ЛИФТ
Из комментариев к неоднозначной статье В. Скачко «Жизнь после лифтов» и по поводу
DUSHANEZNAYA пишет (Вчера, 22:27):
Вот вспомнился «Лифт» Ирины Евсы…
ЛИФТ, Ирина Евса, Харьков
Жестяное облако - что блесна,
над пожарной плавает каланчой.
А весна в отчизне, как лифт, тесна
и слегка припахивает мочой.
Отхлебнешь для храбрости граммов сто,
загасив бычок о рекламный щит, -
и нырнет в желудок та мышца, что
учащенно в ребра твои стучит.
Рассекая сумрачные слои,
а потом лазоревые, к толпе
приглядишься: Господи, все свои,
даже этот, с пейсами и в кипе;
и поддатый дядька, в приливе чувств
в твой рукав вцепившийся (ну и тип!);
и дитя, чей розовый чупа-чупс
к темно-серой куртке мента прилип.
...Недолет опасней, чем перелет.
Но сейчас ты думаешь о другом:
«Рай, наверно, пахнет, как Новый год, -
мандарином, яблочным пирогом.
Там в гусиной кожице огурец,
как живой, блестит из густой хвои;
и не скажут: «Гад, получи в торец!»
Нет в раю торцов, да и все - свои».
...Но кому-то шею уже свело,
кто-то ропщет в спину: «Изгнать бомжей
и жидов!» А ты им кричишь: «Всего
и осталось - несколько этажей...»
И летит набитый людьми кристалл,
преломляясь в солнечной полосе.
И никто не знает, как ты устал
повторять: «Без паники: выйдут все».
DUSHANEZNAYA пишет (Вчера, 22:27):
Вот вспомнился «Лифт» Ирины Евсы…
ЛИФТ, Ирина Евса, Харьков
Жестяное облако - что блесна,
над пожарной плавает каланчой.
А весна в отчизне, как лифт, тесна
и слегка припахивает мочой.
Отхлебнешь для храбрости граммов сто,
загасив бычок о рекламный щит, -
и нырнет в желудок та мышца, что
учащенно в ребра твои стучит.
Рассекая сумрачные слои,
а потом лазоревые, к толпе
приглядишься: Господи, все свои,
даже этот, с пейсами и в кипе;
и поддатый дядька, в приливе чувств
в твой рукав вцепившийся (ну и тип!);
и дитя, чей розовый чупа-чупс
к темно-серой куртке мента прилип.
...Недолет опасней, чем перелет.
Но сейчас ты думаешь о другом:
«Рай, наверно, пахнет, как Новый год, -
мандарином, яблочным пирогом.
Там в гусиной кожице огурец,
как живой, блестит из густой хвои;
и не скажут: «Гад, получи в торец!»
Нет в раю торцов, да и все - свои».
...Но кому-то шею уже свело,
кто-то ропщет в спину: «Изгнать бомжей
и жидов!» А ты им кричишь: «Всего
и осталось - несколько этажей...»
И летит набитый людьми кристалл,
преломляясь в солнечной полосе.
И никто не знает, как ты устал
повторять: «Без паники: выйдут все».