Исповедь кровососа
...когда на город опускаются сумерки, я выбираюсь из своего логова на охоту. Жажда крови сжигает меня изнутри, она сильнее сострадания. Таким меня создала природа, это моя суть, мое бремя.
Я не каюсь в совершении своих грехов, ибо создатель не допустил бы моего существования, не будь у него на то своих темных мотивов. Поэтому этой ночью я вновь ищу едва уловимые блики света в окнах, и двигаюсь с темноте навстречу своей жертве.
Летняя пора прекрасна, именно в это время я особенно голоден. Люди так беспечны, оставляя окна приоткрытыми, они будто сами приглашают меня отведать их теплой и сладкой крови. Быстро проник в чью-то спальню, мягко скользнув по нежному тюлю, и притаился в углу комнаты. Вот он я, предвкушающий грядущую трапезу, прислушиваюсь к слабому шороху покрывал на теплых кроватях. По обоям бежали тени, выхватывая мои горящие ненасытные глаза из мрака. Я пополз по стене, вглядываясь в лицо своей жертвы.
Она спала, прикрывшись до плеч, но раскинув руки на подушке. Синеватые жилки хрупко выступали через тонкую кожу. О, да, кожа на запястьях такая нежная, прокусить ее так легко.
Бесшумно я приблизился к девушке, но вдруг заметил спящего рядом маленького ребенка и остолбенел. Он был так беззащитен и пах убийственно сахарно... Ах, эти зарумянившиеся щеки, гладкая кожа, прозрачная словно пергамент, соблазн был слишком силен. Не в силах совладать с ним я в мгновение впился в малыша и, обезумев, высосал первые глотки крови. Ребенок встрепенулся и попытался отбиться, но я кусал его снова и снова, пил, жадно смакуя каждую каплю, насыщаясь этим ароматом невинности и чистоты. Потом в усталости отпрянул обратно на стену. Я был сыт и бесконечно удовлетворен. На эту ночь я утолил свой страшный голод.
Именно так, как мне кажется, думал комар, который залетел к нам ночью в спальню и искусал моего спящего сына.
Я не каюсь в совершении своих грехов, ибо создатель не допустил бы моего существования, не будь у него на то своих темных мотивов. Поэтому этой ночью я вновь ищу едва уловимые блики света в окнах, и двигаюсь с темноте навстречу своей жертве.
Летняя пора прекрасна, именно в это время я особенно голоден. Люди так беспечны, оставляя окна приоткрытыми, они будто сами приглашают меня отведать их теплой и сладкой крови. Быстро проник в чью-то спальню, мягко скользнув по нежному тюлю, и притаился в углу комнаты. Вот он я, предвкушающий грядущую трапезу, прислушиваюсь к слабому шороху покрывал на теплых кроватях. По обоям бежали тени, выхватывая мои горящие ненасытные глаза из мрака. Я пополз по стене, вглядываясь в лицо своей жертвы.
Она спала, прикрывшись до плеч, но раскинув руки на подушке. Синеватые жилки хрупко выступали через тонкую кожу. О, да, кожа на запястьях такая нежная, прокусить ее так легко.
Бесшумно я приблизился к девушке, но вдруг заметил спящего рядом маленького ребенка и остолбенел. Он был так беззащитен и пах убийственно сахарно... Ах, эти зарумянившиеся щеки, гладкая кожа, прозрачная словно пергамент, соблазн был слишком силен. Не в силах совладать с ним я в мгновение впился в малыша и, обезумев, высосал первые глотки крови. Ребенок встрепенулся и попытался отбиться, но я кусал его снова и снова, пил, жадно смакуя каждую каплю, насыщаясь этим ароматом невинности и чистоты. Потом в усталости отпрянул обратно на стену. Я был сыт и бесконечно удовлетворен. На эту ночь я утолил свой страшный голод.
Именно так, как мне кажется, думал комар, который залетел к нам ночью в спальню и искусал моего спящего сына.