Немного о мемуарах
Прочитал недавно почти одновременно несколько книг о войне.
Одинцов Михаил Петрович.
"Испытание огнём".
"Преодоление".
Автор, Дважды Герой Советского Союза, генерал-полковник авиации, войну прошёл от рядового пилота до штурмана полка. Закончил майором. 215 боевых вылетов на Ил-2. Цифра невообразимая для понимающих людей. А лето 1941 года начинал на Су-2.
Особенно понравилось «Испытание огнём».
Действие - с лета 41-го и до Курской дуги.
Написано в свободной, художественной форме. Не мемуары, что само по себе редкость в авторстве такого человека.
На мой взгляд, интересно необыкновенно.
Я до сих пор помнил, с 80-х годов ещё, случайно попавшийся в журнале отрывок. Как оказалось, именно из первой книги.
Много деталей, известных только лётчику. Нет фантастики, присущей не лётчикам, пишущим о лётчиках. Скупые краски. Нет лишних слов. Нет патетики, но нет и сухости. О подвигах нет ничего. Есть о трудностях повседневной фронтовой работы.
Много и внимательно о сослуживцах. По большей части погибших. Нереально длинную жизнь прожили автор и ГГ на войне. Повезло конечно. Но и сам он интересно показывает, как работал сам на это самое везение, как бодался со смертью, как её переигрывал. Не то, что кошки-мышки, а расчёт, постоянный поиск, постоянное думание, в том числе и о противнике и за противника. Короче, как набирался тот самый опыт, который спасал потом в трудную минуту. Необыкновенно интересно. Даже мне, не специалисту.
Много разных, непохожих характеров. Кстати, написано откровенно, в том числе и о не всегда простых взаимоотношениях среди сослуживцев. В чём, опять же, помогла художественная форма повествования.
Там ещё много чего малоощутимого, что я не рискну пробовать здесь воспроизвести.
Но понравилось, повторю, очень.
"Преодоление" начинается с осени 43-го и до 70-х годов. Но это, к сожалению, не продолжение. ГГ другой. И каждая глава - просто отдельный рассказ из жизни лётчиков. Каждый читать интересно. Но взятые вместе, они, конечно, не цельное произведение, а просто сборник рассказов, объединённых одним ГГ. Что, по-моему, сильно снизило общее впечатление от повести.
Всё это есть на Милитере, так что очень советую почитать.
Колышкин Иван Александрович.
"В глубинах полярных морей".
Эту только начал читать.
Подводник. Контр-адмирал, Герой Советского Союза. Кстати, первый советский подводник, удостоенный в войну этого звания. Во время войны командовал на Северном флоте дивизионом, потом бригадой подводных лодок.
Это - другое. Мемуары. Впрочем, читается легко и можно узнать много интересного.
Но здесь немного другой случай.
Читаю.
Июнь 41-го. Одна из первых торпедных атак в войне. Командир целится из выгоднейшей позиции. Целится точно. Залп. Попадания нет. В чём дело? Вскоре разобрались. Глубина торпед, согласно инструкции, выставлена на пять метров. Осадка транспорта была, судя по водоизмещению, не более трёх. Торпеды прошли под ним.
Автор возмущается, какой идиот заложил в инструкции такую глубину? Что, на крейсера-линкоры собирались охотиться? Вот так и приходилось воевать, вопреки той самой атмосфере…
Надо сказать, что книга издания 1962 года, поэтому много говорится о культе, арестах и прочем. И в этом случае подразумевается, что идиотизм инструкции - он от культа. Пришлось тут же, в подводном положении, переставлять эту глубину на два метра и дальше торпеды уже шли как надо.
Читаю дальше.
В другом уже совершенно месте.
Автор упоминает об учениях, проходивших незадолго до войны. Рассказывает, что учебные торпедные атаки проводились таким образом, чтобы торпеда прошла под днищем атакованного корабля. Прошла торпеда под кораблём - засчитывается попадание.
Упомянуто вскользь. Дальше снова - о боевых буднях.
Стоп. Э, нет, товарищ адмирал, так дело не пойдёт. Возвращаюсь назад.
Получается, что глубина торпед в мирное время выставлялась на пять метров совершенно оправданно. Потому что выставлять их на большую глубину к каждому учению, значит, рисковать однажды ошибиться. И получить в мирные дни однажды в борт вполне реальную торпеду. По ошибке. А так, все постоянно выставлены на пять, и ошибки уже быть не может.
Это делалось для мирного времени.
Что понятно даже мне, не подводнику. Понятно со слов самого автора.
С началом войны, с началом боевой работы, о глубине хода торпед должны были думать… Кто? Да, конечно же, командир лодки, в первую очередь. Командир дивизиона, наконец (Колышкин как раз был на борту в этот момент).
Тем более, что выставить новую глубину, как оказалось, было несложно. Вон, не на заводе, в походе, в подводном положении перенянькали все торпеды и всё сделали как надо. И никакого разрешения Сталина на это не понадобилось.
Но заранее они этого не сделали. Не подумали или просто забыли.
Это, если в инструкции ничего не было упомянуто о перестановке глубины на случай войны, конечно.
Помнил командир лодки, когда стрелял, на какой глубине пойдёт его торпеда? Нет, он этого не помнил. Иначе не стал бы её тратить напрасно. Помнил об этом его командир дивизиона, стоящий разом с ним? Не помнил тоже.
Иными словами, не знали они досконально в этот момент характеристик своего оружия.
Но это можно только понять из книги. Там этого не сказано. Там сказано, что виноват в этом, конечно же, культ личности.
