29 марта 1939-го года
из дневников
Варвара Малахиева-Мирович, литератор, 70 лет, Москва:
29 марта. Семьдесят лет тому назад в такое же солнечное, как сегодня, утро было дано мне увидеть свет, войти в жизнь по эту сторону, где я теперь, и пройти ступени, для которых эта жизнь нам дана. Благословляю свет и все, что он озарил мне, благословляю жизнь. Что же касается ступеней восхождения - боюсь, что я там же, где стояла в семилетнем возрасте - только с утратой детской чистоты. Я тот виноградарь, который не пошел работать на виноградник ни в третий, ни в шестой, ни 9-й час. Сегодня пробил для меня уже последний, двенадцатый час. И вот это необходимо помнить отныне в каждом часе жизни, в каждом помысле, в каждом движении души. Аминь.
По словам матери, я родилась в очень солнечный день, в воскресенье, во время обедни. Считаю это предзнаменованием для моего внутреннего пути - ряд озарений, ряд смертей - и после каждой - воскресение.
Любовь Шапорина (1879 - 1967), художница, переводчица, создательница первого в советской России театра марионеток, жена композитора Ю. А. Шапорина. Свидетель блокады Ленинграда, 60 лет, Ленинград:
29 марта. Гитлер взял Мемель (Город и порт в Литве, с 1923 Клайпеда), берет Данциг (Немецкое наименование польского Гданьска). Говорили прежде: «Велик Бог земли Русской». Но, во-первых, мы не земля Русская, а мы анонимный Союз ССР, а во-вторых, Богу не за что нас спасать. С какой легкостью предали свою веру, с какой легкостью забыли все моральные устои. Донос поставлен во главе угла. Донос разрушил деревню. Могли же в Суноге дать молчаливый, но дружный отпор - никого не раскулачили, а когда вышел приказ раскулачить заведомого богача Галанова, его предупредили и попрятали все его добро где кто мог. Могли же. Но это единичный случай. Зачем Евдохе надо было доносить на Рыбакова, зачем ей надо было доносить на меня, что я разбазариваю имущество детей и спекулирую их жилплощадью? Я хожу рваная, так что стыдно, т. к. весь мой заработок идет на детей, очевидно, это кажется по нашим временам неправдоподобным.
Non vedere, non sentire, essere di sasso mentre la guerra e la vergogna dura.
Я всегда чувствую этот жгучий стыд за Россию и больно. Лягушки, избравшие себе царя (Имеется в виду басня Лафонтена «Лягушки, просящие царя»).
Я представляю, как должен страдать Вася Я. и другие, любившие страну до боли.
А может быть, великий Бог над нами сжалится ради тех замученных праведников, ради тех миллионов, которые в заточении.
Какая безумная, беспросветная трусость - ни слова не сказать правды на этом съезде. Насколько было бы убедительнее сказать прямо и откровенно: да, товарищи, вся страна раздета, мануфактуры нет, угля не хватает, продуктов питания не хватает, и объяснить, почему это. А заведомая ложь не убедительна. Le mensonge ne peut pas durer (Carlyle) (Ложь не может длиться (Карлейль) (фр.)).
Иван Майский, дипломат, 55 лет, посол СССР в Англии, Лондон:
29 марта. Был у Кадогана (сэр Александр Джордж Монтэгю Кадоган, Alexander George Montagu Cadogan; 25 ноября 1884, Лондон - 9 июля 1968, там же; - британский дипломат. В 1938-1946 годах постоянный заместитель министра иностранных дел Великобритании (Форин-офис, ФО)).
…Кадоган спросил, читал ли я вчерашнее заявление премьера в парламенте? Я ответил, что не только читал, но даже удивлялся. Чемберлен сказал, что намерения бритпра «идут значительно далее простой консультации» и что «державам, с которыми мы находимся в консультации, дано ясно понять, к каким действиям мы готовы в определенных обстоятельствах» (Заявление Чемберлена было сделано в палате общин 28 марта 1939, к записи приложен текст этого заявления, опубликованный в: Times. 1939. 29 Маг.).. До сих пор я имел основание считать, что СССР является одной из тех держав, с которыми Англия находится в консультации, но мне пока известен лишь тот проект «декларации четырех», который предусматривает «консультацию», и ничего больше. Надо ли удивляться, что я был несколько ошеломлен вчерашним откровением премьера?
Говоря так, я нарочно несколько преувеличил: кое-что о новых планах бритпра я уже слышал из неофициальных источников, но ФО мне по этому поводу не сообщило ни слова.
