Богатыри)
Пара каминных крюков с медными рукоятями, лопатка и щипцы сломаны.
Живя в Дептфорде, Петр, при содействии Кармартена и с согласия короля, приговорил к себе на службу до 60 человек разных специалистов и мастеров.
Здесь же, с целью подкрепить русскую казну, царь заключил с Кармартеном условие, которым предоставил ему право исключительной торговли в России табаком за 20,000 фунтов стерлингов (или 48,000 рублей), с уплатою всей суммы вперед.
Кармартену было разрешено ввезти в Россию и распродать в один год 3,000 бочек, или полтора миллиона фунтов, табаку, при чем государь обязался «всем своим подданным, какого ни есть чина, дозволить никоциан курить и употреблять, не смотря на все прежние противные указы и права».
Приехав из Голландии в Англию уже опытным корабельным плотником, Петр в три месяца неустанного труда изучил английскую систему постройки судов, узнал размер линейных кораблей и фрегатов, приобрел необходимые сведения для учреждения верфей и вникнул во все порядки морской службы. Теперь, для полного и окончательного усовершенствования своих познаний в кораблестроении, ему оставалось только изучить способы сооружения галерного флота и для этого он решился отправиться в Венецию.
18-го апреля, царь с чувством живейшей признательности простился с королем Вильгельмом, который, желая сохранить черты гениального русского государя, упросил его дозволить списать с себя портрет. По приказанию короля, знаменитый тогдашний живописец Готфрид Кнеллер необыкновенно верно передал потомству прекрасную, мужественную фигуру двадцатипятилетнего Петра. Замечательный по сходству и мастерству исполнения портрет царя, работы Кнеллера находятся в аудиенц-зале Гамптон-Корта, одного из королевских дворцов близ Лондона.
21-го апреля, Петр сел на подаренную ему яхту «Транспор-Рояль», поплыл вниз по Темзе, еще раз посетил Вульвич и Чатам, и 23-го числа вышел в море, направляясь к берегам» своей любезной Голландии.
Как только царь покинул Дептфорд, адмирал Бенбоу вознамерился перебраться в свое прежнее жилище; но его ждало неожиданное и горькое разочарованіе. Московские гости оказались совершенными варварами. В свое двухмесячное пребывание в доме Джона Евелина они до такой степени бесцеремонно распоряжались чужим имуществом и привели его в такой безобразный вид, что адмирал вынужден был отказаться от намерения возобновить контракт с Евелином и обратился к английскому правительству со следующей жалобой:
«Джон Бенбоу в почтительнейшей просьбе заявляет, что он несколько времени тому назад нанял дом Джона Евелина, эсквайра, называемый «Сэйс-Корт» в Дептфорде, и обязался контрактом содержать оный, равно как и сад и проч. в хорошем и удовлетворительном состоянии и полной исправности, и сдать его в таком же виде по истечении условленного срока; и случилось, с позволенія Вашей Чести, что его царское величество обратился к вышереченному, месяца три тому назад, желая, на время пребывания своего в Англии, занять его дом, со всем убранством, какое в нем находилось. Джон Бенбоу охотно согласился на это и немедленно вывез из дома свою семью и передал дом царю в пользование, предполагая, что это будет приятно Его Милости королю, и что царь будет пользоваться нанятым домом, имуществом и садом, иначе, чем вышло в действительности. Дом оказался в таком дурном виде, что едва ли возможно дать полное понятие об этом Вашей Чести. Кроме того, много вещей поломано, потеряно и испорчено.
«По сему, нижеподписавшийся почтительно просит, не благоугодно ли будет Вашей Чести приказать произвести осмотр дома и проч. для приведения в известность нанесенных ему убытков и дабы ему могло быть дано вознаграждение и он не вынужден был понести ущерб за оказанную им любезность».
Просьба Джона Бенбоу была отослана сэру Христофору Рэну, которому поручено было осмотреть дом, сад и движимое имущество, и донести сколько убытка причинено просителю царем и его свитой.
Рэн произвел осмотр при содействии оценщика по части движимости и гардероба, мистера Севелля, и королевского садовника, мистера Лаудона, и исчислил общую цифру убытков в 350 фунтов стерлингов. Это исчисление основано им на следующих двух документах, подписанных Севеллем и Лаудоном.
Счет повреждений, причиненных постройкам и изгородям московским царем и его свитой в Сэйс-Корте, в Дептфорде:
