10 октября 1943-го года
из дневников
Александр Витковский, электромонтажник, 33 года, командир подразделения связи, Украина:
10 октября. Мелитополь
По сведениям разведки, противник сильно укрепил оборону на реке Молочной, протекающей восточнее города. Оборона проходит в несколько полос на глубину до 15 километров.
Кто по мостику, кто вброд перешли реку Молочная. Мелитополь - севернее нас в 2 километрах. Сосредотачиваемся в большом абрикосовом саду. Противник ведет методический обстрел из тяжелой артиллерии «по площадям».
Софья Аверичева, актриса, 29 лет, фронтовая разведчица, Смоленская область:
10 октября.
С утра немец методично бьет и бьет из минометов. Гитлеровцы второй день бомбят передний край. Жизнь наша входит в привычную колею: всю ночь ползаем от болота к болоту под командованием лейтенанта Пытайло. Вернулись домой, а в деревушке нашей оживленно. Приехали полковник Турьев, командующий артиллерией дивизии полковник Золотарев, командиры полков и другие офицеры. Предполагается, очевидно, какая-нибудь «игрушка». А еще раньше приехал на машине полковник-артиллерист из штаба армии. С ним произошло неприятное происшествие. Наши автоматчики Ищенко и Михайлов стояли на посту. Видят - мчится машина неизвестной марки. «Стой! Стой! - кричат ребята. - Стрелять будем!» Бьют из автоматов в воздух. Машина, не останавливаясь, мчится. Ребятам показалось это подозрительным, и они дали очередь по задним колесам машины. Запищали шины. Из машины выскочил полковник. «Ох и ругался же!» - рассказывают ребята.
Ищенко и Михайлова вызвали к командиру полка. Все были уверены в том, что ребята поступили правильно, но все-таки обидели начальство. К общей радости, командир дивизии вместо ожидаемой взбучки вынес ребятам благодарность за отличное несение боевой службы.
Пролетают то наши, то немецкие самолеты. Начался воздушный бой. Мы с волнением следили за этим поединком. Радисты дают мне послушать по рации. Все смешалось: вой, шум моторов, голоса наших летчиков с крепчайшими русскими словечками переплетаются с немецкой речью.
Камнем падают два дымящихся самолета со свастикой. От одного отделяется парашютист и опускается где-то за лесом. Досадно, что немец упал не на территории нашей дивизии.
Я получила посылку из театра. В ней зубной порошок, духи, одеколон, две коробки пудры и кусок туалетного мыла. Наодеколонилась вся рота. Ребята даже носы напудрили. «Немцы нас сегодня почувствуют на расстоянии».
Ребята спят, а я выспалась, сижу у наших соседей во взводе саперов. Сапер Мышкин запевает свою любимую: «Там, где пехота не пройдет, пройдут отважные саперы». Старшина приглашает всех к столу. Горячая, рассыпчатая картошка обжигает рот.
Всеволод Вишневский, писатель, 42 года, политработник, Ленинград:
10 октября.
В «Ленинградской правде» напечатан мой очерк о Петре I.
В районе Киева противник ввел в дело воздушную эскадру - до двух тысяч самолето-вылетов в день. Но и это им не помогает. Правобережный плацдарм Красной Армии расширяется - снаряды противника уже не достигают Днепра!
Из иностранной информации.
Линию Днепра немцы именуют Линией родины. Приказ не отступать. Позади частей поставлены заградительные отряды СС. В Германии снова совещание OKW.
Налеты немецкой авиации на Лондон. Сброшено якобы тридцать тонн бомб.
В 8 вечера выступил по радио с речью «Комсомол и флот» (использовав свою статью)...
Весь день работал. В час дня отослал шесть биографий Героев Советского Союза, хотел до отъезда в Кронштадт все закончить, но просят отредактировать, отшлифовать и другие... Работа была трудная, так как всё - «в два счета», а материалов - минимум. Надо написать в Военный совет КБФ о том, что у нас не знают даже балтийцев - Героев Советского Союза. Никто толком этим не занимается; нет автобиографий, а получить точные данные об убитых просто невозможно. Хорошо, что я многих из них лично знал.
Редакция «КБФ» послала своих корреспондентов на фронт. Ждут наступления.
Сергей Вавилов, физик, академик, 52 года:
Москва. 10 октября.
