Э Шюре."Женские посвящения в Древней Греции"
Великий Учитель, Пифагор, передал своим ученикам как венец, учение о том, как вечная истина проявляется в союзе Мужчины и Женщины. Красоту священных чисел, которую они созерцали сперва в бесконечном, они находили и в самом сердце жизни, и божественное знание отражалось для них в великой мистерии Пола и Любви.
Древний мир понял ту важную истину, которую последующие века совсем не признавали. Чтобы хорошо исполнять свои обязанности супруги и матери, женщина нуждается в образовали и в особом посвящении.
Отсюда женское посвящение, т. е. посвящение, предоставленное одним только женщинам. Оно существовало в Индии в ведические времена, когда женщина была жрицей у домашнего алтаря. В Египте оно истекает из мистерий Изиды. Орфей учредил его в Греции. Пока не угасло самое язычество, мы находим такое посвящение в мистериях Диониса, а также и в храмах Юноны, Дианы, Минервы и Цереры. Оно заключалось в символических обрядах и церемониях, в ночных празднествах, а затем и в особых поучениях, который давались старшими жрицами или первосвященником, и которые касались самых интимных сторон супружеской жизни. Давались советы и правила, касающиеся отношений полов, времен года и месяцев, которые благоприятствуют счастливому зачатию. Самое большое значение придавалось физической и нравственной гигиене женщины во время беременности, чтобы священное дело творчества нового человека совершалось по божественным законам.
Таким образом в женских мистериях преподавалась наука супружеской жизни и искусство материнства. Применение последнего начиналось еще до рождения ребенка. До семилетнего возраста дети оставались в гинекее, куда муж не имел доступа, под исключительным надзором матери. Мудрая древность полагала, что дитя, как нежное растение, нуждается в теплой материнской атмосфере. Отец не может дать того, что необходимо в этом возрасте; для его расцвета нужны нежность и ласка матери; необходима сильная и охраняющая любовь женщины, чтобы защитить от внешних влияний чуткую душу ребенка. Благодаря тому, что женщина с полным сознанием исполняла высокие обязанности супруги и матери, на которые в древности смотрели как на божественные, она действительно была жрицей семьи, хранительницей священного жизненного огня, Вестой очага. Посвящение женщины в античном мире являлось истинной причиной красоты расы, сильных поколений и долговечности семьи в древней Греции и в древнем Рим.
Учредив в своем ордене отделение для женщин, Пифагор следовательно только усовершенствовал и расширил то, что существовало и до него. Женщины, посвященные им, принимали вместе с обрядами и заповедями и высшие принципы своих женских обязанностей. Он им давал таким образом сознание их высокой задачи. Он раскрывал им преображения Любви в совершенном браке, которое должно представлять взаимное проникновение двух душ в самом средоточии жизни и истины. Разве мужчина в своей силе не представляет начало творческого духа? А женщина во всем своем могуществе разве не олицетворяет природу в её пластичности, а её чудесных существованиях, как земных, так и божественных? И если эти два существа способны достигнуть полного взаимного проникновения, телесного, душевного и духовного, они вдвоем составят целую вселенную. Но, чтобы верить в Бога, женщина должна видеть Его пребывающим в мужчине, а для этого необходимо, чтобы и мужчина был посвященным. Его задача своим более глубоким знанием жизни, своей творческой волей оплодотворить женскую душу и преобразить ее с помощью божественного идеала. Любимая женщина возвратит ему этот идеал обогащенным её утонченными мыслями, её нежными чувствами, её глубокими проникновениями. Она отдаст ему взамен свой преображенный энтузиазмом образ, она сделается его идеалом. Ибо он осуществляется в ней могуществом её любви. Через неё идеал становится живым и видимым, облекается в кровь и плоть. Ибо если мужчина творит благодаря желанию и воле, женщина и физически и духовно творит любовью.
