замечательного барда. Он пару раз приезжал к нам на факультет с концертами.
***
Ты у меня одна,
Словно в ночи луна,
Словно в году весна,
Словно в степи сосна.
Нету другой такой
Ни за какой рекой,
Нет за туманами,
Дальними странами.
В инее провода,
В сумерках города.
Вот и взошла звезда,
Чтобы светить всегда,
Чтобы гореть в метель,
Чтобы стелить постель,
Чтобы качать всю ночь
У колыбели дочь.
Вот поворот какой
Делается с рекой.
Можешь отнять покой,
Можешь махнуть рукой,
Можешь отдать долги,
Можешь любить других,
Можешь совсем уйти,
Только свети, свети!
1964
Click to view
Click to view
МИЛАЯ МОЯ
Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены.
Тих и печален ручей у янтарной сосны.
Пеплом несмелым подернулись угли костра.
Вот и окончилось все - расставаться пора.
Милая моя,
Солнышко лесное,
Где, в каких краях
Встретишься со мною?
Крылья сложили палатки - их кончен полет.
Крылья расправил искатель разлук - самолет,
И потихонечку пятится трап от крыла -
Вот уж, действительно, пропасть меж нами легла.
Милая моя,
Солнышко лесное,
Где, в каких краях
Встретишься со мною?
Не утешайте меня, мне слова не нужны,
Мне б отыскать тот ручей у янтарной сосны -
Вдруг сквозь туман там краснеет кусочек огня,
Вдруг у огня ожидают, представьте, меня!
Милая моя,
Солнышко лесное,
Где, в каких краях
Встретишься со мною?
1973, Юрий Визбор
Click to view
Маркшейдер мне сказал:"Ты лучше ляг,
Поди в тенек, пока спадет погода".
Здесь даже с небом сходится земля,
Как челюсти огромных сковородок,
Здесь нету ни дождей, ни облаков,
Здесь не было всемирного потопа.
Восточная Европа далеко,
На западе восточная Европа.
Будьдозера вгрызаются в песок,
Он строится, как будто-бы сугробы,
Ах, лучше пулю дайте мне в висок,
Но землю я хочу увидеть, чтобы…
Тропиночка сверкает под ногой,
На варежку слетаются снежинки,
Маркшейдер говорит:"Слышь, дорогой,
Я пить тебе принес, да не спеши ты".
Лежу я под машиной и дышу,
И что-то совершается такое,
О чем я доложить - не доложу,
Но что пропахло потом и тоскою,
Чего, как муху не смахнешь с лица,
Что зябнет в сердце, как аккорд гитарный,
Маркшейдер говорит: «Держись, пацан,
Счас вертолет прибудет санитарный».
Прощайте, неумытая братва,
Пустыня-море, встретимся на суше,
Газопровод наш Бухара-Москва,
Пылает в перегретых наших душах.
Гремят, как невозможные басы,
Пропеллеров оранжевые пятна,
Восточная Европа, я твой сын.
Возьми меня, пожалуйста, обратно.
19 июля 1971
РАССКАЗ ВЕТЕРАНА
Click to view
Мы это дело разом увидали,
Как роты две поднялись из земли
И рукава по локоть закатали,
И к нам с Виталий Палычем пошли.
А солнце жарит - чтоб оно пропало! -
Но нет уже судьбы у нас другой,
И я шепчу: "Постой, Виталий Палыч,
Постой, подпустим ближе, дорогой".
И тихо в мире, только временами
Травиночка в прицеле задрожит.
Кусочек леса редкого за нами,
А дальше - поле, Родина лежит.
И солнце жарит - чтоб оно пропало! -
Но нет уже судьбы у нас другой,
И я шепчу: "Постой, Виталий Палыч,
Постой, подпустим ближе, дорогой".
Окопчик наш - последняя квартира,
Другой не будет, видно, нам дано.
И черные проклятые мундиры
Подходят, как в замедленном кино.
И солнце жарит - чтоб оно пропало! -
Но нет уже судьбы у нас другой,
И я кричу: "Давай, Виталий Палыч,
Давай на всю катушку, дорогой!"
...Мои года, как поезда, проходят,
Но прихожу туда хоть раз в году,
Где пахота заботливо обходит
Печальную фанерную звезду,
Где солнце жарит - чтоб оно пропало! -
Где не было судьбы у нас другой...
И я шепчу: "Прости, Виталий Палыч,
Прости мне, что я выжил, дорогой".
1972
***
Одинокий гитарист в придорожном ресторане.
Черной свечкой кипарис между звездами в окне.
Он играет и поет, сидя будто в черной раме,
Море черное за ним при прожекторной луне.
Наш милейший рулевой на дороге нелюдимой,
Исстрадав без сигарет, сделал этот поворот.
Ах, удача, Боже мой, услыхать в стране родимой
Человеческую речь в изложеньи нежных нот.
Ресторан полупустой. Две танцующие пары.
Два дружинника сидят, обеспечивая мир.
Одинокий гитарист с добрым Генделем на пару
Поднимает к небесам этот маленький трактир.
И витает, как дымок, христианская идея,
Что когда-то повезет, если вдруг не повезло,
Он играет и поет, все надеясь и надеясь,
Что когда-нибудь добро победит в борьбе со злом.
Ах, как трудно будет нам, если мы ему поверим...
С этим веком наш роман бессердечен и нечист,
Но спасает нас в ночи от позорного безверья
Колокольчик под дугой - одинокий гитарист.
1982
Click to view