8 апреля 1944 года
из дневников
Александр Витковский, электромонтажник, 33 года, командир подразделения связи, Крым:
8 апреля. Перекоп
Штурм Перекопа (третий за всю историю)
Всю ночь на ногах. Под утро установилась необычная тишина. Связисты заканчивают наводить линии.
Выпало несколько минут свободного времени н левой сумке пишу небольшое письмо детям. Время торопит, прячу письмо. Подошел командир взвода связи Журавлёв и доложил о готовности. Докладываю дальше по команде. Приказано быть на месте.
Связисты периодически проверяют связь, поеживаясь от морской прохлады.
Всю ночь подходили резервы из ближайших тылов. Воины несли вырезанные из фанеры силуэты солдат. В некоторых местах траншеи сторон отделяли всего 40 метров. Везде организованность, четкость. Без суеты и шума идет последняя подготовка.
Полк занял позиции во втором эшелоне уступов вправо с задачей развивать успех.
Тишина необычная. Одна сторона ждет своей участи, вторая готовится ринуться на нее и ждет сигнала.
Перед рассветом в сторону противника пролетела стайка птиц. Кто-то заметил: хорошая примета.
Было опасение, как бы противник не открыл огня до начала наступления и не расстроил его.
Лучи солнца начали пробиваться из-за туч. Зайчики заиграли на стволах пушек и танках.
Сигнал подан. Первое слово сказали артиллеристы, вначале мелкие калибры пушек и минометы. Мощь огня наращивалась по калибрам и превратилась в сплошной гул. Земля дрожала, вражеские укрепления взлетали в воздух, все заволокло пороховым дымом. Стало непонятно, что творится в этом дыму. Лучи солнца закрылись облаками разрывов. Многие выбрались из траншей и наблюдали. Командир полка и штабные офицеры 200 стоят во весь рост и обеспокоены плохой видимостью. Здесь и командиры из вышестоящего штаба. Вот бы кинооператора!
Артиллеристы, закопченные, в поте лица ведут огонь.
Мощная артканонада резко оборвалась, словно по взмаху дирижерской палочки.
Воины в первой линии выставили из траншей фанерные чучела и крикнули: «Ура!», имитируя атаку. Противник ловко был введен в заблуждение и открыл огонь из уцелевших огневых точек. Специальные наблюдатели засекли эти точки и данные передали артиллеристам.
Начался второй этап артподготовки. Противник огня не вел. Вторая артподготовка короче, прекратилась так же внезапно. Здесь уже без обмана пехота рванулась в атаку. Воины быстро преодолели нейтральное поле и завязали бой на всю глубину обороны противника. Танкисты ломали гусеницами технику, давили живую силу. Наш полк развивал успех, очищая траншеи от противника. С командного пункта хорошо видно. Связисты радовались, но все же было тревожно - танки рвали линии. Линии связи удлинились. На поднос кабеля были выделены специальные люди. Среди подносчиков был молодой по возрасту и по опыту Баранов. К месту назначения не пришел. Начались поиски. Нашли брошенную катушку, Баранова нет. Он оказался в тылу и был задержан. Случилось такое впервые. Неудивительно - молод, не обстрелян, не смог побороть страх. Связисты были возмущены.
К 14.00 противник был отброшен за Армянск основной опорный пункт в системе обороны.
Противник бросался в контратаку, вел обстрел из тяжелых орудий, стремился вернуть Армянск, но успеха не имел.
Узел связи переместили в Армянск, батальоны вели бой в глубине обороны, где сопротивление возросло.
Бабка Марья рассказывала: до революции Армянск назывался Армянский Базар. Действительно, базары были большие и в местечке проживало много армян. Одноэтажные домики, крытые южной овальной черепицей. Жителей нет. Домики разрушены, есть целые.
«Рама» делает облет, сбрасывает металлические контейнеры, в которых около 100 противопехотных мин. Контейнер раскрывается, и под сплошной треск стеной летит целый рой гранат. Для пехоты беда. Связисты укрылись под большим крепким столом в разваленном доме. Три гранаты упали на стол, доски раскололись, но люди остались невредимы. Одна угодила в телефонный аппарат - уцелела только крышка.
Во время нарушения проводной действует радиосвязь.
Георгий Славгородский, школьный учитель, 29 лет, заместитель командира батальона, Одесская область:
8 апреля.
Шилеково [зачеркнуто: Шелехово]
Рота Измайлова еще с вечера вышла в разведку боем, всю ночь сидела под непрерывным огнем противника, выявив огневую систему противника, и этим заработала благодарность от командира дивизии. Когда первая и вторая рота выдвинулись за скирду, я пошел к скирде. Наши бойцы вели огонь; кто пытался продвигаться, попадал под немецкие пули; главный удар наносил 42 полк, мы ждали его успеха. Вот они взошли на курган и залегли, противник дальше не пускал. Подошли 2 танка - и дело пошло на лад: немцы убежали с кургана, пехота пошла за танками в глубину обороны. На левом фланге у нас стали по одному, по два бежать немцы. Солдат это воодушевило, и они стали шуметь, а невыдержанные смельчаки бросались вперед - и это были ненужные потери. Я себя мнил центром события, торча! под нулями, а когда 42-й прорвал оборону противника, послат связного на левый фланг с приказанием: прижимаясь к 42-му, продвигаться к траншеям и, ворвавшись в них, очищать вправо. Солдаты так и сделали. Там был младший лейтенант Лоскутов. Смелый парень. Через полчаса мне привели пленных. К сдавшемуся врагу, безоружному, я снисходителен. Приказал обыскать, часы - бойцу, который привел; документы - конвоиру. Пленные такие добрые, такие беспомощные, а стреляют до последней возможности. Офицер его заставляет?? А офицера и близко нет. Когда выбили немцев из окопов и солдаты пошли вперед, я тоже пошел вперед, стараясь навести порядок, собрать людей, указать направление. Санвзвод у нас работал плохо: раненые не подбирались, валялись на поле боя и просили помощи. Некоторые солдаты заглядывали по немецким окопам, шарили возле убитых немцев, связь не поспевала.
Противник без боя отдал х. Веселый и Шевченков. Захожу в село, людей своих не вижу, ни одного мирного жителя, все разграблено, разбито. Неглубокий ручеек я перешел вброд, воодушевленный успехом и желая быть впереди. Бреду и думаю: отступал вплавь в холодную осень, наступаю вброд в холодную весну. На улице машина с трофеями. Что мне нужно? Портянки - я же через голенища набрал - и пожрать (консервы, мак в сумочке). Пока я здесь подкреплялся, ко мне подошел Лоскутов с группой бойцов, встретился с замкомбатом 42-го, сориентировался (у меня не было карты) и пошел с солдатами своим направлением, командиров рот еще не было, комбат где-то потерялся. Вдруг меня догоняет связной от комбата с приказанием остановиться. Люди уже пошли к кладбищу, я приказал остановиться, окопаться в районе кладбища. Остановка! Чем заняться? Покушать! В подвалах - огурцы, помидоры, в хатах - мука, зерно и др. Приказаний никаких не было, и я ушел в штаб батальона. Комбат со всей П-братией расположился в хате, развели костер посередине, я сушил стельки и грелся. К вечеру закрыли окна и заложили соломой, затопили печку, нажарили семечек. Василий принес ужин с водкой.
Как обычно, набилась людей полна хата. Противник обстреливал село тяжелыми снарядами. У Ширикова ранило командира роты и др. (Также набилась полна хата.) Я лег спать на печке, с вечера она была холодная, а затем припекла - не улежишь! Только разоспался, а тут будит связист: идти поверять оборону.
Михаил Пришвин, писатель, 71 год, Москва:
8 апреля.
Все эти дни валит снег и сегодня метель. Лева приехал из Переславля, говорит, что и по шоссе не ходят автомашины: все занесло снегом.
- Языком мели, - а рукам воли не давай: в этом идеальная сущность дипломатии.
Читал «Ромео» Шекспира, и у меня было то же удивление, как от «Песни песней»: единство любви плотской и духовной (любовь одна). Впечатление достигается выражением откровенных желаний невиннейшей Джульетты, показывается воистину святая плоть (вот исток реализма!).
