22 января. Из писем Чехова
Ольге Книппер
22 января 1900 г. Ялта.
Милая актриса, 17 янв<аря> я получил телеграммы от Вашей мамы и брата, от дяди Александра Ивановича (подпись - дядя Саша) и Н. Н. Соколовского. Будьте добры, передайте им мою сердечную благодарность и выражение моей искренней симпатии.
Отчего Вы не пишете? Что случилось? Или Вы так уж увлеклись муаровой шелковой подкладкой на отворотах? Ну, что делать, бог с Вами.
Говорят, что в мае Вы будете в Ялте. Если это уже решено, то почему бы не похлопотать заранее о театре? Здешний театр в аренде, без переговоров с арендатором, актером Новиковым, обойтись никак нельзя. Вот если б поручили мне, то я бы, пожалуй, переговорил с ним.
17 января - день именин и избрания в академики - прошло тускло и хмуро, так как я был нездоров. Теперь я выздоровел, но прихворнула мать. И эти маленькие беды совсем отбили всякий вкус и к именинам и к академическому званию, и они же помешали написать Вам и ответить на телеграммы в свое время.
Теперь мать выздоравливает.
Видаюсь с Средиными. Они бывают у нас, а я бываю у них очень, очень редко, но всё же бываю. Доктор Розанов (один из тех сумасшедших, которых мы видели в Кокозе) скоро будет в Москве, побывает у Маши; сделайте так, чтобы он побывал в театре.
Итак, стало быть, Вы мне не пишете и нескоро еще соберетесь написать. Виною всему муаровые шелковые отвороты на сюртуке. Я понимаю Вас!
Целую Вам ручку.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Книппер.
У Никитских ворот, угол Мерзляков. пер., д. Мещериновой.
Примечания
...муаровой шелковой подкладкой - Так Чехов поддразнивал Книппер, якобы увлеченную Вл. И. Немировичем-Данченко. Когда М. П. Чехова вернулась из Ялты, где встречала Новый год, она писала Чехову, что была в Художественном театре и видела Немировича-Данченко: «У Владимира Ивановича муаровые шелковые отвороты на сюртуке, это ему очень идет»
Доктор Розанов (один из тех сумасшедших, которых мы видели в Кокозе)... - Позже Книппер-Чехова вспоминала об этой поездке: «В августе мы с Антоном Павловичем вместе уехали в Москву, ехали на лошадях до Бахчисарая, через Ай-Петри... Хорошо было покачиваться на мягких рессорах, дышать напоенным запахом сосны воздухом и болтать в милом, шутливом, чеховском тоне и подремывать, когда сильно припекало южное солнце и морило душу зноем. Хорошо было ехать через живописную долину Кокоза, полную какого-то особенного очарования и прелести...
Дорога шла мимо земской больницы, расположенной в некотором отдалении от шоссе. На террасе стояла группа людей, отчаянно махавших руками в нашем направлении и как будто что-то кричавших... Мы ехали, углубившись в какой-то разговор, и хотя видели суетившихся людей, но всё же не подумали, что это могло относиться к нам, и решили, что это сумасшедшие... Впоследствии оказалось, что это были не сумасшедшие, а группа ялтинских знакомых нам докторов, бывших в больнице на какой-то консультации и усиленно старавшихся остановить нас... Этот эпизод потом был источником смеха и всевозможных анекдотов»
Источник: http://chehov-lit.ru/chehov/letters/1900-1901/letter-3010.htm
22 января 1900 г. Ялта.
Милая актриса, 17 янв<аря> я получил телеграммы от Вашей мамы и брата, от дяди Александра Ивановича (подпись - дядя Саша) и Н. Н. Соколовского. Будьте добры, передайте им мою сердечную благодарность и выражение моей искренней симпатии.
Отчего Вы не пишете? Что случилось? Или Вы так уж увлеклись муаровой шелковой подкладкой на отворотах? Ну, что делать, бог с Вами.
Говорят, что в мае Вы будете в Ялте. Если это уже решено, то почему бы не похлопотать заранее о театре? Здешний театр в аренде, без переговоров с арендатором, актером Новиковым, обойтись никак нельзя. Вот если б поручили мне, то я бы, пожалуй, переговорил с ним.
17 января - день именин и избрания в академики - прошло тускло и хмуро, так как я был нездоров. Теперь я выздоровел, но прихворнула мать. И эти маленькие беды совсем отбили всякий вкус и к именинам и к академическому званию, и они же помешали написать Вам и ответить на телеграммы в свое время.
Теперь мать выздоравливает.
Видаюсь с Средиными. Они бывают у нас, а я бываю у них очень, очень редко, но всё же бываю. Доктор Розанов (один из тех сумасшедших, которых мы видели в Кокозе) скоро будет в Москве, побывает у Маши; сделайте так, чтобы он побывал в театре.
Итак, стало быть, Вы мне не пишете и нескоро еще соберетесь написать. Виною всему муаровые шелковые отвороты на сюртуке. Я понимаю Вас!
Целую Вам ручку.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Москва.
Ольге Леонардовне Книппер.
У Никитских ворот, угол Мерзляков. пер., д. Мещериновой.
Примечания
...муаровой шелковой подкладкой - Так Чехов поддразнивал Книппер, якобы увлеченную Вл. И. Немировичем-Данченко. Когда М. П. Чехова вернулась из Ялты, где встречала Новый год, она писала Чехову, что была в Художественном театре и видела Немировича-Данченко: «У Владимира Ивановича муаровые шелковые отвороты на сюртуке, это ему очень идет»
Доктор Розанов (один из тех сумасшедших, которых мы видели в Кокозе)... - Позже Книппер-Чехова вспоминала об этой поездке: «В августе мы с Антоном Павловичем вместе уехали в Москву, ехали на лошадях до Бахчисарая, через Ай-Петри... Хорошо было покачиваться на мягких рессорах, дышать напоенным запахом сосны воздухом и болтать в милом, шутливом, чеховском тоне и подремывать, когда сильно припекало южное солнце и морило душу зноем. Хорошо было ехать через живописную долину Кокоза, полную какого-то особенного очарования и прелести...
Дорога шла мимо земской больницы, расположенной в некотором отдалении от шоссе. На террасе стояла группа людей, отчаянно махавших руками в нашем направлении и как будто что-то кричавших... Мы ехали, углубившись в какой-то разговор, и хотя видели суетившихся людей, но всё же не подумали, что это могло относиться к нам, и решили, что это сумасшедшие... Впоследствии оказалось, что это были не сумасшедшие, а группа ялтинских знакомых нам докторов, бывших в больнице на какой-то консультации и усиленно старавшихся остановить нас... Этот эпизод потом был источником смеха и всевозможных анекдотов»
Источник: http://chehov-lit.ru/chehov/letters/1900-1901/letter-3010.htm