Пятая печать: выбор, взывающий к нам
Оригинал взят у st1347 в Пятая печать: выбор, взывающий к нам
Интересный разбор, картины, которая на нашем клубе вызвала острые споры. Оригинал взят у agantis в Пятая печать: выбор, взывающий к нам
Тёмный трактир в подвале дома. За столом - четыре человека: хозяин заведения, часовщик, столяр и торговец книгами. Камерная обстановка, отделённая от внешнего мира - в котором идёт непрекращающаяся бомбёжка, нацист стреляет в убегающую жертву, из соседнего дома вытаскивают на расстрел борца сопротивления… Сколько «весточек», сколько «посланцев» из этого мира нужно, чтобы достучаться до «подвальчика»? Но главное - что явят собой эти четыре сидящих за столом человека, когда стены подвала не смогут больше сдерживать внешний мир?
«Пятая печать» - фильм не про конкретный, исторический нацизм. Я вижу в нём зарисовку всякого «обычного» общества, нельзя сказать чтобы прямо «поставленного перед вызовом», но, по крайней мере, находящегося в ситуации разгула мирового зла. В сегодняшнем мире, который уже плохо описывается будничным словом «нестабильный», подобная «зарисовка» заслуживает особого внимания. Может быть, даже ответа.
Итак, перед нами - четыре героя. Трактирщик - расчётливый, хваткий, деловой человек, способный рисковать (выделяя деньги не только властвующим нацистам, но и семье репрессированного коммуниста - пусть и из желания «подстраховаться» на случай прихода советских войск), но думающий о своём хозяйстве. Столяр - наоборот, самый обыкновенный «порядочный» человек, пытающийся жить как можно тише и не «высовываться», хотя и переживающий по поводу своей бессильности. Книготорговец - разгульный, гедонистичный, наиболее «циничный» и, как ни странно, - ветреный из всех.
Из этой компании выделяется часовщик: выглядящий как насмешник и циник, вполне «вписывающийся в коллектив» он - помощник сопротивления, скрывающий у себя детей репрессированных евреев и коммунистов. Таким образом, он - единственный, действительно принявший реальность из всех частников застолья. Можно заметить, что профессия персонажа отражает его характер: хозяйственный трактирщик, забитый столяр и хитрый торговец. В этом случае, часовщик - это человек, наиболее чувствующий время.
Первый «посланец» окружающего мира - фотограф, покалеченный на войне. Дискуссия, разворачивающаяся между ним, часовщиком и - подспудно - появляющимся ближе к концу фильма нацистским идеологом, касающаяся трёх «обычных людей» - и есть настоящий сюжет фильма.
Часовщик, несмотря на свои реальные усилия (а может, отчасти и из-за них), - находится во власти отчаяния. Он с болезненной усмешкой наблюдает за «копошением» трёх своих приятелей, пытающихся держаться за бытовые темы разговора (вроде того, как лучше готовить мясо) посреди разверзнувшегося нацистского ада. Он встречает детей, видевших расстрел собственных родителей и верящих, что когда они вырастут - расстреляют и их. И часовщику нечем их утешить, кроме плюшевого мишки и шоколадки. Его деятельность - на грани возможностей, в постоянном ожидании раскрытия и смерти. Когда начинается бомбёжка - он даже не выходит из помещения, не боясь возможности погибнуть. В конце фильма, оказавшись в нацистских застенках, он принимает грозящую ему гибель легче всех и как нечто само ожидаемое. Понятно, что к «обычным» жизням своих товарищей он испытывает сложные чувства.
Желая «обрушить» эту видимость «нормальной жизни», разыгрываемую за столом, он предлагает самому «простому» из собравшихся - столяру - хотя, понятно, что и всем остальным - следующую дилемму. На острове живут раб и господин. Господин - тиран, не знающий никаких границ в своей жестокости и сумасбродстве, но не испытывающий также и угрызений совести - ведь он не нарушает ни законов, ни традиций: любое, самое страшное издевательство над подданными для него естественно. Раб же, постоянно страдающий от тирании, может лишь терпеть эти жестокости, держась за мысль, что он, зато, сам не делает ничего плохого и ведёт «праведный» образ жизни. Допустим, вы умираете и вам даётся выбор: стать в следующей жизнью господином или рабом. Каков будет ваш выбор?