Сергей Вавилов, физик, академик, 53 года:
8 апреля.
Йошкар-Ола. Entzwei, entzwei! Мир условный, люди, слова, жесты, понятия, законы, привычки распадаются на глазах, как в театре после представления, после опущенного занавеса и разошедшихся зрителей. Все - случайно случившийся случай, плесень на случайно свалившемся комке вещества, именуемом Землей.
Извольте быть актером и дальше. К чему? Аплодирующие зрители - тоже переодетые актеры, и аплодисменты их актерские, условные, сонные.
А как уютно было (и, вероятно, есть у других) без гипертрофированного сознания, без науки, прежде всего. Мир - полный тайн, за который я не отвечаю, могучий, способный сделать все. Чувство ребенка, ходящего на поводу у матери, ни за что не отвечающего.
Так вот извольте жить и эволюционировать, чувствуя и сознавая каждое мгновение трагический балаган.
Надо для спасения, для тихого доживання остатков жизни глубоко зацепиться за науку, как за шахматную игру.
Кончающаяся медленно зима. Разговоры и неопределенность о возвращении в Ленинград. Каждый день усталость. Просыпаюсь в 6 ч. утра под звуки радио со стандартными словами. Добиваемые немцы, воюющие спинным мозгом.
Николай Пунин, историк искусства, 55 лет, Самарканд:
8 апреля.
К проблеме реализма:
Существенно важно перенести акцент на цель, то есть неустанно ставить вопрос о смысле искусства, об его целеустремленности. Для чего, из каких побуждений создается то или иное произведение искусства. То, что древние называли «катарсисом»,- есть нечто, около чего следует искать эту цель. Очищение, освобождение, просветление, эстетическое созерцание, на крайний случай - эстетическое наслаждение. В самом широком смысле можно говорить просто о хорошем искусстве.<...>
В современном нашем искусстве так называемый реализм стал целью; метод возвели в принцип и подменили им цель; ничего, кроме гибели для искусства, из этого не могло получиться.
Делайте хорошее искусство какими угодно средствами, но только делайте хорошее искусство.
Александр Витковский, электромонтажник, 33 года, командир подразделения связи, Крым:
8 апреля. Перекоп
Штурм Перекопа (третий за всю историю)
Всю ночь на ногах. Под утро установилась необычная тишина. Связисты заканчивают наводить линии.
Выпало несколько минут свободного времени н левой сумке пишу небольшое письмо детям. Время торопит, прячу письмо. Подошел командир взвода связи Журавлёв и доложил о готовности. Докладываю дальше по команде. Приказано быть на месте.
Связисты периодически проверяют связь, поеживаясь от морской прохлады.
Всю ночь подходили резервы из ближайших тылов. Воины несли вырезанные из фанеры силуэты солдат. В некоторых местах траншеи сторон отделяли всего 40 метров. Везде организованность, четкость. Без суеты и шума идет последняя подготовка.
Полк занял позиции во втором эшелоне уступов вправо с задачей развивать успех.
Тишина необычная. Одна сторона ждет своей участи, вторая готовится ринуться на нее и ждет сигнала.
Перед рассветом в сторону противника пролетела стайка птиц. Кто-то заметил: хорошая примета.
Было опасение, как бы противник не открыл огня до начала наступления и не расстроил его.
Лучи солнца начали пробиваться из-за туч. Зайчики заиграли на стволах пушек и танках.
Сигнал подан. Первое слово сказали артиллеристы, вначале мелкие калибры пушек и минометы. Мощь огня наращивалась по калибрам и превратилась в сплошной гул. Земля дрожала, вражеские укрепления взлетали в воздух, все заволокло пороховым дымом. Стало непонятно, что творится в этом дыму. Лучи солнца закрылись облаками разрывов. Многие выбрались из траншей и наблюдали. Командир полка и штабные офицеры 200 стоят во весь рост и обеспокоены плохой видимостью. Здесь и командиры из вышестоящего штаба. Вот бы кинооператора!
Артиллеристы, закопченные, в поте лица ведут огонь.
Мощная артканонада резко оборвалась, словно по взмаху дирижерской палочки.