Не писал почти месяц: все в Москве. Состояние и настроение как перед последней трагедией. Балаган академических выборов. Замкнутые «экспертные комиссии» по специальностям, не общающиеся одна с другой, не допускавшие академиков даже для разговоров. Ограниченные специальности, вычеркнутая теоретическая физика. Особые рекомендации Курчатова. Выборы «во что бы то ни стало» Курчатова, проваленного два раза на отделении. Выбрали Иванова (55 голосов из 95), Корнейчука (52 из 95). Максимов выбран. Академия кверх ногами, переходящая в свою противоположность. Коллективность Академии только на тоскливом банкете. Морально свалившийся на дно Арап Федорович и сколько других.
Жалкие расспросы о Николае, чтобы сразу перейти к другим темам.
Война за Миусский Институт, искаженный, изуродованный, исковерканный. Бесконечные звонки по вертушкам и другим телефонам к Бергу, жалостные разговоры с Бертиновым, нервная трепка. Сейчас только звонил Олег, что вывозят шкафы ФИАНа. Пришлось «рычать» по телефону.
Заседательство, поездки на завод, ВЭИ, в роли по «уполномоченным де- лам[»].
Сложный переплет ГОИ, ФИАН, ВЭИ, 2-го Управления, Электропрома.
Дела издательские: ньютоновский сборник, комиссия популярной литературы, РИСО у Комарова в купеческом особняке на Пятницкой, отталкивающий полутруп Комарова с версализмом, сервелизмом, подмигиваниями Б. Шуйского, секретарями-холуями, супругой, претендующей на значение. Чехматаев, хлопочущий об юбилейных орденах. Кравец, превеликими усилиями протолкнутый в члены-корреспонденты.
Олег из Саратова приехал. Николай умер 26 января 1943 г. До 20 апреля в камере смертников. Смерть, вероятно, от цынги.
Теплая осень. Падающие последние листья. Мечтаю о какой-нибудь медицинской таблетке, которая быстро бы и незаметно отправ[и]ла на тот свет.
Науки целый месяц нет. Холодно. Хожу в Николаевом пальто. Читаю
В. Розанова, Радищева, По Э.
Кончается война. По-прежнему не понимаю, почему немцы не капитулируют.
Александр Витковский, электромонтажник, 33 года, командир подразделения связи, Украина:
10 октября. Мелитополь
По сведениям разведки, противник сильно укрепил оборону на реке Молочной, протекающей восточнее города. Оборона проходит в несколько полос на глубину до 15 километров.
Кто по мостику, кто вброд перешли реку Молочная. Мелитополь - севернее нас в 2 километрах. Сосредотачиваемся в большом абрикосовом саду. Противник ведет методический обстрел из тяжелой артиллерии «по площадям».
Софья Аверичева, актриса, 29 лет, фронтовая разведчица, Смоленская область:
10 октября.
С утра немец методично бьет и бьет из минометов. Гитлеровцы второй день бомбят передний край. Жизнь наша входит в привычную колею: всю ночь ползаем от болота к болоту под командованием лейтенанта Пытайло. Вернулись домой, а в деревушке нашей оживленно. Приехали полковник Турьев, командующий артиллерией дивизии полковник Золотарев, командиры полков и другие офицеры. Предполагается, очевидно, какая-нибудь «игрушка». А еще раньше приехал на машине полковник-артиллерист из штаба армии. С ним произошло неприятное происшествие. Наши автоматчики Ищенко и Михайлов стояли на посту. Видят - мчится машина неизвестной марки. «Стой! Стой! - кричат ребята. - Стрелять будем!» Бьют из автоматов в воздух. Машина, не останавливаясь, мчится. Ребятам показалось это подозрительным, и они дали очередь по задним колесам машины. Запищали шины. Из машины выскочил полковник. «Ох и ругался же!» - рассказывают ребята.
Ищенко и Михайлова вызвали к командиру полка. Все были уверены в том, что ребята поступили правильно, но все-таки обидели начальство. К общей радости, командир дивизии вместо ожидаемой взбучки вынес ребятам благодарность за отличное несение боевой службы.
Пролетают то наши, то немецкие самолеты. Начался воздушный бой. Мы с волнением следили за этим поединком. Радисты дают мне послушать по рации. Все смешалось: вой, шум моторов, голоса наших летчиков с крепчайшими русскими словечками переплетаются с немецкой речью.