Кадоган слегка смутился и затем стал излагать создавшуюся ситуацию. Оказывается, «декларация четырех» - уже пройденный этап. Поляки в самой категорической форме, румыны в менее категорической заявили, что не примкнут ни к какой комбинации (в форме ли декларации или какой-либо иной), если участником ее будет также СССР. Кроме того, они дали понять, что «консультация», предусматриваемая декларацией, их плохо устраивает и что они могли бы войти в мирный блок лишь при условии твердых военных обязательств со стороны Англии и Франции. В результате в течение последних нескольких дней шла усиленная консультация между Лондоном и Парижем, а также Варшавой. Сейчас в британских правительственных кругах создалось такое настроение: в качестве первого этапа надо организовать блок четырех - Англия, Франция, Польша, Румыния, причем первые две обязуются защищать силою оружия последние две в случае нападения на них Германии. СССР пока остается в стороне, но на втором этапе привлекается и он[886]. О формах и характере сотрудничества [с] СССР бритпра собирается вести с нами специальные переговоры.
Слушая Кадогана, я не скрывал своего глубочайшего недоверия. Зная англичан и традиции британской внешней политики, я не мог допустить, чтобы Чемберлен пошел на твердые «commitments» в Вост[очной] Европе. Поэтому, чтобы окончательно уяснить положение, я задал Кадогану прямой вопрос:
- Допустим, Германия завтра нападет на Польшу, объявит ли в этом случае Англия войну Германии? Станет ли блокировать берега Германии и бомбардировать с воздуха ее укрепления?
На это Кадоган, к моему удивлению, ответил:
- Да, объявит войну, блокирует берега и будет бомбардировать с воздуха... Если, конечно, кабинет примет весь план.
Кадоган посмотрел на часы, кот[орые] показывали 1 час, и прибавил:
- Может быть, план уже принят. Сейчас как раз идет заседание правительства.
Я выразил сомнение по этому поводу. Сам Кадоган тоже был не вполне уверен в решении кабинета. Заметив улыбку на моем лице, Кадоган спросил:
- Чего вы усмехаетесь? Не верите ?
- Я усмехаюсь, - ответил я, - потому что ваш новый план, если он вообще будет реализован, в чем я далеко не уверен, представлял бы собой что-то похожее на революцию в традиционной внешней политике Великобритании, а, как известно, здесь революций не любят.
Кадоган пожал плечами и сказал:
- Да, конечно, это было бы революцией в нашей внешней политике. Оттого-то мы так долго не можем принять окончательного решения. Настроения в стране, однако, таковы, что твердые гарантии Польше и Румынии становятся вполне реальной возможностью.
Уильям Ширер, историк, мемуарист, 35 лет, корреспондент американского радио в Европе, Швейцария:
29 марта. Женева. Вчера был окружен Мадрид, нынешняя Опора республиканской Испании. Нет слов, чтобы выразить мои переживания этой ночью. Кровавая бойня, которую устроит Франко, будет ужасной. Сегодня, когда Гитлер начал свое выступление по радио на Вильгельмсхафен, в операторскую комнату, где я находился в полной готовности, пришел приказ прекратить вещание за границу. Все находившиеся в операторской были какое-то время в сильном замешательстве. Я неистово выражал немцам свой протест по поводу нашего отключения именно в тот момент, когда Гитлер начал говорить. Но приказы с Вильгельмсхафен были недвусмысленными. Они были отданы самим Гитлером прямо перед началом выступления. Его речь не транслировалась и в Германии, а прозвучала Позднее в записи. Эта деталь и наше отключение от эфира означали, что Гитлер хотел обдумать то, что он скажет под горячую руку, прежде чем его слова разойдутся по миру. Запись всегда можно подредактировать. Я предложил д-ру Ратке, начальнику отдела коротковолновой связи, чтобы он сообщил нашей радиосети в Америке, что трансляция речи Гитлера не состоялась из-за недоразумений и что на самом деле он ее произносит в настоящий момент. Он, человек крайне нервный и возбудимый, отказался. И вместо этого приказал запустить в эфир какую-то дурацкую музыку. Произошло именно то, чего я ожидал. Через пятнадцать минут из Нью-Йорка срочно вышел на связь Пол Уайт. Почему отключили Гитлера? Нью-йоркские репортажи загублены. Его не убили? А откуда вы знаете? Потому что в данный момент слышу его по телефонной связи с Вильгельмсхафен. Немцы записывают его речь.
Я не смог выйти в эфир до тех пор, пока немцы не получили утвержденный вариант гитлеровской речи, который, как оказалось, совершенно не отличался от оригинала. Гитлер сегодня очень агрессивен, очевидно, от злости на Чемберлена, который вчера в парламенте объявил наконец о полном изменении британской внешней политики и о том, что Великобритания пойдет на оказание помощи Польше, если ее независимость окажется под угрозой. Завтра уезжаю в Варшаву, чтобы узнать, когда ожидается нападение Германии.