В своей роли возлюбленной, супруги, матери или вдохновительницы, она не менее значительна и даже более божественна, чем мужчина, ибо любить значить забывать себя. Женщина, отдающая себя в своей любви, находила в этом отдавании свое высшее возрождение, свой венец и свое бессмертие. Проблема любви господствует в современной литературе уже более двух веков. Это не чисто чувственная любовь, возжигаемая красотой тела, как у древних поэтов; это также и не сентиментальный культ отвлеченного и условного идеала, который господствовал в средние века; нет, это любовь одновременно и чувственная и психическая, любовь, предоставленная полной свободе индивидуальной фантазии, дающая ce6е полную волю. По большей части оба пола воюют друг с другом даже и в любви. Возмущение женщины против эгоизма и грубости мужчины; презрение мужчины к лживости и тщеславию женщины; победа плоти и бессильный гнев жертв сладострастия...
И среди всего этого глубокие страсти, влечения непреодолимые и тем более могущественные, что им ставят препятствия и светские условности, и общественные постановления. Отсюда любовь полная бурь, нравственных крушений и трагических катастроф, около которых почти исключительно вращаются современные романы и современные драмы. Можно бы подумать, что утомленный человек, не находя Бога ни в наук, ни в религии, безумно ищет Его в женщин. И он прав; но лишь путем посвящения в великие истины найдет он Его в ней, а она найдет Бога в нем. Между мужской и женской душой, который нередко не понимают друг друга и даже не понимают себя и расстаются с проклятиями, чувствуется как бы огромная жажда проникновения и стремление найти в этом слиянии недостижимое счастье.
Несмотря на различные уклонения и излишества, вытекающие отсюда, в этих отчаянных поисках таится глубоко скрытое божественное начало. Из него зарождается стремление, которое станет жизненным средоточием для преображения будущего. Ибо, когда мужчина и женщина найдут себя и друг друга путем глубокой любви и посвящения, тогда их слияние превратится в величайшую творческую силу. Любовь психическая и страсть души вошли в литературу, а через нее и в сознание сравнительно с недавнего времени. Но источник её очень древен, он берет свое начало в античном посвящение. И если древнегреческая литература едва позволяет подозревать о том, это происходит от того, что подобная страсть души являлась тогда как редкое исключена, а также и вследствие глубокой тайны мистерий. Между тем, в религиозном и философском предании сохранились следы посвященной женщины. И в оффинальной поэзии и философии появляется насколько женских фигур, хотя и неясных и прикрытых тайной, но тем не менее сияющих красотой.
Мы уже познакомились с Пифией и Феоклеей, которая вдохновляла Пифагора; позднее является жрица Коринна, с успехом соперничавшая с Пиндаром, который в свою очередь был наиболее посвященным из всех греческих лириков; затем таинственная Диотима, которая появляется у Платона, чтобы дать высшее откровение о Любви. Рядом с этой исключительной ролью, женщина древней Греции исполняла свое истинное жречество у очага, герои, художники и поэты, которыми мы восхищаемся, и все чудные мраморы и высокие подвиги, удивляющие нас в античном мир, все это было её созданием. Это она их зачала в мистерии любви, она своей жаждой красоты давала им формы в своем лоне, она вызвала их расцвет, прикрывая их крылами своего материнства. Прибавим, что для мужчины и женщины действительно посвященных, создание ребенка имеет бесконечно более прекрасный смысл и большее значение, чем для нас. Для отца и матери, знающих, что душа ребенка существует до своего земного рождения, зачатиe становится священнодействием, призывом души к воплощению. Между воплощаемой душой и матерью существует почти всегда сродство. Потому плохие и развращенные матери привлекают к себе души темные и злые, тогда как нежные и чистые матери притягивают к себе светлые души. Эта невидимая душа, ожидаемая и долженствующая прийтитак таинственно и так неизбежно не представляет ли она собой нечто по истине божественное? Её рождение, её заключение в тело должно быть мучительно. Ибо хотя между ней и её покинутым небом и протянется грубый покров и она перестанет помнить свою родину, все же она будет страдать, и свята и прекрасна задача матери, которая создает новое жилище для этой души, облегчает её заключение в плотскую ограниченность и смягчает предстоящее ей испытание.