Часовщик требует ответить немедленно: он засекает пять минут, настаивает именно на таком крайнем выборе. И персонажи колеблются, уходят от ответа, высмеивают его (кроме столяра, подошедшего к нему серьёзно)… Пока в трактир не врываются вторые посланцы: нацисты, разыскивающие по соседним домам коммуниста. И, разойдясь, каждый всё-таки даёт самому себе ответ: он выберет жизнь господина, а не раба. И самое характерное - часовщик заранее знает, что будет именно так. И поэтому не верит, когда фотограф говорит, что выберет жизнь раба.
Более того, фотограф считает, что и остальные собеседники на самом деле выберут путь мученика-раба, что бы они ни говорили. Из этого можно было бы заключить, что он - «положительный» персонаж. Однако, даже если пока оставить «безрадужность» рабского пути - сам фотограф оказывается человеком самовлюблённым, вспыльчивым, верящим в свою особую, высшую миссию - и именно поэтому стремящимся к самосохранению (при упомянутой уже бомбардировке, на которую часовщик не обратил внимания, а остальные просто вышли на улицу - фотограф побежал в бомбоубежище). Он - действительно верит в путь раба, и нельзя сказать, что он совсем не готов жертвовать собой - он всё-таки прошёл войну. Но это - не человек упорного дела, не человек полноценной борьбы, каким, несмотря на своё кажущееся отчаяние, является часовщик.
В итоге, желая доказать правоту своего пути, а также по-своему сломать «обывательскую жизнь» героев и принудить их к столкновению с действительностью - фотограф доносит на всю компанию нацистам.
Может показаться, что часовщик не верит в людей, а фотограф - верит. И на это есть все основания. Однако, выдвину одну гипотезу, в которой сам, правда, до конца не убеждён: фотограф, действуя из полемических и в известной мере эгоистических интересов обрекает всех на гибель, в то время как часовщик относительно «мягко» подводит товарищей к дилемме. Возможно, он надеется, что его приятели всё-таки так или иначе найдут третий путь - не смиренный раб (вынести что невозможно), не жестокий господин (что и не осуществимо), а бунтарь.
Важнее же - то, что сама дилемма «раб-господин» - ущербна. Это - картина уже абсолютно победившего фашизма. Ты можешь либо зверствовать, либо бесконечно терпеть. Фотограф видит только этот путь «терпения». Отсюда - его мысль про «пятую печать», взятая из библии: «И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на Земле за кровь нашу?». Нужно страдать - и тогда «в конце» вам «воздастся», за вас отомстят, может быть - даже спасут. Но он и не думает сопротивляться. В каком-то смысле, вместо тяжёлой и продолжительной борьбы он хочет «просто» вспыхнуть на костре, пережить один момент страдания, и получить некую «награду». Также, роль его - это роль Иуды в некоторых трактовках библейского сюжета: если бы он не продал Иисуса, то тому бы «не представился шанс» совершить спасительный подвиг и раскрыть своё предназначение. Но о всей сомнительности такой роли я даже не буду говорить.
Итак, героев (кроме фотографа) хватают и ведут на допрос. Здесь возникает третья позиция, позиция «истинных господ», нацистов, выраженная их идеологом «в штатском». Он утверждает, что борцы сопротивления не опасны - их нужно физически уничтожать и всё. А вот такие «обыватели» - это главная сила, которую можно и нужно сломить: если обычные люди будут даже по-мелкому «диссидентствовать», не воспринимать в серьёз господство нацистов, то нацистская власть рано или поздно рухнет. Однако, - и в этом состоит суть позиции - проблема решается легко: нельзя позволить обывателю ускользнуть от реального вызова, уйти домой с ощущением «нормальной жизни», в которой его немного поколотили, но зато и он геройски выдержал весь произвол и «утёр нос правительству». Необходимо столкнуть его с реальностью, с настоящей дилеммой господина и раба. Почему? Да потому что это реальное столкновение гарантированно сломает «обывателя» - покажет ему, что он ничего не может и, главное, не смеет сделать. Убьёт его самоуважение, посеет страх и полное внутреннее поражение.