Варвара Малахиева-Мирович, литератор, 70 лет, Москва:
29 марта. Семьдесят лет тому назад в такое же солнечное, как сегодня, утро было дано мне увидеть свет, войти в жизнь по эту сторону, где я теперь, и пройти ступени, для которых эта жизнь нам дана. Благословляю свет и все, что он озарил мне, благословляю жизнь. Что же касается ступеней восхождения - боюсь, что я там же, где стояла в семилетнем возрасте - только с утратой детской чистоты. Я тот виноградарь, который не пошел работать на виноградник ни в третий, ни в шестой, ни 9-й час. Сегодня пробил для меня уже последний, двенадцатый час. И вот это необходимо помнить отныне в каждом часе жизни, в каждом помысле, в каждом движении души. Аминь.
По словам матери, я родилась в очень солнечный день, в воскресенье, во время обедни. Считаю это предзнаменованием для моего внутреннего пути - ряд озарений, ряд смертей - и после каждой - воскресение.
Любовь Шапорина (1879 - 1967), художница, переводчица, создательница первого в советской России театра марионеток, жена композитора Ю. А. Шапорина. Свидетель блокады Ленинграда, 60 лет, Ленинград:
29 марта. Гитлер взял Мемель (Город и порт в Литве, с 1923 Клайпеда), берет Данциг (Немецкое наименование польского Гданьска). Говорили прежде: «Велик Бог земли Русской». Но, во-первых, мы не земля Русская, а мы анонимный Союз ССР, а во-вторых, Богу не за что нас спасать. С какой легкостью предали свою веру, с какой легкостью забыли все моральные устои. Донос поставлен во главе угла. Донос разрушил деревню. Могли же в Суноге дать молчаливый, но дружный отпор - никого не раскулачили, а когда вышел приказ раскулачить заведомого богача Галанова, его предупредили и попрятали все его добро где кто мог. Могли же. Но это единичный случай. Зачем Евдохе надо было доносить на Рыбакова, зачем ей надо было доносить на меня, что я разбазариваю имущество детей и спекулирую их жилплощадью? Я хожу рваная, так что стыдно, т. к. весь мой заработок идет на детей, очевидно, это кажется по нашим временам неправдоподобным.
Non vedere, non sentire, essere di sasso mentre la guerra e la vergogna dura.
Я всегда чувствую этот жгучий стыд за Россию и больно. Лягушки, избравшие себе царя (Имеется в виду басня Лафонтена «Лягушки, просящие царя»).
Я представляю, как должен страдать Вася Я. и другие, любившие страну до боли.
А может быть, великий Бог над нами сжалится ради тех замученных праведников, ради тех миллионов, которые в заточении.
Какая безумная, беспросветная трусость - ни слова не сказать правды на этом съезде. Насколько было бы убедительнее сказать прямо и откровенно: да, товарищи, вся страна раздета, мануфактуры нет, угля не хватает, продуктов питания не хватает, и объяснить, почему это. А заведомая ложь не убедительна. Le mensonge ne peut pas durer (Carlyle) (Ложь не может длиться (Карлейль) (фр.)).
Иван Майский, дипломат, 55 лет, посол СССР в Англии, Лондон:
29 марта. Был у Кадогана (сэр Александр Джордж Монтэгю Кадоган, Alexander George Montagu Cadogan; 25 ноября 1884, Лондон - 9 июля 1968, там же; - британский дипломат. В 1938-1946 годах постоянный заместитель министра иностранных дел Великобритании (Форин-офис, ФО)).
…Кадоган спросил, читал ли я вчерашнее заявление премьера в парламенте? Я ответил, что не только читал, но даже удивлялся. Чемберлен сказал, что намерения бритпра «идут значительно далее простой консультации» и что «державам, с которыми мы находимся в консультации, дано ясно понять, к каким действиям мы готовы в определенных обстоятельствах» (Заявление Чемберлена было сделано в палате общин 28 марта 1939, к записи приложен текст этого заявления, опубликованный в: Times. 1939. 29 Маг.).. До сих пор я имел основание считать, что СССР является одной из тех держав, с которыми Англия находится в консультации, но мне пока известен лишь тот проект «декларации четырех», который предусматривает «консультацию», и ничего больше. Надо ли удивляться, что я был несколько ошеломлен вчерашним откровением премьера?
Говоря так, я нарочно несколько преувеличил: кое-что о новых планах бритпра я уже слышал из неофициальных источников, но ФО мне по этому поводу не сообщило ни слова.