Воины в первой линии выставили из траншей фанерные чучела и крикнули: «Ура!», имитируя атаку. Противник ловко был введен в заблуждение и открыл огонь из уцелевших огневых точек. Специальные наблюдатели засекли эти точки и данные передали артиллеристам.
Начался второй этап артподготовки. Противник огня не вел. Вторая артподготовка короче, прекратилась так же внезапно. Здесь уже без обмана пехота рванулась в атаку. Воины быстро преодолели нейтральное поле и завязали бой на всю глубину обороны противника. Танкисты ломали гусеницами технику, давили живую силу. Наш полк развивал успех, очищая траншеи от противника. С командного пункта хорошо видно. Связисты радовались, но все же было тревожно - танки рвали линии. Линии связи удлинились. На поднос кабеля были выделены специальные люди. Среди подносчиков был молодой по возрасту и по опыту Баранов. К месту назначения не пришел. Начались поиски. Нашли брошенную катушку, Баранова нет. Он оказался в тылу и был задержан. Случилось такое впервые. Неудивительно - молод, не обстрелян, не смог побороть страх. Связисты были возмущены.
К 14.00 противник был отброшен за Армянск основной опорный пункт в системе обороны.
Противник бросался в контратаку, вел обстрел из тяжелых орудий, стремился вернуть Армянск, но успеха не имел.
Узел связи переместили в Армянск, батальоны вели бой в глубине обороны, где сопротивление возросло.
Бабка Марья рассказывала: до революции Армянск назывался Армянский Базар. Действительно, базары были большие и в местечке проживало много армян. Одноэтажные домики, крытые южной овальной черепицей. Жителей нет. Домики разрушены, есть целые.
«Рама» делает облет, сбрасывает металлические контейнеры, в которых около 100 противопехотных мин. Контейнер раскрывается, и под сплошной треск стеной летит целый рой гранат. Для пехоты беда. Связисты укрылись под большим крепким столом в разваленном доме. Три гранаты упали на стол, доски раскололись, но люди остались невредимы. Одна угодила в телефонный аппарат - уцелела только крышка.
Во время нарушения проводной действует радиосвязь.
Георгий Славгородский, школьный учитель, 29 лет, заместитель командира батальона, Одесская область:
8 апреля.
Шилеково [зачеркнуто: Шелехово]
Рота Измайлова еще с вечера вышла в разведку боем, всю ночь сидела под непрерывным огнем противника, выявив огневую систему противника, и этим заработала благодарность от командира дивизии. Когда первая и вторая рота выдвинулись за скирду, я пошел к скирде. Наши бойцы вели огонь; кто пытался продвигаться, попадал под немецкие пули; главный удар наносил 42 полк, мы ждали его успеха. Вот они взошли на курган и залегли, противник дальше не пускал. Подошли 2 танка - и дело пошло на лад: немцы убежали с кургана, пехота пошла за танками в глубину обороны. На левом фланге у нас стали по одному, по два бежать немцы. Солдат это воодушевило, и они стали шуметь, а невыдержанные смельчаки бросались вперед - и это были ненужные потери. Я себя мнил центром события, торча! под нулями, а когда 42-й прорвал оборону противника, послат связного на левый фланг с приказанием: прижимаясь к 42-му, продвигаться к траншеям и, ворвавшись в них, очищать вправо. Солдаты так и сделали. Там был младший лейтенант Лоскутов. Смелый парень. Через полчаса мне привели пленных. К сдавшемуся врагу, безоружному, я снисходителен. Приказал обыскать, часы - бойцу, который привел; документы - конвоиру. Пленные такие добрые, такие беспомощные, а стреляют до последней возможности. Офицер его заставляет?? А офицера и близко нет. Когда выбили немцев из окопов и солдаты пошли вперед, я тоже пошел вперед, стараясь навести порядок, собрать людей, указать направление. Санвзвод у нас работал плохо: раненые не подбирались, валялись на поле боя и просили помощи. Некоторые солдаты заглядывали по немецким окопам, шарили возле убитых немцев, связь не поспевала.