Заострю этот момент: фотограф думает, что столкновение с реальностью откроет в людях их готовность принимать страдания во имя «благочестия» и «добродетели». Нацист - что это столкновение просто сломает их. Часовщик - как мне кажется - надеется, что людей можно более мягко «преобразовать», подготовить к столкновению, чтобы они вышил из него не рабами, не сломленными, а борцами. Все они понимают, что цепляние за «обывательщину» - это просто попытка уйти от действительности, спрятать голову в песок, переждать, остаться при своих.
Итого, нацисты предлагают персонажам сделать выбор. Они цепями подвешивают в комнате полумёртвого человека - которого все называют «Иисусом» - борца сопротивления, подорвавшего склад с боеприпасами и обречённого на казнь. И каждый, кто два раза ударит его по щеке - сможет отправиться домой; все же остальные будут казнены.
Режиссёр так показывает «результат» дискуссии. Нерешительный столяр хочет было ударить Иисуса по щеке - но не может, падает на пол с занесённой рукой. Он так и не решил для себя ничего до конца, но удержался от окончательного падения. Книготорговец, до этого пытавшийся заискиваться перед мучителями, активно останавливает своего товарища, пытающегося подойти и ударить Иисуса. Трактирщик, самый расчётливый, - наконец взрывается и бросается с кулаками на нациста. В последний момент он показал готовность бороться, но это было уже слишком поздно. Несмотря на все слова и ожидания, во всех троих сработало что-то, до сих пор "спавшее", но не давшее им пасть. Но может быть, что на их конечный выбор повлияло и размышление над дилеммой "раб-господин". И они оказались не такими уж неподготовленными к вызову.
Остаётся часовщик. Он был уверен в неминуемости смерти; также он, похоже, не ожидал от своих товарищей такого выбора. Однако, делая выбор последним, он всё-таки ударил Иисуса дважды. И это - самый сложный момент в фильме. Выходит из тюрьмы часовщик в полнейшем шоке, застыв в нелепой позе - то ли не желая перепачкаться в крови, оставшейся на руках, то ли в позе распятия. Как только он направляется домой, начинается бомбёжка - бомбы взрывают нацистскую тюрьму, квартал вокруг него, всю камерную обстановку, с описания которой я начал эту статью. Мистический сюжет с отделённым от мира пространством, посланцами и выбором закрывается. Часовщик отходит от шока, видит дом с детьми, нетронутый бомбёжкой, и бежит к нему.
Как трактовать этот выбор? Особенно, в соотношении с выбором других трёх персонажей? Я думаю, что для часовщик здесь - персонаж немного сторонний. Я уже выделил в фильме трёх «спорщиков», три позиции, - и трёх «обывателей», вокруг которых вёлся спор. В этом смысле, выбор стоял перед тремя, а не всеми четырьмя: позиция часовщика не сильно отличалась от позиции «Иисуса». Нацист рассчитывал сломать ещё не сделавших выбор, бегущих от него, а часовщик всё уже для себя решил ещё до начала фильма. Возможно, концовка для него оказалась даже положительной: он мог вновь обрести веру в людей. Что, конечно, не оправдывает фотографа, который просто пустил их всех на уничтожение.
Какой можно сделать из этого всего вывод? Несмотря на всё внешнее и наносное, на желание уйти от проблем и острых вопросов, человек в сущности своей не обязательно абсолютно слаб или зол. Многие могут найти в себе силы для борьбы, зачастую - даже вопреки собственному ожиданию. Вопрос в том, чтобы сделать это вовремя, и стать не праведной жертвой, а борцом. Ведь проще всего - сказать «Нет!» и умереть. Истинный же путь - сказать «Нет!» и победить.
