23 сентября. Владимир Набоков
два стихотворения 1918-го года
БОЛЬШАЯ МЕДВЕДИЦА
Был грозен волн полночный рев...
Семь девушек на взморье ждали
невозвратившихся челнов
и, руки заломив, рыдали.
Семь звездочек в суровой мгле
над рыбаками четко встали
и указали путь к земле...
23 сентября 1918
НАЧАЛА
На чьем плече, как голубь, спит луна
и чья ладонь под облаком румяным?
Кем ставится стеклянная стена
перед волной, на берегу песчаном?
Гул наших струн, и жизни каждый вздох,
и бред земли -- кто, кроме смертных, слышит?
Вот -- ночь, вот -- день; скажи, кто там колышет
кадило зорь? -- Я вижу четырех:
на четырех цветных вершинах горных
они стоят, и ты не знаешь, чей
прекрасней лик, и тысяча очей
горят у них на крыльях нежно-черных.
Один -- всю твердь, как чашу, поднимает,
отхлынуть тот велит волнам морским,
один -- земле взывающей внимает,
тот -- властвует над пламенем благим.
23 сентября 1918, из цикла «Ангелы»
БОЛЬШАЯ МЕДВЕДИЦА
Был грозен волн полночный рев...
Семь девушек на взморье ждали
невозвратившихся челнов
и, руки заломив, рыдали.
Семь звездочек в суровой мгле
над рыбаками четко встали
и указали путь к земле...
23 сентября 1918
НАЧАЛА
На чьем плече, как голубь, спит луна
и чья ладонь под облаком румяным?
Кем ставится стеклянная стена
перед волной, на берегу песчаном?
Гул наших струн, и жизни каждый вздох,
и бред земли -- кто, кроме смертных, слышит?
Вот -- ночь, вот -- день; скажи, кто там колышет
кадило зорь? -- Я вижу четырех:
на четырех цветных вершинах горных
они стоят, и ты не знаешь, чей
прекрасней лик, и тысяча очей
горят у них на крыльях нежно-черных.
Один -- всю твердь, как чашу, поднимает,
отхлынуть тот велит волнам морским,
один -- земле взывающей внимает,
тот -- властвует над пламенем благим.
23 сентября 1918, из цикла «Ангелы»