Противник без боя отдал х. Веселый и Шевченков. Захожу в село, людей своих не вижу, ни одного мирного жителя, все разграблено, разбито. Неглубокий ручеек я перешел вброд, воодушевленный успехом и желая быть впереди. Бреду и думаю: отступал вплавь в холодную осень, наступаю вброд в холодную весну. На улице машина с трофеями. Что мне нужно? Портянки - я же через голенища набрал - и пожрать (консервы, мак в сумочке). Пока я здесь подкреплялся, ко мне подошел Лоскутов с группой бойцов, встретился с замкомбатом 42-го, сориентировался (у меня не было карты) и пошел с солдатами своим направлением, командиров рот еще не было, комбат где-то потерялся. Вдруг меня догоняет связной от комбата с приказанием остановиться. Люди уже пошли к кладбищу, я приказал остановиться, окопаться в районе кладбища. Остановка! Чем заняться? Покушать! В подвалах - огурцы, помидоры, в хатах - мука, зерно и др. Приказаний никаких не было, и я ушел в штаб батальона. Комбат со всей П-братией расположился в хате, развели костер посередине, я сушил стельки и грелся. К вечеру закрыли окна и заложили соломой, затопили печку, нажарили семечек. Василий принес ужин с водкой.
Как обычно, набилась людей полна хата. Противник обстреливал село тяжелыми снарядами. У Ширикова ранило командира роты и др. (Также набилась полна хата.) Я лег спать на печке, с вечера она была холодная, а затем припекла - не улежишь! Только разоспался, а тут будит связист: идти поверять оборону.
Михаил Пришвин, писатель, 71 год, Москва:
8 апреля.
Все эти дни валит снег и сегодня метель. Лева приехал из Переславля, говорит, что и по шоссе не ходят автомашины: все занесло снегом.
- Языком мели, - а рукам воли не давай: в этом идеальная сущность дипломатии.
Читал «Ромео» Шекспира, и у меня было то же удивление, как от «Песни песней»: единство любви плотской и духовной (любовь одна). Впечатление достигается выражением откровенных желаний невиннейшей Джульетты, показывается воистину святая плоть (вот исток реализма!).
Сергей Вавилов, физик, академик, 53 года:
8 апреля.
Йошкар-Ола. Entzwei, entzwei! Мир условный, люди, слова, жесты, понятия, законы, привычки распадаются на глазах, как в театре после представления, после опущенного занавеса и разошедшихся зрителей. Все - случайно случившийся случай, плесень на случайно свалившемся комке вещества, именуемом Землей.
Извольте быть актером и дальше. К чему? Аплодирующие зрители - тоже переодетые актеры, и аплодисменты их актерские, условные, сонные.
А как уютно было (и, вероятно, есть у других) без гипертрофированного сознания, без науки, прежде всего. Мир - полный тайн, за который я не отвечаю, могучий, способный сделать все. Чувство ребенка, ходящего на поводу у матери, ни за что не отвечающего.
Так вот извольте жить и эволюционировать, чувствуя и сознавая каждое мгновение трагический балаган.
Надо для спасения, для тихого доживання остатков жизни глубоко зацепиться за науку, как за шахматную игру.
Кончающаяся медленно зима. Разговоры и неопределенность о возвращении в Ленинград. Каждый день усталость. Просыпаюсь в 6 ч. утра под звуки радио со стандартными словами. Добиваемые немцы, воюющие спинным мозгом.
Николай Пунин, историк искусства, 55 лет, Самарканд:
8 апреля.
К проблеме реализма:
Существенно важно перенести акцент на цель, то есть неустанно ставить вопрос о смысле искусства, об его целеустремленности. Для чего, из каких побуждений создается то или иное произведение искусства. То, что древние называли «катарсисом»,- есть нечто, около чего следует искать эту цель. Очищение, освобождение, просветление, эстетическое созерцание, на крайний случай - эстетическое наслаждение. В самом широком смысле можно говорить просто о хорошем искусстве.<...>
В современном нашем искусстве так называемый реализм стал целью; метод возвели в принцип и подменили им цель; ничего, кроме гибели для искусства, из этого не могло получиться.
Делайте хорошее искусство какими угодно средствами, но только делайте хорошее искусство.