Из дневников Веры Чаплиной о Кинули
На балконе дома 16 по Большой Дмитровке. Лето 1935 г.
РГАЛИ фонд № 3460
«…3/VIII-35 г. Первый раз в ошейнике.
Кинку стало трудно выносить на руках, она вырывается и хочет идти сама. Решили одеть ошейник. Сначала из ремня шлейкой. Пришла Галя [внучка С.М.Чаплина], и стали его одевать. Я никогда не думала, что Кинка так обозлится. Когда ошейник хотя слабо, но стянул шею, она рявкнула, рванула вперед и вцепилась в ремень зубами. Стала дергать и затягивать этим шею. Я хотела его снять, но не могла. Кинули буквально обезумела - каталась по земле, рычала, била лапами. Когда же с большим трудом мы все же ее освободили, долго не могла успокоиться. Через час я одела ошейник опять. Тихонько в игре застегнула и отпустила. Кинка опять пробовала от него освободиться, но, застегнутый, он беспокоил ее меньше. Когда Кинка успокоилась, я застегнула ремешок. Галя взяла Пери, я Кинули и вышли.
С этих пор мы выводили Кинули каждый день. Медленно но уверенно делали К. успехи.
19/VIII Дядя Саша [Александр Сергеевич Чаплин, троюродный дядя В.Ч.] принес и завел патефон. Сначала он стоял на столе, потом переставили на стул, потом на пол. Кинули сначала испугалась, затем немного освоилась и даже пыталась испугать патефон. Подойдет, рыкнет, лапой ударит и ждет: испугается патеф. или нет. Интересно отнеслась к музыке: когда поставили пластинку «Жизнь» [фокстрот], подошла и легла, на звук челов. голоса шипела, а когда запел хор «Утес», убежала на балкон и не пришла.
1/IX Еще в дверях вся в слезах встречает меня бабушка [Ксения Степановна]. «Вера Вас. голубушка, соска». Ничего не могу понять. Наконец разбираю: Кинули сорвала с бутылочки соску и проглотила. «Я и охнуть-то не успела», - плачет бабушка. Несмотря на проглоченную соску, Кинули себя чувствует превосходно, по-прежнему возится, играет. И все-таки я что-то волнуюсь, а вдруг да что-нибудь? Бабушка тоже волнуется, только о своем: «хоть бы на двор сходила, вы уж не волнуйтесь не испортится сосочка, обмою ее, как новенькая будет».
Волнуются и квартиранты. Как-то Кинка переварит соску. Из блюдечка не пьет и голодная.
2/IX Купила Кинули соски. Вот уже больше суток не пила она молока, а из новой не хочет. Полижет, помнет и выбросит.
3/IX Ничего не ест и из новой соски не пьет.
4/ Вышел сосок. Он так распух, что стал толщиной в три пальца. Предложила Кинули пить из него, просунув вовнутрь другую. Пьет.
Кинули и Пэри
Библиотека имени Веры Чаплиной
(«Правда» от 13 снтября 1935 г., фото Елизаветы Игнатович)
22/IX Конечно, по фотографии в «Правде» нашлась и хозяйка Пери. Очень просила ей разрешить проведать собаку [при том, что Пери в зоопарке находилась уже давно и весной 1934 года выкармливала щенка динго (см. рассказ В.Чаплиной «Чужой»)], уверяя, что очень ее любит. Удивляюсь, как можно любить, чтобы продать. Интересно посмотреть.
23/IX Ну, и напугалась же Кинули. Только вышла она в коридор, а я вывернула Шурино пальто и тихонько пошла на нее. Сначала Кинули долго и внимательно меня разглядывала. Потом вдруг фыркнула, бросилась в комнату и, сейчас же обернувшись, рявкнула. Тут же вышла Пери узнать в чем дело.
Во дворе дома 16 по Большой Дмитровке
Библиотека имени Веры Чаплиной
11/X Сегодня сшили Кинули ошейник, и я решила с ней погулять. После столь большого перерыва я все боялась, что она будет слишком пуглива. Оказалось, наоборот. Потому ли, что она выросла, и люди не казались так велики, или от того, что стала взрослее, только Кинули себя вела на редкость спокойно и шла по улице не хуже Пери. Зато сколько переполоху наделала она своим присутствием. Публика шарахалась в стороны, жалась к стене, сзади бежала толпа, толпа стояла и на другой стороне. Затормозил трамвай вожатый, остановился автомобиль. Всем было интересно видеть на улице львенка. Зашли с ней в садик. Встретили там Кинули не так, как месяц назад. Боязливо тянулись к ней руки отдельных храбрецов, а мамаши, похватав на руки малышей, словно птицы разлетелись в стороны. Вокруг садика стояла публика. Расспрашивала про львенка и ребят, жильцов. Вокруг управдома собралось всех больше. Гордый он стоял на телеге, показывая, какая была Кинули, отмеряя ее размеры на руке. В публике слышались отдельные возгласы удивления и даже зависти к управдому, что он имеет такого жильца.
12/X-35 г. Сегодня мы снимали проходы Кинули по улице. Волновались с самого утра, проверяли прочность ремня, ошейника, а вдруг она сорвется, убежит! Мои волнения передались и Кинули. Она отказалась от своей порции мяса, волновалась, мяукала. В 10 пришел милиционер и А. [кинооператор Андрей Глазов] отправился за такси. Вернулся он тут же. Решено было Васе, мне и Кинули ехать на машине, остальным на метро. Такси уже ждало нас во дворе. Шофер высунулся из машины и как раз принимал треножник аппарата, когда подошла я со львенком. Такого пассажира он не ожидал. Невольно побледнел
_________________________________________________________________________
Шофер ожидал всего, но только не такого пассажира. От неожиданности отпрянул в угол и быстро захлопнул дверь. Не давая ему опомниться, Вася открыл другую и впихнул меня с Кинули и Пери, а сам подсел к нему. Бледный от страха шофер даже не сопротивлялся. Согнувшись и опасливо поглядывая на лежавшего львенка, он выехал со двора.
…Проход около метро львенка сразу привлек внимание прохожих. Не успели мы пройти и десятка шагов, как очутились в плотном кольце. Появление львенка на улице произвело настоящий фурор. Останавливались трамваи, высовывались кондукторы, вожатые, выскакивали пассажиры. Бежала со всех сторон детвора. Но это еще ничего по сравнению с тем, что ожидало нас на Петровке. Не успела остановиться машина, как вокруг стала собираться толпа. А что делалось, когда мы вышли. Даже милиция и дворники не помогали. Напрасно они требовали и просили публику разойтись. Напрасно кричали, свистели. Толпа запрудила тротуар, заняла улицу, выглядывали из окон жильцы, стояли на балконах, а мальчишки залезли на водосточные трубы и кричали во всю глотку «Тигр! Тигр!» Остановилось все движение. Стояли автобусы, такси, машины. Но не было слышно гудков. Шоферы залезали на радиаторы и смотрели сами. Как и полагается в таких случаях, откуда-то появились репортеры, отдельные фотолюбители. Заснять же не было никакой возможности.
Четыре раза делали мы вид что уезжаем, четыре раза чтобы рассеять толпу объезжали переулками вокруг и возвращались обратно. И все-таки ничего не помогало…»
На Петровке
.