Сергей Гордеев, отправившийся сегодня с оружием в школу, заставил вспомнить другого Гордеева -- Фому
Повод печальный -- но как тут не вспомнить другого Гордеева -- Фому и пополнить раздел "Литература"(
Горький "Фома Гордеев" (тут еще про неунывающих исследователей трагедии Ленинграда):
"-- ... Они, эти писаки, неглупый народ... Сила, черти!... Они, как мыши, -- грызут помаленьку... н-да!
-- А разве тот, кто в газетах пишет, не человек?
-- Это не люди, а -- нарывы! Кровь в людях русских испортилась, и от дурной крови явились в ней все эти книжники-газетчики, лютые фарисеи... Нарвало их везде и все больше нарывает... Порча крови -- отчего? От медленности движения... Комары откуда? От болота... В стоячей воде всякая нечисть заводится... И в неустроенной жизни то же самое...
-- Писатели -- люди самые бескорыстные... это -- светлые личности! Им ведь ничего не надо -- им только справедливости, -- только правды! Они не комары...
-- Э-эх ты! -- со вздохом сказал старик, перебивая ее. -- Начиталась! Ты мне скажи -- кто они? Неизвестно! Только правды им надо, -- скажете?! Ишь, скромники какие?! А если она, правда-то, самое дорогое и есть?.. Ежели ее, может быть, каждый молча ищет? Ты мне поверь -- бескорыстным человек не может быть... за чужое он не
станет биться... а ежели бьется -- дурак ему имя, и толку от него никому не будет! Нужно, чтоб человек за себя встать умел... за свое кровное... тогда он -- добьется! Правда! Я почти сорок лет одну и ту же газету читаю и хорошо вижу... вот пред тобой моя рожа, а предо мной -- на самоваре вон -- тоже моя, но другая... Вот газеты эти самоварную рожу всему и придают, а настоящей не видят... А ты им веришь... Я знаю -- в самоваре моя рожа испорчена.
-- Папаша! -- тоскливо воскликнула Любовь. -- Но ведь в книгах и газетах защищают общие интересы, всех людей.
-- Кто знает, чего я хочу? Кто, кроме меня, интересы мои понимает?... Смутилась Россия, и нет в ней ничего стойкого: все пошатнулось! Все набекрень живут, на один бок ходят, никакой стройности в жизни нет... Орут только все на разные голоса. А кому чего надо -- никто не понимает! Туман на всем... туманом все дышат, оттого и кровь протухла у людей... оттого и нарывы... Дана людям большая свобода умствовать, а делать ничего не позволено -- от этого человек не живет, а гниет и воняет...
-- Что же надо делать? -- спросила Любовь, облокачиваясь на стол и наклоняясь к отцу.
-- Все! -- азартно крикнул старик. -- Все делай!.. Валяй, кто во что горазд! Уж коли настало такое время, что всякий шибздик полагает про себя, будто он -- все может и сотворен для полного распоряжения жизнью, -- дать ему, стервецу, свободу! На, сукин сын, живи! Ну-ка, живи! А-а! Тогда воспоследует такая комедия: почуяв, что узда с него снята, -- зарвется человек выше своих ушей и пером полетит -- и туда и сюда... Чудотворцем себя возомнит, и начнет он тогда дух свой испущать... А духа этого самого строительного со-овсем в нем малая толика! Попыжится он день-другой, потопорщится во все стороны и -- вскорости
ослабнет, бедненький! Сердцевина-то гнилая в нем... Ту-ут его, голубчика, и поймают настоящие, достойные люди, те настоящие люди, которые могут... действительными штатскими хозяевами жизни быть... которые будут жизнью править не палкой, не пером, а пальцем да умом"
Горький "Фома Гордеев" (тут еще про неунывающих исследователей трагедии Ленинграда):
"-- ... Они, эти писаки, неглупый народ... Сила, черти!... Они, как мыши, -- грызут помаленьку... н-да!
-- А разве тот, кто в газетах пишет, не человек?
-- Это не люди, а -- нарывы! Кровь в людях русских испортилась, и от дурной крови явились в ней все эти книжники-газетчики, лютые фарисеи... Нарвало их везде и все больше нарывает... Порча крови -- отчего? От медленности движения... Комары откуда? От болота... В стоячей воде всякая нечисть заводится... И в неустроенной жизни то же самое...
-- Писатели -- люди самые бескорыстные... это -- светлые личности! Им ведь ничего не надо -- им только справедливости, -- только правды! Они не комары...
-- Э-эх ты! -- со вздохом сказал старик, перебивая ее. -- Начиталась! Ты мне скажи -- кто они? Неизвестно! Только правды им надо, -- скажете?! Ишь, скромники какие?! А если она, правда-то, самое дорогое и есть?.. Ежели ее, может быть, каждый молча ищет? Ты мне поверь -- бескорыстным человек не может быть... за чужое он не
станет биться... а ежели бьется -- дурак ему имя, и толку от него никому не будет! Нужно, чтоб человек за себя встать умел... за свое кровное... тогда он -- добьется! Правда! Я почти сорок лет одну и ту же газету читаю и хорошо вижу... вот пред тобой моя рожа, а предо мной -- на самоваре вон -- тоже моя, но другая... Вот газеты эти самоварную рожу всему и придают, а настоящей не видят... А ты им веришь... Я знаю -- в самоваре моя рожа испорчена.
-- Папаша! -- тоскливо воскликнула Любовь. -- Но ведь в книгах и газетах защищают общие интересы, всех людей.
-- Кто знает, чего я хочу? Кто, кроме меня, интересы мои понимает?... Смутилась Россия, и нет в ней ничего стойкого: все пошатнулось! Все набекрень живут, на один бок ходят, никакой стройности в жизни нет... Орут только все на разные голоса. А кому чего надо -- никто не понимает! Туман на всем... туманом все дышат, оттого и кровь протухла у людей... оттого и нарывы... Дана людям большая свобода умствовать, а делать ничего не позволено -- от этого человек не живет, а гниет и воняет...
-- Что же надо делать? -- спросила Любовь, облокачиваясь на стол и наклоняясь к отцу.
-- Все! -- азартно крикнул старик. -- Все делай!.. Валяй, кто во что горазд! Уж коли настало такое время, что всякий шибздик полагает про себя, будто он -- все может и сотворен для полного распоряжения жизнью, -- дать ему, стервецу, свободу! На, сукин сын, живи! Ну-ка, живи! А-а! Тогда воспоследует такая комедия: почуяв, что узда с него снята, -- зарвется человек выше своих ушей и пером полетит -- и туда и сюда... Чудотворцем себя возомнит, и начнет он тогда дух свой испущать... А духа этого самого строительного со-овсем в нем малая толика! Попыжится он день-другой, потопорщится во все стороны и -- вскорости
ослабнет, бедненький! Сердцевина-то гнилая в нем... Ту-ут его, голубчика, и поймают настоящие, достойные люди, те настоящие люди, которые могут... действительными штатскими хозяевами жизни быть... которые будут жизнью править не палкой, не пером, а пальцем да умом"