* * *
Махатмый жужель над цветком
свисает, как монах над свитком,
вазообразный, но швыдкой,
жужжизни полон с преизбытком.
Мохнатый хобот, как в кивот,
в цветущий девственный живот,
росою утреннею потный,
жужженской особью цветка
пленен и опьянен слегка,
он окунает беззаботно
с как бы небрежною ленцой
и, перепачкавшись пыльцой,
всклень упивается нектаром
соустья женского, как лев,
что о-шмелев-хмелев-смелев,
урча, проникся в теплый хлев.
Нектар и сыр бывают даром
для ловких целей. И с товаром -
полна коробочка пылец -
взлетает жужень-удалец
и, семеня, по атмосфере
натужно ползает, гружён,
и снова лезет на рожон
тычинок, пестиков, за двери
интимных женских лепестков
просовывает свой шерштевень
и, пыльц в глаза пуская деве,
творит засос - и был таков,
каков бывают не робея.
Вокруг разгул страстей, скорбей,
ест скарабея воробей,
терзает коршун воробея,
а коробейник удалой,
хохматый тружень полосатый,
стремит свой звездно-волосатый
полет на новый аналой.
С цветка к цветку перевитая,
гудит шершхебель-пылесос,
шерша ляфамок - лиль и роз,
шурша в них шнобелем и тая.
Витайте, щирые шмули
и, шебурша, перелетайте
в оплодотворческой пыли,
в нектаре сладком, соль земли,
в угаре сладостном - вiтайте!
25.09.2003, Уютное.
strochkov