21 сентября 263 года назад родился Иван Иванович Дмитриев (1760 - 1837)
Моя подборка его стихов.
***
Мой друг, судьба определила,
Чтоб я терзался всякий час;
Душа моя во мне уныла,
И жар к поэзии погас.
Узрю ль весну я? неизвестно,
Но только то скажу нелестно,
Что если счастлив я в тебе:
Любезна для меня природа
Во все четыре время года,
И не пеняю я судьбе.
1788
ЧИЖИК И ЗЯБЛИЦА
Чиж свил себе гнездо и, сидя в нем, поет:
"Ах! скоро ль солнышко взойдет
И с домиком меня застанет?
Ах! скоро ли оно проглянет?
Но вот уж и взошло! как тихо и красно!
Какая в воздухе, в дыханье, в жизни сладость!
Ах! я такого дня не видывал давно".
Но без товарища и радость нам не в радость:
Желаешь для себя, а ищешь разделить!
"Любезна Зяблица! - кричит мой Чиж соседке,
Смиренно прикорнувшей к ветке. -
Что ты задумалась? давай-ка день хвалить!
Смотри, как солнышко..." - Но солнце вдруг сокрылось,
И небо тучами отвсюду обложилось;
Все птицы спрятались, кто в гнезды, кто в реку,
Лишь галки стаями гуляют по песку
И криком бурю вызывают;
Да ласточки еще над озером летают;
Бык, шею вытянув, под плугом заревел;
А конь, поднявши хвост и разметавши гриву,
Ржет, пышет и летит чрез ниву.
И вдруг ужасный вихрь со свистом восшумел.
Со треском грянул гром, ударил дождь со градом,
И пали пастухи со стадом.
Потом прошла гроза, и солнце расцвело,
Все стало ярче и светлее,
Цветы душистее, деревья зеленее -
Лишь домик у Чижа куда-то занесло.
О, бедненький мой Чиж! Он, мокрыми крылами
Насилу шевеля, к соседушке летит
И ей со вздохом и слезами,
Носок повеся, говорит:
"Ах! всяк своей бедой ума себе прикупит:
Впредь утро похвалю, как вечер уж наступит".
1793
ЭКСПРОМТ
Что слышу, Диц! смычок, тобой одушевленный,
Поет, и говорит, и движет всех сердца!
О сын Гармонии, достоин ты венца
И можешь презирать язык обыкновенный!
1798
Примечание: Диц, Фердинанд. (Ferdinand Dietz) - скрипач-виртуоз и композитор (1742-1798). В 1771 г. приехал из Вены в Петербург и поступил камер-музыкантом в придворный оркестр. Из его романсов и песен долго пользовался популярностью "Стонет сизый голубочек". Д. был учителем игры на скрипке императора Александра I.
ОСЕЛ, ОБЕЗЬЯНА И КРОТ
Не диво ли? Осел вдруг ипохондрик стал!
Зарюмил, зарычал,
Зачем неправосудны боги
Быкам крутые дали роги?
А он рожден без них, а он без них умрет!
Дурак дурацкое и врет;
Он, видно, думал, что в народе
Рога в великой моде.
Как Обезьяну нам унять,
Чтоб ей чего не перенять?
Ну, и она богам пенять:
Зачем, к ее стыду, печали,
Они ей хвост короткий дали?
"А я и слеп! Зажмите ж рот!" -
Сказал им, высунясь из норки, бедный Крот.
1803
ДРЯХЛАЯ СТАРОСТЬ
"Возможно ли, как в тридцать лет
Переменилось все!.. ей-ей, другой стал свет! -
Подагрик размышлял, на креслах нянча ногу. -
Бывало в наши дни и помолиться богу,
И погулять - всему был час;
А ныне... что у нас?
Повсюду скука и заботы,
Не пляшут, не поют - нет ни к чему охоты!
Такая ль в старину бывала и весна?
Где ныне красны дни? где слышно птичек пенье?
Охти мне! знать, пришли последни времена;
Предвижу я твое, природа, разрушенье!.."
При этом слове вдруг, с восторгом на лице,
Племянница к нему вбежала.
"Простите, дядюшка! нас матушка послала
С мадамой в Летний сад. Все, все уж на крыльце,
Какой же красный день!" - И вмиг ее не стало.
"Какая ветреность! Вот модные умы! -
Мудрец наш заворчал. - Такими ли бывало
Воспитывали нас? Мой бог! все хуже стало!"
Читатели! подагрик - мы.
1803
КНИГА "РАЗУМ"
В начале мирозданья,
Когда собор богов,
Не требуя себе ни агнцев, ни цветов,
Всех тварей упреждал желанья,
В то время - слух дошел преданием до нас -
Юпитер в милостивый час
Дал книгу человеку,
Котора заменить могла библиотеку.
