в Оренбурге жахнула последняя советская ядерная бомба, убив разом весь советский народ, кроме будущих диссидентов. По развалинам страны ползал Хрущев и натирал левый ботинок радиоактивным пеплом, грозясь про себя: «Я вам покажу Кузькину мать!». Мир напугался…
Очень Великое Герцогство Люксембург. 7.45 утра по Гринвичу. А, может, и не по Гринвичу. Люксембургу ваще на все пофиг. Княжеские палаты. Тьфу, то есть герцогские.
Шарлотта Люксембургская делала маникюр. В этот момент в палаты ворвался сын ее Жан.
- Шарлотка, прикинь!
- Не называй меня Шарлоткой, Ваня. Мне это стыдно. Мы же в Европах!
- И чо, а?
- Да ни чо! Забудь свой вятский акцент, я же тебя просила. Говори, я велю.
- Не велю, а повелеваю. Ты ж герцогша.
- Герцогиня, мудак!
- А я тогда кто?
- Иди легенду повтори, сына.
- Мама, слушай меня сюда, - отмахнулся Жан. - Тут Штаты и Советы решили сами себя изнахратить до умопомрачения. Мне Винни только что звонил.
- Пух?
- Черчилль!
- И чо?
- Не чо, а что соизволил передать сэр.
- И чо он соизволил?
- МАМА! Не перебивай! Дядя Вини просил передать…
И наследный герцогин зашептал маме в ухо всю правду.
Мама немедленно покраснела.
Потом она гордо встала, уронив левой ногой королевскую вазу, честно стыбзженную из Франции в прошлом году.
- Сын, это наш шанс! - потом она закатила глаза к небу и произнесла речь.
Речь была исторической и лаконичной. Пока мама говорила, сын успел позавтракать, умыться и щипнуть за попку гувернантку. Потом собрался герцогинский совет. Совет был краток.
Через пару дней по полям и долам поскакали гонцы люксембуржские во страны иноземные неся золото блистючее в сумках подседельных. И грамоты, в коих черным по белому было написано люксембуржским языком: «Здравствуйте, тетя Сара, а как там поживает дядя Мойша и семья его? Тут до нас дошли слухи, что на Привозе дают ядерное оружие по ценам биндюжников. Не могли бы вы по-родственному уступить нам одну гранатку чисто в кредит. Если у вас совесть еще осталась?»
Вскоре весь Люксембург затаился, сжав во всей руке свою ядерную гранату. На них хищно смотрело Монако, загнав ядерную пулю в последнюю рогатку.
И все бы ничего, но тут Андорра сунула ядерную кнопку под Ватикан. И началось…
ЭПИЛОГ.
Когда на развалинах внезапно сдохшего человечества жгли костры гигантские тараканы, два человека мирно смотрели на луну, сплевывая семечки на руины Сиднея.
- Палыч! А у нас ракет много осталось?
- Есть еще, - уклончиво ответил Берия.
- А давай по Луне е…
- Изя, тьфу, Йося! Сейчас-то зачем?
- Понравилось… Мы ж фигурно их. Вот чтоб кратерами написать: «СТАЛИН». Чтоб всем было видно.
- Кому всем-то? Нас тут четверо. Ты, я да Трумэн с Черчиллем.
- Кстати, где они?
- Бухло ищут в Хабаровске.
- Почему в Хабаровске?
- Потому что хабар.
- А в Сиднее мы, потому что сидим?
- Потому что мы мировое правительство, товарищ Сталин.
- Жрать хочу. Сейчас бы вяленого младенца…
Потом они долго молчали, глядя в бездонное ночное небо. Куда-то не туда падали звезды…»
- Да! - воскликнул Кактусов, закончив роман. - Я все-таки гений!
Где-то под кухонным столом Лаврентий тыкал лапкой в мобильный телефон, пытаясь вызвать скорую психиатрическую помощь. Тыкал и плакал, плакал и какал остатками кожаного ремня. Однако там печальное кошачье:
- Ыыыыы…
…плохо кто понимал.
Через месяц читатели плакали и кололись от ужаса, продолжая читать поллитрическое чтиво.