1 августа 1938-го года
из дневников:
Михаил Пришвин, 65 лет, Москва:
1 августа.
На докладе о Чехословакии Фадеева.
...
Серая Сова о чувстве целого и вытекающего из него самоограничения (а я это называл «смирением»). В этом самоограничении в свете чувства целого зарождается страстная любовь жизни и чувство родственного внимания.
Рассказывал Чулков: какой-то простак, рассказывая что-то с успехом в обществе большевиков, вдруг остановился и сказал: «Ну, дальше выходит неприлично». И когда его упросили не стесняться и говорить о неприличном (женщин не было), то оказалось неприличным слово Бог. Причем сам-то рассказчик именно и веровал в Бога.
Живая связь (мой чекист): когда живое чувство сострадания к человеку питает лозунг («Смерть чехам!»); так вот трагедия: это живое чувство неминуемо должно погибнуть, а скорлупа (лозунг, плакат и проч.) остаться и действовать механически, как мост, построенный живыми людьми, потом сто лет пропускает пешеходов.
Примечание: Се́рая Сова́ (англ. Grey Owl, на языке оджибва Wa-Sha-Quon-Asin - Тот, Кто Охотится По Ночам; настоящее имя Арчибальд Стэнсфелд Билэйни (англ. Archibald Stansfeld Belaney); 18 сентября 1888, Гастингс, Великобритания - 13 апреля 1938) - канадский писатель английского происхождения.
Владимир Голицын, художник-иллюстратор, 36 лет, Абхазия, Гудаута (П.Д. - художник Павел Корин):
1 августа.
Сегодня с утра П.Д. нездоровилось. Говорит, от молока абхазского. Утром не работали. Лежали в «морде» на берегу. После завтрака я заснул на кровати. Павел Дмитриевич, идя писать панораму, увидел меня, нашел фанеру и углем крупно начертал: «Позор», фанеру поставил у стены на кровати. Я скоро проснулся и присоединился к нему. Работали мало - жарко. Любовались облаками над Новым Афоном. «Облака с толком писать надо, а не так, как теперь, словно копытом пишут (Кончаловский П. П). Из картины ни одного облака нельзя убрать безнаказанно. Вот как писать нужно». Вечером писали горы, а ночью сидели и саду в шезлонгах. Павел Дмитриевич размечтался: «Осенью приедешь к себе в Палех. Дождь, грязь невозможная. Мать пельменями накормит, чайку попьешь, ляжешь на печь на овчину. Пахнет знакомо. Сухим горячим кирпичом. Кот в ногах лежит. Лежишь и думаешь: вот тут есть, действительно, пуп земли. Нигде я себя так хорошо не чувствую, как в Палехе». Завтра именины Ильи Михайловича Лебедева. П Д. и я решили написать ему на громадном булыжнике пошлейший пейзажик с парусом и комически-серьезную надпись вокруг. Сегодня Павел Дмитриевич закончил долину реки Бакланки. Завтра хочет ее дома часа два пописать. Вообще он после работы, уже в комнате, подолгу рассматривает этюд.
Михаил Пришвин, 65 лет, Москва:
1 августа.
На докладе о Чехословакии Фадеева.
...
Серая Сова о чувстве целого и вытекающего из него самоограничения (а я это называл «смирением»). В этом самоограничении в свете чувства целого зарождается страстная любовь жизни и чувство родственного внимания.
Рассказывал Чулков: какой-то простак, рассказывая что-то с успехом в обществе большевиков, вдруг остановился и сказал: «Ну, дальше выходит неприлично». И когда его упросили не стесняться и говорить о неприличном (женщин не было), то оказалось неприличным слово Бог. Причем сам-то рассказчик именно и веровал в Бога.
Живая связь (мой чекист): когда живое чувство сострадания к человеку питает лозунг («Смерть чехам!»); так вот трагедия: это живое чувство неминуемо должно погибнуть, а скорлупа (лозунг, плакат и проч.) остаться и действовать механически, как мост, построенный живыми людьми, потом сто лет пропускает пешеходов.
Примечание: Се́рая Сова́ (англ. Grey Owl, на языке оджибва Wa-Sha-Quon-Asin - Тот, Кто Охотится По Ночам; настоящее имя Арчибальд Стэнсфелд Билэйни (англ. Archibald Stansfeld Belaney); 18 сентября 1888, Гастингс, Великобритания - 13 апреля 1938) - канадский писатель английского происхождения.
Владимир Голицын, художник-иллюстратор, 36 лет, Абхазия, Гудаута (П.Д. - художник Павел Корин):
1 августа.
Сегодня с утра П.Д. нездоровилось. Говорит, от молока абхазского. Утром не работали. Лежали в «морде» на берегу. После завтрака я заснул на кровати. Павел Дмитриевич, идя писать панораму, увидел меня, нашел фанеру и углем крупно начертал: «Позор», фанеру поставил у стены на кровати. Я скоро проснулся и присоединился к нему. Работали мало - жарко. Любовались облаками над Новым Афоном. «Облака с толком писать надо, а не так, как теперь, словно копытом пишут (Кончаловский П. П). Из картины ни одного облака нельзя убрать безнаказанно. Вот как писать нужно». Вечером писали горы, а ночью сидели и саду в шезлонгах. Павел Дмитриевич размечтался: «Осенью приедешь к себе в Палех. Дождь, грязь невозможная. Мать пельменями накормит, чайку попьешь, ляжешь на печь на овчину. Пахнет знакомо. Сухим горячим кирпичом. Кот в ногах лежит. Лежишь и думаешь: вот тут есть, действительно, пуп земли. Нигде я себя так хорошо не чувствую, как в Палехе». Завтра именины Ильи Михайловича Лебедева. П Д. и я решили написать ему на громадном булыжнике пошлейший пейзажик с парусом и комически-серьезную надпись вокруг. Сегодня Павел Дмитриевич закончил долину реки Бакланки. Завтра хочет ее дома часа два пописать. Вообще он после работы, уже в комнате, подолгу рассматривает этюд.