Титул ей: "Разум" - и она
Самой Минервою была сочинена
С той целью, чтобы в ней все возрасты узнали
Путь к добродетели и счастливее стали;
Однако ж в даре том небесном на земли
Немного прибыли нашли.
Читая сочиненье,
Младенчество одни в нем видело черты;
А юность - только заблужденье;
Век зрелый - поздно сожаленье;
А старость - выдрала листы.
1803
БАШМАК, МЕРКА РАВЕНСТВА
"Да что ты, долгий, возмечтал?,
Я за себя и сам, брат, стану", -
Грудцою наскоча, вскричал
Какой-то карлик великану.
- "Твои, мои - права одни!
Не спорю, что равны они, -
Тот отвечает без задору, -
Но мой башмак тебе не впору".
1803
***
Чей это, боже мой, портрет?
Какими яркими чертами
Над впалыми ее глазами
Натиснуты все сорок лет!
1803
ЭПИТАФИЯ ПОПУГАЮ
Увы, здесь погребен мой милый попугай.
Где красота и где дар слова?
Прохожий говорун! Вздохни о нем и знай:
Он слишком говорил, но не во вред другого.
1828
ИСТОРИЯ
Столица роскоши, искусства и наук
Пред мужеством и силой пала;
Но хитрым мастерством художнических рук
Еще она блистала
И победителя взор дикий поражала.
Он с изумлением глядит на истукан
С такою надписью: "Блюстителю граждан,
Отцу отечества, утехе смертных рода
От благодарного народа".
Царь-варвар тронут был
Столь новой для него и благородной данью;
Влеком к невольному вниманью,
В молчаньи долго глаз он с лика не сводил.
"Хочу, - сказал потом, - узнать его деянья".
И вмиг толмач его, разгнув бытописанья,
Читает вслух: "Сей царь бич подданных своих,
Родился к гибели и посрамленью их:
Под скипетром его железным
Закон безмолвствовал, дух доблести упал,
Достойный гражданин считался бесполезным,
А раб коварством путь к господству пролагал".
В таком-то образе Историей правдивой
Потомству предан был отечества отец.
"Чему же верить мне?" - воскликнул наконец
Смятенный скиф. "Монарх боголюбивый! -
Согнувшись до земли, вельможа дал ответ:
Я, раб твой, при царях полвека пресмыкался;
Сей памятник в моих очах сооружался,
Когда еще тиран был бодр и в цвете лет;
А повесть, сколько я могу припомнить ныне,
О нем и прочем вышла в свет
Гораздо по его кончине".
1818
***
Мой друг, судьба определила,
Чтоб я терзался всякий час;
Душа моя во мне уныла,
И жар к поэзии погас.
Узрю ль весну я? неизвестно,
Но только то скажу нелестно,
Что если счастлив я в тебе:
Любезна для меня природа
Во все четыре время года,
И не пеняю я судьбе.
1788
ЧИЖИК И ЗЯБЛИЦА
Чиж свил себе гнездо и, сидя в нем, поет:
"Ах! скоро ль солнышко взойдет
И с домиком меня застанет?
Ах! скоро ли оно проглянет?
Но вот уж и взошло! как тихо и красно!
Какая в воздухе, в дыханье, в жизни сладость!
Ах! я такого дня не видывал давно".
Но без товарища и радость нам не в радость:
Желаешь для себя, а ищешь разделить!
"Любезна Зяблица! - кричит мой Чиж соседке,
Смиренно прикорнувшей к ветке. -
Что ты задумалась? давай-ка день хвалить!
Смотри, как солнышко..." - Но солнце вдруг сокрылось,
И небо тучами отвсюду обложилось;
Все птицы спрятались, кто в гнезды, кто в реку,
Лишь галки стаями гуляют по песку
И криком бурю вызывают;
Да ласточки еще над озером летают;
Бык, шею вытянув, под плугом заревел;
А конь, поднявши хвост и разметавши гриву,
Ржет, пышет и летит чрез ниву.
И вдруг ужасный вихрь со свистом восшумел.
Со треском грянул гром, ударил дождь со градом,
И пали пастухи со стадом.
Потом прошла гроза, и солнце расцвело,
Все стало ярче и светлее,
Цветы душистее, деревья зеленее -
Лишь домик у Чижа куда-то занесло.
О, бедненький мой Чиж! Он, мокрыми крылами
Насилу шевеля, к соседушке летит
И ей со вздохом и слезами,
Носок повеся, говорит:
"Ах! всяк своей бедой ума себе прикупит:
Впредь утро похвалю, как вечер уж наступит".
1793
ЭКСПРОМТ
Что слышу, Диц! смычок, тобой одушевленный,
Поет, и говорит, и движет всех сердца!
О сын Гармонии, достоин ты венца
И можешь презирать язык обыкновенный!
