3 августа. Рассказы Аверченко
ДРУГ
I
Душилов вскочил с своего места и, схватив руку Крошкина, попытался выдернуть ее из предплечья.
Он был бы очень удивлен, если бы кто-нибудь сказал ему, что эта хирургическая операция имела очень мало сходства с обыкновенным дружеским пожатием.
- Крошкин, дружище! Кой черт тебя дернул на это?
Душилов помолчал и взял руку Крошкина на этот раз с осторожностью, как будто дивясь прочности Крошкиных связок после давешнего рукопожатия.
- Видишь, ты уже раскаиваешься… Ведь я эти глупые романы знаю - вот как! Я как будто сейчас вижу завязку этой гадости: когда однажды никого из ближних не было, ты ни с того ни с сего взял и поцеловал ее в физиономию… У них иногда действительно бывают такие физиономии… забавные. Она, конечно, как полагается в хороших домах, повисла у тебя на шее, а ты, вместо того чтобы стряхнуть ее на пол, сделал предложение… Было так?
Крошкин пожал плечами:
- Уж очень ты оригинально излагаешь! Впрочем, что-то подобное было. Но что поделаешь… Глупость совершена - предложение сделано.
- Ах ты Господи! Можно все еще исправить. Ты еще можешь разойтись.
- Черт возьми! Как?!
Душилов впал в унылое раздумье.
- Не мог ли бы ты… поколотить ее отца, что ли! Тогда, я полагаю, все бы расстроилось, а?
- То есть как поколотить? За что?
- Ну… причину можно найти. Явиться не в своем виде - прямо к старику. Ты что, мол, делаешь? Газету читаешь? Так вот тебе газета! Да по голове его!
- Послушай… Как ты думаешь: может дурак хотя иногда чувствовать себя дураком?
- Иногда пожалуй, - согласился Душилов серьезно. - Но сейчас я не чувствую в себе припадка особенной глупости: обычное хроническое состояние. Хотя старика, пожалуй, бить жалко…
- Ну, вот видишь! Ах, если бы она меня разлюбила! Не нашел бы ты человека счастливее меня!
Душилов сделал новую попытку вывихнуть руку Крошкина, но тот привычным движением спрятал ее в карман.
- Друг Крошкин! Хочешь, я это сделаю? Хочешь, она тебя разлюбит?
- Может, ты ее собираешься поколотить?
- Фи, что ты! Я только буду иметь с ней разговор… в котором немного преувеличу твои недостатки, а?
Крошкин подумал.
- Знаешь, удав, - это мысль! Только ты можешь все испортить!
- Кто, я? Будет сделано гениально.
- Сумасшедший, постой! Куда ты?
Боясь, чтобы друг не раздумал, Душилов схватил шапку, опрокинул столик, оторвал драпировку и исчез.
II
Душилов сидел в саду с прехорошенькой блондинкой и вел с ней крайне странный разговор.
- Итак, вы, Душилов, чувствуете себя превосходно… я рада за вас. А что поделывает Крошкин?
- Какой Крошкин?
- Ну, ваш друг!
- Он мне теперь не друг!
- Что вы говорите! Почему?
- Потому что он не Крошкин!
- А кто же он?
Душилов сокрушенно вздохнул.
- Человек, который живет по фальшивому паспорту, не может быть моим другом.
Побледневшая блондинка открыла широко испуганные глаза.
- Что вы говорите! Зачем ему это понадобилось?
- Вы читали в прошлом году об убийстве в Москве старого ростовщика? Убийца его, студент Зверев, до сих пор не найден… Теперь вы понимаете?!
- Душилов… Вы меня… с ума сведете.
- Еще бы! Я и сам хожу теперь как потерянный!
- Боже мой… Такой симпатичный, скромный, непьющий…
Душилов развел руками:
- Это он-то непьющий?! Потомственный почетный алкоголик… Вчера он у вас не был?
- Не был.
- Вчера он ночевал в участке. Доктор говорит, что скоро будет белая горячка. Погибший парень!
- Я с ума сойду! Ведь он был такой добрый… Когда умерла его тетка, он пришел к нам и навзрыд плакал…
- Комедия! Если бы отрыть тетку и произвести экспертизу внутренностей…
- Господи! Вы думаете…
- Я уверен.
- Но каково это его сестре!
Душилов грубо расхохотался.
- Полноте! Вы имеете наивность думать, что это его сестра! У них в Могилеве была фабрика фальшивых монет, а познакомились они в Киеве, где оба обобрали одного сонного сахарозаводчика. Хорошая сестра!
На глазах девушки стояли слезы.
- Вы знаете, что он хотел на мне жениться?
- Знаю! Он вам говорил о своем намерении совершить свадебную поездку по Черному морю?
- Да… Мы так мечтали.
- Знайте же, слепая безумица, что вы должны были попасть в продажу на константинопольский рынок невольниц. У них с сестрой уже это все было устроено!..
Добрые, сочувственные глаза Душилова с искренним состраданием смотрели на девушку.
- Душилов… один вопрос: значит, он меня не любил?
- Видите ли… У него есть любовница - француженка Берта, отбывшая в прошлом году в парижском Сен-Лазаре наказание за кражи и разврат.
Девушка глухо, беззвучно плакала.
- Этого… я ему никогда не прощу.
- И не прощайте! Я вас вполне понимаю… Кстати, у вас столовое серебро в целости?
- Ка-ак! Неужели он дошел до этого?
- Ничего не скажу… Вы знаете, я не люблю сплетничать, но вчера мне удалось видеть у него две столовые ложки с инициалами вашей доброй мамы. Ну, мне пора. Прикажете передать Крошкину, alias[4] Звереву, от вас привет?
Девушка вскочила с растрепанной прической и гневным лицом:
- Скажите ему… что он самый низкий мерзавец! Что ему и имени нет!
- Так и скажу. Хотя имя у него есть, и даже целых четыре. Я еще скажу, что он, кроме мерзавца, поджигатель и детоубийца - я нисколько не ошибусь. Ну-с, всего доброго. Поклон уважаемому папаше!
Душилов ушел из сада в самом благодушном настроении.
III
На другой день он решил зайти к другу Крошкину поделиться удачными результатами.
Вбежавши, как всегда, без доклада, он заглянул в кабинет друга и увидел его в странной компании.
За столом сидел судебный следователь и сухо, официально спрашивал бледного, перепуганного Крошкина:
- Итак, убийство ростовщика вы решительно отрицаете? Лучше всего вам сознаться. Хорошо-с! А не скажете ли вы нам, чем вы занимались в прошлом году в Могилеве с вашей сообщницей, которую вы выдаете за сестру и которая так ловко оперировала в деле с сахарозаводчиком?.. Не согласитесь ли вы сознаться, что смерть вашей несчастной тетки ускорена не природой, а человеком, и этот человек были вы, - при соучастии любовницы, француженки Берты, которую полиция сегодня тщетно разыскивает? Не запирайтесь, вы видите, что правосудию все известно!..
Рассказ впервые был опубликован в журнале "Сатирикон" № 17 от 3 августа 1908 года.