Интересный разбор, картины, которая на нашем клубе вызвала острые споры. Оригинал взят у agantis в Пятая печать: выбор, взывающий к нам
Тёмный трактир в подвале дома. За столом - четыре человека: хозяин заведения, часовщик, столяр и торговец книгами. Камерная обстановка, отделённая от внешнего мира - в котором идёт непрекращающаяся бомбёжка, нацист стреляет в убегающую жертву, из соседнего дома вытаскивают на расстрел борца сопротивления… Сколько «весточек», сколько «посланцев» из этого мира нужно, чтобы достучаться до «подвальчика»? Но главное - что явят собой эти четыре сидящих за столом человека, когда стены подвала не смогут больше сдерживать внешний мир?
«Пятая печать» - фильм не про конкретный, исторический нацизм. Я вижу в нём зарисовку всякого «обычного» общества, нельзя сказать чтобы прямо «поставленного перед вызовом», но, по крайней мере, находящегося в ситуации разгула мирового зла. В сегодняшнем мире, который уже плохо описывается будничным словом «нестабильный», подобная «зарисовка» заслуживает особого внимания. Может быть, даже ответа.
Итак, перед нами - четыре героя. Трактирщик - расчётливый, хваткий, деловой человек, способный рисковать (выделяя деньги не только властвующим нацистам, но и семье репрессированного коммуниста - пусть и из желания «подстраховаться» на случай прихода советских войск), но думающий о своём хозяйстве. Столяр - наоборот, самый обыкновенный «порядочный» человек, пытающийся жить как можно тише и не «высовываться», хотя и переживающий по поводу своей бессильности. Книготорговец - разгульный, гедонистичный, наиболее «циничный» и, как ни странно, - ветреный из всех.
Из этой компании выделяется часовщик: выглядящий как насмешник и циник, вполне «вписывающийся в коллектив» он - помощник сопротивления, скрывающий у себя детей репрессированных евреев и коммунистов. Таким образом, он - единственный, действительно принявший реальность из всех частников застолья. Можно заметить, что профессия персонажа отражает его характер: хозяйственный трактирщик, забитый столяр и хитрый торговец. В этом случае, часовщик - это человек, наиболее чувствующий время.
Первый «посланец» окружающего мира - фотограф, покалеченный на войне. Дискуссия, разворачивающаяся между ним, часовщиком и - подспудно - появляющимся ближе к концу фильма нацистским идеологом, касающаяся трёх «обычных людей» - и есть настоящий сюжет фильма.
Часовщик, несмотря на свои реальные усилия (а может, отчасти и из-за них), - находится во власти отчаяния. Он с болезненной усмешкой наблюдает за «копошением» трёх своих приятелей, пытающихся держаться за бытовые темы разговора (вроде того, как лучше готовить мясо) посреди разверзнувшегося нацистского ада. Он встречает детей, видевших расстрел собственных родителей и верящих, что когда они вырастут - расстреляют и их. И часовщику нечем их утешить, кроме плюшевого мишки и шоколадки. Его деятельность - на грани возможностей, в постоянном ожидании раскрытия и смерти. Когда начинается бомбёжка - он даже не выходит из помещения, не боясь возможности погибнуть. В конце фильма, оказавшись в нацистских застенках, он принимает грозящую ему гибель легче всех и как нечто само ожидаемое. Понятно, что к «обычным» жизням своих товарищей он испытывает сложные чувства.
Желая «обрушить» эту видимость «нормальной жизни», разыгрываемую за столом, он предлагает самому «простому» из собравшихся - столяру - хотя, понятно, что и всем остальным - следующую дилемму. На острове живут раб и господин. Господин - тиран, не знающий никаких границ в своей жестокости и сумасбродстве, но не испытывающий также и угрызений совести - ведь он не нарушает ни законов, ни традиций: любое, самое страшное издевательство над подданными для него естественно. Раб же, постоянно страдающий от тирании, может лишь терпеть эти жестокости, держась за мысль, что он, зато, сам не делает ничего плохого и ведёт «праведный» образ жизни. Допустим, вы умираете и вам даётся выбор: стать в следующей жизнью господином или рабом. Каков будет ваш выбор?