Древний мир понял ту важную истину, которую последующие века совсем не признавали. Чтобы хорошо исполнять свои обязанности супруги и матери, женщина нуждается в образовали и в особом посвящении.
Отсюда женское посвящение, т. е. посвящение, предоставленное одним только женщинам. Оно существовало в Индии в ведические времена, когда женщина была жрицей у домашнего алтаря. В Египте оно истекает из мистерий Изиды. Орфей учредил его в Греции. Пока не угасло самое язычество, мы находим такое посвящение в мистериях Диониса, а также и в храмах Юноны, Дианы, Минервы и Цереры. Оно заключалось в символических обрядах и церемониях, в ночных празднествах, а затем и в особых поучениях, который давались старшими жрицами или первосвященником, и которые касались самых интимных сторон супружеской жизни. Давались советы и правила, касающиеся отношений полов, времен года и месяцев, которые благоприятствуют счастливому зачатию. Самое большое значение придавалось физической и нравственной гигиене женщины во время беременности, чтобы священное дело творчества нового человека совершалось по божественным законам.
Таким образом в женских мистериях преподавалась наука супружеской жизни и искусство материнства. Применение последнего начиналось еще до рождения ребенка. До семилетнего возраста дети оставались в гинекее, куда муж не имел доступа, под исключительным надзором матери. Мудрая древность полагала, что дитя, как нежное растение, нуждается в теплой материнской атмосфере. Отец не может дать того, что необходимо в этом возрасте; для его расцвета нужны нежность и ласка матери; необходима сильная и охраняющая любовь женщины, чтобы защитить от внешних влияний чуткую душу ребенка. Благодаря тому, что женщина с полным сознанием исполняла высокие обязанности супруги и матери, на которые в древности смотрели как на божественные, она действительно была жрицей семьи, хранительницей священного жизненного огня, Вестой очага. Посвящение женщины в античном мире являлось истинной причиной красоты расы, сильных поколений и долговечности семьи в древней Греции и в древнем Рим.
Учредив в своем ордене отделение для женщин, Пифагор следовательно только усовершенствовал и расширил то, что существовало и до него. Женщины, посвященные им, принимали вместе с обрядами и заповедями и высшие принципы своих женских обязанностей. Он им давал таким образом сознание их высокой задачи. Он раскрывал им преображения Любви в совершенном браке, которое должно представлять взаимное проникновение двух душ в самом средоточии жизни и истины. Разве мужчина в своей силе не представляет начало творческого духа? А женщина во всем своем могуществе разве не олицетворяет природу в её пластичности, а её чудесных существованиях, как земных, так и божественных? И если эти два существа способны достигнуть полного взаимного проникновения, телесного, душевного и духовного, они вдвоем составят целую вселенную. Но, чтобы верить в Бога, женщина должна видеть Его пребывающим в мужчине, а для этого необходимо, чтобы и мужчина был посвященным. Его задача своим более глубоким знанием жизни, своей творческой волей оплодотворить женскую душу и преобразить ее с помощью божественного идеала. Любимая женщина возвратит ему этот идеал обогащенным её утонченными мыслями, её нежными чувствами, её глубокими проникновениями. Она отдаст ему взамен свой преображенный энтузиазмом образ, она сделается его идеалом. Ибо он осуществляется в ней могуществом её любви. Через неё идеал становится живым и видимым, облекается в кровь и плоть. Ибо если мужчина творит благодаря желанию и воле, женщина и физически и духовно творит любовью.
