23 января. Андрей Белый
три стихотворения из письма Андрея Белого Эмилию Карловичу Метнеру от 23 января 1904 года (Э.К. Метнер - старший брат композитора Н.К. Метнера, он станет основателем издательства "Мусагет" в 1909 году ):
ВОСПОМИНАНИЕ
Мы с тобой молчали, опираясь
на седые мраморные урны.
Тучкой срезан и в волнах купаясь,
снова падал в Вечность диск пурпурный,
красных звезд изысканные ткани
начертав на водных хризолитах,
озаряя каменные грани
на могильных, мхом одетых, плитах.
Кто-то вновь, знакомый, на Пегасе
с песней милой в высях быстро мчался:
в голубом, темнеющем атласе
снежным облачком, купаясь, расплывался.
Будто арф эоловых стенанья
прозвучали: это были
вихревые трепетанья
золотых, звенящих крылий.
НА ГОРАХ
Горы в брачных венцах.
Я в восторге, я молод.
У меня на горах
очистительный холод.
Вот ко мне на утес
притащился горбун седовласый.
Мне в подарок принес
из подземных теплиц ананасы.
Он в малиново-ярком плясал,
прославляя лазурь.
Бородою взметал
вихрь метельно-серебряных бурь.
Голосил
низким басом.
В небеса запустил
ананасом.
И, дугу описав,
озаряя окрестность,
ананас ниспадал, просияв,
в неизвестность,
золотую росу
излучая столбами червонца.
Говорили внизу:
«Это - диск пламезарного солнца»...
Низвергались, звеня,
омывали утесы
золотые фонтаны огня -
хрусталя
заалевшего росы.
Я в бокалы вина нацедил
и, подкравшися боком,
горбуна окатил
светопенным потоком.
ОТСТАВНОЙ ВОЕННЫЙ
Вот к дому, катя по аллеям,
с нахмуренным Яшкой -
с лакеем,
подъехал старик, отставной генерал с
деревяшкой.
Семейство,
чтя русский
обычай, вело генерала для винного
действа
к закуске.
Претолстый помещик, куривший сигару,
напяливший в полдень поддевку,
средь жару
пил с гостем вишневку.
Опять вдохновенный,
рассказывал, в скатерть рассеянно тыча
окурок,
военный
про турок:
«Приехали в Яссы...
Приблизились к Турции...»
Вились вкруг террасы
цветы золотые настурции.
Взирая
на девку блондинку,
на хлеб полагая
сардинку,
кричал
генерал:
«И под хохот громовый
проснувшейся пушки
ложились костьми батальоны...»
В кленовой
аллее носились унылые стоны
кукушки.
Про душную страду
в полях где-то пели
так звонко.
Мальчишки из саду
сквозь ели,
крича, выгоняли теленка.
«Не тот, так другой
погибал,
умножались
могилы»,-
кричал,
от вина огневой...
Наливались
на лбу его синие жилы.
«Нам страх был неведом...
Еще на Кавказе сжигали аул за аулом...»
С коричневым пледом
и стулом
в аллее стоял,
дожидаясь,
надутый лакей его, Яшка.
Спускаясь
с террасы, военный по ветхим ступеням
стучал
деревяшкой.
ВОСПОМИНАНИЕ
Мы с тобой молчали, опираясь
на седые мраморные урны.
Тучкой срезан и в волнах купаясь,
снова падал в Вечность диск пурпурный,
красных звезд изысканные ткани
начертав на водных хризолитах,
озаряя каменные грани
на могильных, мхом одетых, плитах.
Кто-то вновь, знакомый, на Пегасе
с песней милой в высях быстро мчался:
в голубом, темнеющем атласе
снежным облачком, купаясь, расплывался.
Будто арф эоловых стенанья
прозвучали: это были
вихревые трепетанья
золотых, звенящих крылий.
НА ГОРАХ
Горы в брачных венцах.
Я в восторге, я молод.
У меня на горах
очистительный холод.
Вот ко мне на утес
притащился горбун седовласый.
Мне в подарок принес
из подземных теплиц ананасы.
Он в малиново-ярком плясал,
прославляя лазурь.
Бородою взметал
вихрь метельно-серебряных бурь.
Голосил
низким басом.
В небеса запустил
ананасом.
И, дугу описав,
озаряя окрестность,
ананас ниспадал, просияв,
в неизвестность,
золотую росу
излучая столбами червонца.
Говорили внизу:
«Это - диск пламезарного солнца»...
Низвергались, звеня,
омывали утесы
золотые фонтаны огня -
хрусталя
заалевшего росы.
Я в бокалы вина нацедил
и, подкравшися боком,
горбуна окатил
светопенным потоком.
ОТСТАВНОЙ ВОЕННЫЙ
Вот к дому, катя по аллеям,
с нахмуренным Яшкой -
с лакеем,
подъехал старик, отставной генерал с
деревяшкой.
Семейство,
чтя русский
обычай, вело генерала для винного
действа
к закуске.
Претолстый помещик, куривший сигару,
напяливший в полдень поддевку,
средь жару
пил с гостем вишневку.
Опять вдохновенный,
рассказывал, в скатерть рассеянно тыча
окурок,
военный
про турок:
«Приехали в Яссы...
Приблизились к Турции...»
Вились вкруг террасы
цветы золотые настурции.
Взирая
на девку блондинку,
на хлеб полагая
сардинку,
кричал
генерал:
«И под хохот громовый
проснувшейся пушки
ложились костьми батальоны...»
В кленовой
аллее носились унылые стоны
кукушки.
Про душную страду
в полях где-то пели
так звонко.
Мальчишки из саду
сквозь ели,
крича, выгоняли теленка.
«Не тот, так другой
погибал,
умножались
могилы»,-
кричал,
от вина огневой...
Наливались
на лбу его синие жилы.
«Нам страх был неведом...
Еще на Кавказе сжигали аул за аулом...»
С коричневым пледом
и стулом
в аллее стоял,
дожидаясь,
надутый лакей его, Яшка.
Спускаясь
с террасы, военный по ветхим ступеням
стучал
деревяшкой.