Часовщик требует ответить немедленно: он засекает пять минут, настаивает именно на таком крайнем выборе. И персонажи колеблются, уходят от ответа, высмеивают его (кроме столяра, подошедшего к нему серьёзно)… Пока в трактир не врываются вторые посланцы: нацисты, разыскивающие по соседним домам коммуниста. И, разойдясь, каждый всё-таки даёт самому себе ответ: он выберет жизнь господина, а не раба. И самое характерное - часовщик заранее знает, что будет именно так. И поэтому не верит, когда фотограф говорит, что выберет жизнь раба.
Более того, фотограф считает, что и остальные собеседники на самом деле выберут путь мученика-раба, что бы они ни говорили. Из этого можно было бы заключить, что он - «положительный» персонаж. Однако, даже если пока оставить «безрадужность» рабского пути - сам фотограф оказывается человеком самовлюблённым, вспыльчивым, верящим в свою особую, высшую миссию - и именно поэтому стремящимся к самосохранению (при упомянутой уже бомбардировке, на которую часовщик не обратил внимания, а остальные просто вышли на улицу - фотограф побежал в бомбоубежище). Он - действительно верит в путь раба, и нельзя сказать, что он совсем не готов жертвовать собой - он всё-таки прошёл войну. Но это - не человек упорного дела, не человек полноценной борьбы, каким, несмотря на своё кажущееся отчаяние, является часовщик.
В итоге, желая доказать правоту своего пути, а также по-своему сломать «обывательскую жизнь» героев и принудить их к столкновению с действительностью - фотограф доносит на всю компанию нацистам.
Может показаться, что часовщик не верит в людей, а фотограф - верит. И на это есть все основания. Однако, выдвину одну гипотезу, в которой сам, правда, до конца не убеждён: фотограф, действуя из полемических и в известной мере эгоистических интересов обрекает всех на гибель, в то время как часовщик относительно «мягко» подводит товарищей к дилемме. Возможно, он надеется, что его приятели всё-таки так или иначе найдут третий путь - не смиренный раб (вынести что невозможно), не жестокий господин (что и не осуществимо), а бунтарь.
Важнее же - то, что сама дилемма «раб-господин» - ущербна. Это - картина уже абсолютно победившего фашизма. Ты можешь либо зверствовать, либо бесконечно терпеть. Фотограф видит только этот путь «терпения». Отсюда - его мысль про «пятую печать», взятая из библии: «И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на Земле за кровь нашу?». Нужно страдать - и тогда «в конце» вам «воздастся», за вас отомстят, может быть - даже спасут. Но он и не думает сопротивляться. В каком-то смысле, вместо тяжёлой и продолжительной борьбы он хочет «просто» вспыхнуть на костре, пережить один момент страдания, и получить некую «награду». Также, роль его - это роль Иуды в некоторых трактовках библейского сюжета: если бы он не продал Иисуса, то тому бы «не представился шанс» совершить спасительный подвиг и раскрыть своё предназначение. Но о всей сомнительности такой роли я даже не буду говорить.
Итак, героев (кроме фотографа) хватают и ведут на допрос. Здесь возникает третья позиция, позиция «истинных господ», нацистов, выраженная их идеологом «в штатском». Он утверждает, что борцы сопротивления не опасны - их нужно физически уничтожать и всё. А вот такие «обыватели» - это главная сила, которую можно и нужно сломить: если обычные люди будут даже по-мелкому «диссидентствовать», не воспринимать в серьёз господство нацистов, то нацистская власть рано или поздно рухнет. Однако, - и в этом состоит суть позиции - проблема решается легко: нельзя позволить обывателю ускользнуть от реального вызова, уйти домой с ощущением «нормальной жизни», в которой его немного поколотили, но зато и он геройски выдержал весь произвол и «утёр нос правительству». Необходимо столкнуть его с реальностью, с настоящей дилеммой господина и раба. Почему? Да потому что это реальное столкновение гарантированно сломает «обывателя» - покажет ему, что он ничего не может и, главное, не смеет сделать. Убьёт его самоуважение, посеет страх и полное внутреннее поражение.