Камнем падают два дымящихся самолета со свастикой. От одного отделяется парашютист и опускается где-то за лесом. Досадно, что немец упал не на территории нашей дивизии.
Я получила посылку из театра. В ней зубной порошок, духи, одеколон, две коробки пудры и кусок туалетного мыла. Наодеколонилась вся рота. Ребята даже носы напудрили. «Немцы нас сегодня почувствуют на расстоянии».
Ребята спят, а я выспалась, сижу у наших соседей во взводе саперов. Сапер Мышкин запевает свою любимую: «Там, где пехота не пройдет, пройдут отважные саперы». Старшина приглашает всех к столу. Горячая, рассыпчатая картошка обжигает рот.
Всеволод Вишневский, писатель, 42 года, политработник, Ленинград:
10 октября.
В «Ленинградской правде» напечатан мой очерк о Петре I.
В районе Киева противник ввел в дело воздушную эскадру - до двух тысяч самолето-вылетов в день. Но и это им не помогает. Правобережный плацдарм Красной Армии расширяется - снаряды противника уже не достигают Днепра!
Из иностранной информации.
Линию Днепра немцы именуют Линией родины. Приказ не отступать. Позади частей поставлены заградительные отряды СС. В Германии снова совещание OKW.
Налеты немецкой авиации на Лондон. Сброшено якобы тридцать тонн бомб.
В 8 вечера выступил по радио с речью «Комсомол и флот» (использовав свою статью)...
Весь день работал. В час дня отослал шесть биографий Героев Советского Союза, хотел до отъезда в Кронштадт все закончить, но просят отредактировать, отшлифовать и другие... Работа была трудная, так как всё - «в два счета», а материалов - минимум. Надо написать в Военный совет КБФ о том, что у нас не знают даже балтийцев - Героев Советского Союза. Никто толком этим не занимается; нет автобиографий, а получить точные данные об убитых просто невозможно. Хорошо, что я многих из них лично знал.
Редакция «КБФ» послала своих корреспондентов на фронт. Ждут наступления.
Сергей Вавилов, физик, академик, 52 года:
Москва. 10 октября.
Не писал почти месяц: все в Москве. Состояние и настроение как перед последней трагедией. Балаган академических выборов. Замкнутые «экспертные комиссии» по специальностям, не общающиеся одна с другой, не допускавшие академиков даже для разговоров. Ограниченные специальности, вычеркнутая теоретическая физика. Особые рекомендации Курчатова. Выборы «во что бы то ни стало» Курчатова, проваленного два раза на отделении. Выбрали Иванова (55 голосов из 95), Корнейчука (52 из 95). Максимов выбран. Академия кверх ногами, переходящая в свою противоположность. Коллективность Академии только на тоскливом банкете. Морально свалившийся на дно Арап Федорович и сколько других.
Жалкие расспросы о Николае, чтобы сразу перейти к другим темам.
Война за Миусский Институт, искаженный, изуродованный, исковерканный. Бесконечные звонки по вертушкам и другим телефонам к Бергу, жалостные разговоры с Бертиновым, нервная трепка. Сейчас только звонил Олег, что вывозят шкафы ФИАНа. Пришлось «рычать» по телефону.
Заседательство, поездки на завод, ВЭИ, в роли по «уполномоченным де- лам[»].
Сложный переплет ГОИ, ФИАН, ВЭИ, 2-го Управления, Электропрома.
Дела издательские: ньютоновский сборник, комиссия популярной литературы, РИСО у Комарова в купеческом особняке на Пятницкой, отталкивающий полутруп Комарова с версализмом, сервелизмом, подмигиваниями Б. Шуйского, секретарями-холуями, супругой, претендующей на значение. Чехматаев, хлопочущий об юбилейных орденах. Кравец, превеликими усилиями протолкнутый в члены-корреспонденты.
Олег из Саратова приехал. Николай умер 26 января 1943 г. До 20 апреля в камере смертников. Смерть, вероятно, от цынги.
Теплая осень. Падающие последние листья. Мечтаю о какой-нибудь медицинской таблетке, которая быстро бы и незаметно отправ[и]ла на тот свет.
Науки целый месяц нет. Холодно. Хожу в Николаевом пальто. Читаю
В. Розанова, Радищева, По Э.
Кончается война. По-прежнему не понимаю, почему немцы не капитулируют.