29 июня 100 лет назад
в дневниках
Алексей Орешников, эксперт по нумизматике, 67 лет, сотрудник Исторического музея, Москва:
29 июня. +16°. Днем был сильный дождь с грозой; площадь перед входом в Александровский сад перед Музеем была покрыта водою, доходившую лошадям чуть не по брюхо; я видел женщину, переходившую залитую площадь с поднятым до пояса платьем; трамваи остановились. Приехал П.И. Нерадовский, смотрел иконографический отдел. Щекотов уезжает в отпуск, сдал мне Музей. Икону Владимирской Божией Матери перенесли в мой кабинет.
Вера Бунина, жена писателя Ивана Бунина, 41 год, Франция:
29 июня.
[...] В 6 ч. приходят Мережковские. Выходим в сад. З. Н. говорит: «Нужно нам, писателям, определиться, это надо сделать для французов. А то они говорят - вы мистически настроенные люди и только. - Падут большевики и что же? Будем мы поддерживать всякое правительство?» Дм. Серг. сказал, что он за религиозный фашизм. Это придумано хорошо. Дм. С. говорил долго и горячо. Он - белый. Он монархист-консерватор с демократическим оттенком, но против четыреххвостки и т. д. Ян сказал, что он за Врангеля и Кутепова, т. е., что он думает, что только сильная военная власть может восстановить порядок, усмирить разбушевавшегося скота.
Потом говорили о том, что большевизм - это, действительно, рабоче-крестьянское правительство и что, конечно, большевики пришли навстречу русскому народу, не желавшему воевать и желавшему грабить.
Письмо от Ек. П. [Пешковой. - М. Г.]. Она прожила 5 дней в Алассио. Письмо восторженное, без ять и ни слова о Максиме и Ал. Макс.
Алексей Орешников, эксперт по нумизматике, 67 лет, сотрудник Исторического музея, Москва:
29 июня. +16°. Днем был сильный дождь с грозой; площадь перед входом в Александровский сад перед Музеем была покрыта водою, доходившую лошадям чуть не по брюхо; я видел женщину, переходившую залитую площадь с поднятым до пояса платьем; трамваи остановились. Приехал П.И. Нерадовский, смотрел иконографический отдел. Щекотов уезжает в отпуск, сдал мне Музей. Икону Владимирской Божией Матери перенесли в мой кабинет.
Вера Бунина, жена писателя Ивана Бунина, 41 год, Франция:
29 июня.
[...] В 6 ч. приходят Мережковские. Выходим в сад. З. Н. говорит: «Нужно нам, писателям, определиться, это надо сделать для французов. А то они говорят - вы мистически настроенные люди и только. - Падут большевики и что же? Будем мы поддерживать всякое правительство?» Дм. Серг. сказал, что он за религиозный фашизм. Это придумано хорошо. Дм. С. говорил долго и горячо. Он - белый. Он монархист-консерватор с демократическим оттенком, но против четыреххвостки и т. д. Ян сказал, что он за Врангеля и Кутепова, т. е., что он думает, что только сильная военная власть может восстановить порядок, усмирить разбушевавшегося скота.
Потом говорили о том, что большевизм - это, действительно, рабоче-крестьянское правительство и что, конечно, большевики пришли навстречу русскому народу, не желавшему воевать и желавшему грабить.
Письмо от Ек. П. [Пешковой. - М. Г.]. Она прожила 5 дней в Алассио. Письмо восторженное, без ять и ни слова о Максиме и Ал. Макс.