1798
Примечание: Диц, Фердинанд. (Ferdinand Dietz) - скрипач-виртуоз и композитор (1742-1798). В 1771 г. приехал из Вены в Петербург и поступил камер-музыкантом в придворный оркестр. Из его романсов и песен долго пользовался популярностью "Стонет сизый голубочек". Д. был учителем игры на скрипке императора Александра I.
ОСЕЛ, ОБЕЗЬЯНА И КРОТ
Не диво ли? Осел вдруг ипохондрик стал!
Зарюмил, зарычал,
Зачем неправосудны боги
Быкам крутые дали роги?
А он рожден без них, а он без них умрет!
Дурак дурацкое и врет;
Он, видно, думал, что в народе
Рога в великой моде.
Как Обезьяну нам унять,
Чтоб ей чего не перенять?
Ну, и она богам пенять:
Зачем, к ее стыду, печали,
Они ей хвост короткий дали?
"А я и слеп! Зажмите ж рот!" -
Сказал им, высунясь из норки, бедный Крот.
1803
ДРЯХЛАЯ СТАРОСТЬ
"Возможно ли, как в тридцать лет
Переменилось все!.. ей-ей, другой стал свет! -
Подагрик размышлял, на креслах нянча ногу. -
Бывало в наши дни и помолиться богу,
И погулять - всему был час;
А ныне... что у нас?
Повсюду скука и заботы,
Не пляшут, не поют - нет ни к чему охоты!
Такая ль в старину бывала и весна?
Где ныне красны дни? где слышно птичек пенье?
Охти мне! знать, пришли последни времена;
Предвижу я твое, природа, разрушенье!.."
При этом слове вдруг, с восторгом на лице,
Племянница к нему вбежала.
"Простите, дядюшка! нас матушка послала
С мадамой в Летний сад. Все, все уж на крыльце,
Какой же красный день!" - И вмиг ее не стало.
"Какая ветреность! Вот модные умы! -
Мудрец наш заворчал. - Такими ли бывало
Воспитывали нас? Мой бог! все хуже стало!"
Читатели! подагрик - мы.
1803
КНИГА "РАЗУМ"
В начале мирозданья,
Когда собор богов,
Не требуя себе ни агнцев, ни цветов,
Всех тварей упреждал желанья,
В то время - слух дошел преданием до нас -
Юпитер в милостивый час
Дал книгу человеку,
Котора заменить могла библиотеку.
Титул ей: "Разум" - и она
Самой Минервою была сочинена
С той целью, чтобы в ней все возрасты узнали
Путь к добродетели и счастливее стали;
Однако ж в даре том небесном на земли
Немного прибыли нашли.
Читая сочиненье,
Младенчество одни в нем видело черты;
А юность - только заблужденье;
Век зрелый - поздно сожаленье;
А старость - выдрала листы.
1803
БАШМАК, МЕРКА РАВЕНСТВА
"Да что ты, долгий, возмечтал?,
Я за себя и сам, брат, стану", -
Грудцою наскоча, вскричал
Какой-то карлик великану.
- "Твои, мои - права одни!
Не спорю, что равны они, -
Тот отвечает без задору, -
Но мой башмак тебе не впору".
1803
***
Чей это, боже мой, портрет?
Какими яркими чертами
Над впалыми ее глазами
Натиснуты все сорок лет!
1803
ЭПИТАФИЯ ПОПУГАЮ
Увы, здесь погребен мой милый попугай.
Где красота и где дар слова?
Прохожий говорун! Вздохни о нем и знай:
Он слишком говорил, но не во вред другого.
1828
ИСТОРИЯ
Столица роскоши, искусства и наук
Пред мужеством и силой пала;
Но хитрым мастерством художнических рук
Еще она блистала
И победителя взор дикий поражала.
Он с изумлением глядит на истукан
С такою надписью: "Блюстителю граждан,
Отцу отечества, утехе смертных рода
От благодарного народа".
Царь-варвар тронут был
Столь новой для него и благородной данью;
Влеком к невольному вниманью,
В молчаньи долго глаз он с лика не сводил.
"Хочу, - сказал потом, - узнать его деянья".
И вмиг толмач его, разгнув бытописанья,
Читает вслух: "Сей царь бич подданных своих,
Родился к гибели и посрамленью их:
Под скипетром его железным
Закон безмолвствовал, дух доблести упал,
Достойный гражданин считался бесполезным,
А раб коварством путь к господству пролагал".
В таком-то образе Историей правдивой
Потомству предан был отечества отец.
"Чему же верить мне?" - воскликнул наконец
Смятенный скиф. "Монарх боголюбивый! -
Согнувшись до земли, вельможа дал ответ:
Я, раб твой, при царях полвека пресмыкался;
Сей памятник в моих очах сооружался,
Когда еще тиран был бодр и в цвете лет;
А повесть, сколько я могу припомнить ныне,
О нем и прочем вышла в свет
Гораздо по его кончине".
1818