В своей роли возлюбленной, супруги, матери или вдохновительницы, она не менее значительна и даже более божественна, чем мужчина, ибо любить значить забывать себя. Женщина, отдающая себя в своей любви, находила в этом отдавании свое высшее возрождение, свой венец и свое бессмертие. Проблема любви господствует в современной литературе уже более двух веков. Это не чисто чувственная любовь, возжигаемая красотой тела, как у древних поэтов; это также и не сентиментальный культ отвлеченного и условного идеала, который господствовал в средние века; нет, это любовь одновременно и чувственная и психическая, любовь, предоставленная полной свободе индивидуальной фантазии, дающая ce6е полную волю. По большей части оба пола воюют друг с другом даже и в любви. Возмущение женщины против эгоизма и грубости мужчины; презрение мужчины к лживости и тщеславию женщины; победа плоти и бессильный гнев жертв сладострастия...
И среди всего этого глубокие страсти, влечения непреодолимые и тем более могущественные, что им ставят препятствия и светские условности, и общественные постановления. Отсюда любовь полная бурь, нравственных крушений и трагических катастроф, около которых почти исключительно вращаются современные романы и современные драмы. Можно бы подумать, что утомленный человек, не находя Бога ни в наук, ни в религии, безумно ищет Его в женщин. И он прав; но лишь путем посвящения в великие истины найдет он Его в ней, а она найдет Бога в нем. Между мужской и женской душой, который нередко не понимают друг друга и даже не понимают себя и расстаются с проклятиями, чувствуется как бы огромная жажда проникновения и стремление найти в этом слиянии недостижимое счастье.
Несмотря на различные уклонения и излишества, вытекающие отсюда, в этих отчаянных поисках таится глубоко скрытое божественное начало. Из него зарождается стремление, которое станет жизненным средоточием для преображения будущего. Ибо, когда мужчина и женщина найдут себя и друг друга путем глубокой любви и посвящения, тогда их слияние превратится в величайшую творческую силу. Любовь психическая и страсть души вошли в литературу, а через нее и в сознание сравнительно с недавнего времени. Но источник её очень древен, он берет свое начало в античном посвящение. И если древнегреческая литература едва позволяет подозревать о том, это происходит от того, что подобная страсть души являлась тогда как редкое исключена, а также и вследствие глубокой тайны мистерий. Между тем, в религиозном и философском предании сохранились следы посвященной женщины. И в оффинальной поэзии и философии появляется насколько женских фигур, хотя и неясных и прикрытых тайной, но тем не менее сияющих красотой.
Мы уже познакомились с Пифией и Феоклеей, которая вдохновляла Пифагора; позднее является жрица Коринна, с успехом соперничавшая с Пиндаром, который в свою очередь был наиболее посвященным из всех греческих лириков; затем таинственная Диотима, которая появляется у Платона, чтобы дать высшее откровение о Любви. Рядом с этой исключительной ролью, женщина древней Греции исполняла свое истинное жречество у очага, герои, художники и поэты, которыми мы восхищаемся, и все чудные мраморы и высокие подвиги, удивляющие нас в античном мир, все это было её созданием. Это она их зачала в мистерии любви, она своей жаждой красоты давала им формы в своем лоне, она вызвала их расцвет, прикрывая их крылами своего материнства. Прибавим, что для мужчины и женщины действительно посвященных, создание ребенка имеет бесконечно более прекрасный смысл и большее значение, чем для нас. Для отца и матери, знающих, что душа ребенка существует до своего земного рождения, зачатиe становится священнодействием, призывом души к воплощению. Между воплощаемой душой и матерью существует почти всегда сродство. Потому плохие и развращенные матери привлекают к себе души темные и злые, тогда как нежные и чистые матери притягивают к себе светлые души. Эта невидимая душа, ожидаемая и долженствующая прийтитак таинственно и так неизбежно не представляет ли она собой нечто по истине божественное? Её рождение, её заключение в тело должно быть мучительно. Ибо хотя между ней и её покинутым небом и протянется грубый покров и она перестанет помнить свою родину, все же она будет страдать, и свята и прекрасна задача матери, которая создает новое жилище для этой души, облегчает её заключение в плотскую ограниченность и смягчает предстоящее ей испытание.