Одинцов Михаил Петрович.
"Испытание огнём".
"Преодоление".
Автор, Дважды Герой Советского Союза, генерал-полковник авиации, войну прошёл от рядового пилота до штурмана полка. Закончил майором. 215 боевых вылетов на Ил-2. Цифра невообразимая для понимающих людей. А лето 1941 года начинал на Су-2.
Особенно понравилось «Испытание огнём».
Действие - с лета 41-го и до Курской дуги.
Написано в свободной, художественной форме. Не мемуары, что само по себе редкость в авторстве такого человека.
На мой взгляд, интересно необыкновенно.
Я до сих пор помнил, с 80-х годов ещё, случайно попавшийся в журнале отрывок. Как оказалось, именно из первой книги.
Много деталей, известных только лётчику. Нет фантастики, присущей не лётчикам, пишущим о лётчиках. Скупые краски. Нет лишних слов. Нет патетики, но нет и сухости. О подвигах нет ничего. Есть о трудностях повседневной фронтовой работы.
Много и внимательно о сослуживцах. По большей части погибших. Нереально длинную жизнь прожили автор и ГГ на войне. Повезло конечно. Но и сам он интересно показывает, как работал сам на это самое везение, как бодался со смертью, как её переигрывал. Не то, что кошки-мышки, а расчёт, постоянный поиск, постоянное думание, в том числе и о противнике и за противника. Короче, как набирался тот самый опыт, который спасал потом в трудную минуту. Необыкновенно интересно. Даже мне, не специалисту.
Много разных, непохожих характеров. Кстати, написано откровенно, в том числе и о не всегда простых взаимоотношениях среди сослуживцев. В чём, опять же, помогла художественная форма повествования.
Там ещё много чего малоощутимого, что я не рискну пробовать здесь воспроизвести.
Но понравилось, повторю, очень.
"Преодоление" начинается с осени 43-го и до 70-х годов. Но это, к сожалению, не продолжение. ГГ другой. И каждая глава - просто отдельный рассказ из жизни лётчиков. Каждый читать интересно. Но взятые вместе, они, конечно, не цельное произведение, а просто сборник рассказов, объединённых одним ГГ. Что, по-моему, сильно снизило общее впечатление от повести.
Всё это есть на Милитере, так что очень советую почитать.
Колышкин Иван Александрович.
"В глубинах полярных морей".
Эту только начал читать.
Подводник. Контр-адмирал, Герой Советского Союза. Кстати, первый советский подводник, удостоенный в войну этого звания. Во время войны командовал на Северном флоте дивизионом, потом бригадой подводных лодок.
Это - другое. Мемуары. Впрочем, читается легко и можно узнать много интересного.
Но здесь немного другой случай.
Читаю.
Июнь 41-го. Одна из первых торпедных атак в войне. Командир целится из выгоднейшей позиции. Целится точно. Залп. Попадания нет. В чём дело? Вскоре разобрались. Глубина торпед, согласно инструкции, выставлена на пять метров. Осадка транспорта была, судя по водоизмещению, не более трёх. Торпеды прошли под ним.
Автор возмущается, какой идиот заложил в инструкции такую глубину? Что, на крейсера-линкоры собирались охотиться? Вот так и приходилось воевать, вопреки той самой атмосфере…
Надо сказать, что книга издания 1962 года, поэтому много говорится о культе, арестах и прочем. И в этом случае подразумевается, что идиотизм инструкции - он от культа. Пришлось тут же, в подводном положении, переставлять эту глубину на два метра и дальше торпеды уже шли как надо.
Читаю дальше.
В другом уже совершенно месте.
Автор упоминает об учениях, проходивших незадолго до войны. Рассказывает, что учебные торпедные атаки проводились таким образом, чтобы торпеда прошла под днищем атакованного корабля. Прошла торпеда под кораблём - засчитывается попадание.
Упомянуто вскользь. Дальше снова - о боевых буднях.
Стоп. Э, нет, товарищ адмирал, так дело не пойдёт. Возвращаюсь назад.
Получается, что глубина торпед в мирное время выставлялась на пять метров совершенно оправданно. Потому что выставлять их на большую глубину к каждому учению, значит, рисковать однажды ошибиться. И получить в мирные дни однажды в борт вполне реальную торпеду. По ошибке. А так, все постоянно выставлены на пять, и ошибки уже быть не может.
Это делалось для мирного времени.
Что понятно даже мне, не подводнику. Понятно со слов самого автора.
С началом войны, с началом боевой работы, о глубине хода торпед должны были думать… Кто? Да, конечно же, командир лодки, в первую очередь. Командир дивизиона, наконец (Колышкин как раз был на борту в этот момент).
Тем более, что выставить новую глубину, как оказалось, было несложно. Вон, не на заводе, в походе, в подводном положении перенянькали все торпеды и всё сделали как надо. И никакого разрешения Сталина на это не понадобилось.
Но заранее они этого не сделали. Не подумали или просто забыли.
Это, если в инструкции ничего не было упомянуто о перестановке глубины на случай войны, конечно.
Помнил командир лодки, когда стрелял, на какой глубине пойдёт его торпеда? Нет, он этого не помнил. Иначе не стал бы её тратить напрасно. Помнил об этом его командир дивизиона, стоящий разом с ним? Не помнил тоже.
Иными словами, не знали они досконально в этот момент характеристик своего оружия.
Но это можно только понять из книги. Там этого не сказано. Там сказано, что виноват в этом, конечно же, культ личности.