Заострю этот момент: фотограф думает, что столкновение с реальностью откроет в людях их готовность принимать страдания во имя «благочестия» и «добродетели». Нацист - что это столкновение просто сломает их. Часовщик - как мне кажется - надеется, что людей можно более мягко «преобразовать», подготовить к столкновению, чтобы они вышил из него не рабами, не сломленными, а борцами. Все они понимают, что цепляние за «обывательщину» - это просто попытка уйти от действительности, спрятать голову в песок, переждать, остаться при своих.
Итого, нацисты предлагают персонажам сделать выбор. Они цепями подвешивают в комнате полумёртвого человека - которого все называют «Иисусом» - борца сопротивления, подорвавшего склад с боеприпасами и обречённого на казнь. И каждый, кто два раза ударит его по щеке - сможет отправиться домой; все же остальные будут казнены.
Режиссёр так показывает «результат» дискуссии. Нерешительный столяр хочет было ударить Иисуса по щеке - но не может, падает на пол с занесённой рукой. Он так и не решил для себя ничего до конца, но удержался от окончательного падения. Книготорговец, до этого пытавшийся заискиваться перед мучителями, активно останавливает своего товарища, пытающегося подойти и ударить Иисуса. Трактирщик, самый расчётливый, - наконец взрывается и бросается с кулаками на нациста. В последний момент он показал готовность бороться, но это было уже слишком поздно. Несмотря на все слова и ожидания, во всех троих сработало что-то, до сих пор "спавшее", но не давшее им пасть. Но может быть, что на их конечный выбор повлияло и размышление над дилеммой "раб-господин". И они оказались не такими уж неподготовленными к вызову.
Остаётся часовщик. Он был уверен в неминуемости смерти; также он, похоже, не ожидал от своих товарищей такого выбора. Однако, делая выбор последним, он всё-таки ударил Иисуса дважды. И это - самый сложный момент в фильме. Выходит из тюрьмы часовщик в полнейшем шоке, застыв в нелепой позе - то ли не желая перепачкаться в крови, оставшейся на руках, то ли в позе распятия. Как только он направляется домой, начинается бомбёжка - бомбы взрывают нацистскую тюрьму, квартал вокруг него, всю камерную обстановку, с описания которой я начал эту статью. Мистический сюжет с отделённым от мира пространством, посланцами и выбором закрывается. Часовщик отходит от шока, видит дом с детьми, нетронутый бомбёжкой, и бежит к нему.
Как трактовать этот выбор? Особенно, в соотношении с выбором других трёх персонажей? Я думаю, что для часовщик здесь - персонаж немного сторонний. Я уже выделил в фильме трёх «спорщиков», три позиции, - и трёх «обывателей», вокруг которых вёлся спор. В этом смысле, выбор стоял перед тремя, а не всеми четырьмя: позиция часовщика не сильно отличалась от позиции «Иисуса». Нацист рассчитывал сломать ещё не сделавших выбор, бегущих от него, а часовщик всё уже для себя решил ещё до начала фильма. Возможно, концовка для него оказалась даже положительной: он мог вновь обрести веру в людей. Что, конечно, не оправдывает фотографа, который просто пустил их всех на уничтожение.
Какой можно сделать из этого всего вывод? Несмотря на всё внешнее и наносное, на желание уйти от проблем и острых вопросов, человек в сущности своей не обязательно абсолютно слаб или зол. Многие могут найти в себе силы для борьбы, зачастую - даже вопреки собственному ожиданию. Вопрос в том, чтобы сделать это вовремя, и стать не праведной жертвой, а борцом. Ведь проще всего - сказать «Нет!» и умереть. Истинный же путь - сказать «Нет!» и победить.