Nov 12, 2009 18:33
О природа, святая, великая природа! Каким блаженством и
восторгом переполняешь ты взволнованную грудь мою, как овевает
меня таинственный шелест твоего дыхания!.. Ночь несколько
свежа, и я хотел бы... Впрочем, ни тем, кто прочтет, ни тем,
кто не прочтет эти строки, не понять моего высокого
вдохновения, ибо никому не ведомо, как высоко я воспарил!..
Вскарабкался, было бы вернее сказать, но ни один поэт не станет
упоминать о своих ногах, будь их у него даже целых четыре, как
у меня, все твердят лишь о крыльях, даже если они не выросли у
них за спиной, а только приделаны искусным механиком. Надо мной
распростерся необъятный свод звездного неба, полная луна
бросает на землю яркие лучи и, залитые искрящимся серебряным
сиянием, вздымаются вкруг меня крыши и башни! Постепенно
умолкает шумная суета на улицах внизу, все тише и тише
становится ночь, плывут облака, одинокая голубка порхает вокруг
колокольни и, робко воркуя, изливает свою любовную жалобу...
Что, если бы милая крошка приблизилась ко мне? В груди у меня
шевелится дивное чувство, какой-то сладострастный аппетит с
непобедимой силой влечет меня вперед, к ней! О, если бы
прелестное создание спустилось ко мне, я прижал бы его к своему
истосковавшемуся по любви сердцу и, уж конечно, ни за что бы не
выпустил. Но ах! -- вот она впорхнула в голубятню, неверная, и
оставила меня на крыше, одинокого, в тоске и безнадежности! Как
редко, однако, встречается истинное сродство душ в наш убогий,
косный, себялюбивый век!
читальный зал,
Житейсике воззрения кота Мура.,
Гофман