Кадоган слегка смутился и затем стал излагать создавшуюся ситуацию. Оказывается, «декларация четырех» - уже пройденный этап. Поляки в самой категорической форме, румыны в менее категорической заявили, что не примкнут ни к какой комбинации (в форме ли декларации или какой-либо иной), если участником ее будет также СССР. Кроме того, они дали понять, что «консультация», предусматриваемая декларацией, их плохо устраивает и что они могли бы войти в мирный блок лишь при условии твердых военных обязательств со стороны Англии и Франции. В результате в течение последних нескольких дней шла усиленная консультация между Лондоном и Парижем, а также Варшавой. Сейчас в британских правительственных кругах создалось такое настроение: в качестве первого этапа надо организовать блок четырех - Англия, Франция, Польша, Румыния, причем первые две обязуются защищать силою оружия последние две в случае нападения на них Германии. СССР пока остается в стороне, но на втором этапе привлекается и он[886]. О формах и характере сотрудничества [с] СССР бритпра собирается вести с нами специальные переговоры.
Слушая Кадогана, я не скрывал своего глубочайшего недоверия. Зная англичан и традиции британской внешней политики, я не мог допустить, чтобы Чемберлен пошел на твердые «commitments» в Вост[очной] Европе. Поэтому, чтобы окончательно уяснить положение, я задал Кадогану прямой вопрос:
- Допустим, Германия завтра нападет на Польшу, объявит ли в этом случае Англия войну Германии? Станет ли блокировать берега Германии и бомбардировать с воздуха ее укрепления?
На это Кадоган, к моему удивлению, ответил:
- Да, объявит войну, блокирует берега и будет бомбардировать с воздуха... Если, конечно, кабинет примет весь план.
Кадоган посмотрел на часы, кот[орые] показывали 1 час, и прибавил:
- Может быть, план уже принят. Сейчас как раз идет заседание правительства.
Я выразил сомнение по этому поводу. Сам Кадоган тоже был не вполне уверен в решении кабинета. Заметив улыбку на моем лице, Кадоган спросил:
- Чего вы усмехаетесь? Не верите ?
- Я усмехаюсь, - ответил я, - потому что ваш новый план, если он вообще будет реализован, в чем я далеко не уверен, представлял бы собой что-то похожее на революцию в традиционной внешней политике Великобритании, а, как известно, здесь революций не любят.
Кадоган пожал плечами и сказал:
- Да, конечно, это было бы революцией в нашей внешней политике. Оттого-то мы так долго не можем принять окончательного решения. Настроения в стране, однако, таковы, что твердые гарантии Польше и Румынии становятся вполне реальной возможностью.
Уильям Ширер, историк, мемуарист, 35 лет, корреспондент американского радио в Европе, Швейцария:
29 марта. Женева. Вчера был окружен Мадрид, нынешняя Опора республиканской Испании. Нет слов, чтобы выразить мои переживания этой ночью. Кровавая бойня, которую устроит Франко, будет ужасной. Сегодня, когда Гитлер начал свое выступление по радио на Вильгельмсхафен, в операторскую комнату, где я находился в полной готовности, пришел приказ прекратить вещание за границу. Все находившиеся в операторской были какое-то время в сильном замешательстве. Я неистово выражал немцам свой протест по поводу нашего отключения именно в тот момент, когда Гитлер начал говорить. Но приказы с Вильгельмсхафен были недвусмысленными. Они были отданы самим Гитлером прямо перед началом выступления. Его речь не транслировалась и в Германии, а прозвучала Позднее в записи. Эта деталь и наше отключение от эфира означали, что Гитлер хотел обдумать то, что он скажет под горячую руку, прежде чем его слова разойдутся по миру. Запись всегда можно подредактировать. Я предложил д-ру Ратке, начальнику отдела коротковолновой связи, чтобы он сообщил нашей радиосети в Америке, что трансляция речи Гитлера не состоялась из-за недоразумений и что на самом деле он ее произносит в настоящий момент. Он, человек крайне нервный и возбудимый, отказался. И вместо этого приказал запустить в эфир какую-то дурацкую музыку. Произошло именно то, чего я ожидал. Через пятнадцать минут из Нью-Йорка срочно вышел на связь Пол Уайт. Почему отключили Гитлера? Нью-йоркские репортажи загублены. Его не убили? А откуда вы знаете? Потому что в данный момент слышу его по телефонной связи с Вильгельмсхафен. Немцы записывают его речь.
Я не смог выйти в эфир до тех пор, пока немцы не получили утвержденный вариант гитлеровской речи, который, как оказалось, совершенно не отличался от оригинала. Гитлер сегодня очень агрессивен, очевидно, от злости на Чемберлена, который вчера в парламенте объявил наконец о полном изменении британской внешней политики и о том, что Великобритания пойдет на оказание помощи Польше, если ее независимость окажется под угрозой. Завтра уезжаю в Варшаву, чтобы узнать, когда ожидается нападение Германии.