18 июня 1918-го
из дневников
Никита Окунев, 49 лет, служащий пароходства, Москва:
18 июня.
Объявлена мобилизация московских рабочих, родившихся в 1896 и 1897 гг., в красноармейцы, сроком обязательной службы в течение шести месяцев, и вместе с тем обнародован декрет о том, что с сего 25-го июня одинокие солдаты будут получать 150 р. в месяц, семейные 250 р. (на всем готовом от казны).
Германцы в районе Нуайон достигли крупных успехов. Австрийцы прорвали итальянский фронт, взяв 10 000 пленных. Немцы повели энергичную подводную войну с американцами, так что сам Нью-Йорк чувствует эту страшную грозу и не выпускает из своего порта пароходов.
Вильгельм под шумок своих побед отпраздновал потихоньку 30-летнюю годовщину своего царствования. Что и говорить: оно далеко незаурядно и, может быть, не забудется 30 веков.
.
Юрий Готье, историк, академик, 44 года, директор Румянцевского музея, Москва:
18 июня.
Не записывал 2 дня, потому что ездил в гости к belle-soeur [свояченице (фр.)] Татьяне на озеро Сенеж. Эта подмосковная местность давно меня привлекала, но мне никогда не случалось там быть; это было одним из стимулов поездки, несмотря на то, что никакого настроения ехать первоначально не было. Надо признать, что это одна из лучших подмосковных местностей по своей красоте; лесные склоны, долины, очень большие высоты, составляющие части гряды, отделяющей бассейн Оки от бассейна верхней Волги и идущей от Волока Ламского до Сергиевой Лавры и, быть может, далее на восток, здесь очень характерно и красиво выражены. Самый Сенеж, полуискусственное-полуестественное озеро, очень красиво и привлекательно; прогулка по нему доставила мне большое удовольствие. Имение, в котором я был, пощажено революционной непогодой, да и кругом мало что напоминало о ней; поэтому настроение мое там было удовлетворительно. Зато какой контраст, когда я попал на станцию, - кругом все мешочники, ну, эти еще сравнительно ничего - обыкновенные гориллы; гораздо хуже всевозможные советские типы, которые были на станции и вокруг нее, - отставные солдаты с начесами, молодые железнодорожные и почтово-телеграфные служащие - викжели, викжелдоры и потели, одни в грязных рубашках, другие в отложных воротничках с голой грудью, с палочками, плетками, стеками, с самодовольно глупыми лицами победителей, не подозревающие, что они обреченные дураки и самоубийцы.
За эти 3 дня положение как будто еще более запуталось. Чехословаки превращаются во что-то сериозное, но для меня, по существу, все еще не понятное. Ходят слухи об убийстве Николая II и о бегстве Михаила; я пока не верю ни в то, ни в другое, хотя первое возможнее второго. Говорят о том, что немцы входят в соглашение с большевиками для борьбы с чехословаками: если так, то это затрудняет немецкую ориентацию и создает возможность борьбы на каком-то Волжском фронте; а если Михаил действительно убежал, то выйдет, может быть, что сибирские с.-р. и меньшевики будут, во главе с Михаилом, сражаться против монархистов средней России, которые, быть может, примут немецкую ориентацию. Положение без прецедентов в истории. Абсурд русской смуты приводит ее к новым и, на этот раз, оригинальным проявлениям.
Александр Бенуа, художник, 48 лет:
18 июня.
Вторник. Деревня Зинкино. Вид из окон комнаты, которую я превратил в свою мастерскую, где просиживаю целые часы, наблюдая перемены в том пейзаже, который виден в три моих окна.
11,5 часа дня. Яркое солнце высветляет десяток сосен, стоящих перед окном. Они разделяют плоскость вертикально. Одна из сосен выглядит светло-коричневой, другая - с пятнами серых теней и с узором еще более темным - моха. Березы ярко-белые, на их стволах сверкают отблески лучей. Еще одна сосна, ближайшая ко мне, тоже утопает в свету, и ее розоватость почти приравнялась к белизне берез. Спускаются вдали в озеро гроздья мелкой кудрявой листвы «правильной» зелени, травянистого, скорее желтого, чем голубого оттенка. Местами уже среди них мелькают желтые искры.
Никита Окунев, 49 лет, служащий пароходства, Москва:
18 июня.
Объявлена мобилизация московских рабочих, родившихся в 1896 и 1897 гг., в красноармейцы, сроком обязательной службы в течение шести месяцев, и вместе с тем обнародован декрет о том, что с сего 25-го июня одинокие солдаты будут получать 150 р. в месяц, семейные 250 р. (на всем готовом от казны).
Германцы в районе Нуайон достигли крупных успехов. Австрийцы прорвали итальянский фронт, взяв 10 000 пленных. Немцы повели энергичную подводную войну с американцами, так что сам Нью-Йорк чувствует эту страшную грозу и не выпускает из своего порта пароходов.
Вильгельм под шумок своих побед отпраздновал потихоньку 30-летнюю годовщину своего царствования. Что и говорить: оно далеко незаурядно и, может быть, не забудется 30 веков.
.
Юрий Готье, историк, академик, 44 года, директор Румянцевского музея, Москва:
18 июня.
Не записывал 2 дня, потому что ездил в гости к belle-soeur [свояченице (фр.)] Татьяне на озеро Сенеж. Эта подмосковная местность давно меня привлекала, но мне никогда не случалось там быть; это было одним из стимулов поездки, несмотря на то, что никакого настроения ехать первоначально не было. Надо признать, что это одна из лучших подмосковных местностей по своей красоте; лесные склоны, долины, очень большие высоты, составляющие части гряды, отделяющей бассейн Оки от бассейна верхней Волги и идущей от Волока Ламского до Сергиевой Лавры и, быть может, далее на восток, здесь очень характерно и красиво выражены. Самый Сенеж, полуискусственное-полуестественное озеро, очень красиво и привлекательно; прогулка по нему доставила мне большое удовольствие. Имение, в котором я был, пощажено революционной непогодой, да и кругом мало что напоминало о ней; поэтому настроение мое там было удовлетворительно. Зато какой контраст, когда я попал на станцию, - кругом все мешочники, ну, эти еще сравнительно ничего - обыкновенные гориллы; гораздо хуже всевозможные советские типы, которые были на станции и вокруг нее, - отставные солдаты с начесами, молодые железнодорожные и почтово-телеграфные служащие - викжели, викжелдоры и потели, одни в грязных рубашках, другие в отложных воротничках с голой грудью, с палочками, плетками, стеками, с самодовольно глупыми лицами победителей, не подозревающие, что они обреченные дураки и самоубийцы.
За эти 3 дня положение как будто еще более запуталось. Чехословаки превращаются во что-то сериозное, но для меня, по существу, все еще не понятное. Ходят слухи об убийстве Николая II и о бегстве Михаила; я пока не верю ни в то, ни в другое, хотя первое возможнее второго. Говорят о том, что немцы входят в соглашение с большевиками для борьбы с чехословаками: если так, то это затрудняет немецкую ориентацию и создает возможность борьбы на каком-то Волжском фронте; а если Михаил действительно убежал, то выйдет, может быть, что сибирские с.-р. и меньшевики будут, во главе с Михаилом, сражаться против монархистов средней России, которые, быть может, примут немецкую ориентацию. Положение без прецедентов в истории. Абсурд русской смуты приводит ее к новым и, на этот раз, оригинальным проявлениям.
Александр Бенуа, художник, 48 лет:
18 июня.
Вторник. Деревня Зинкино. Вид из окон комнаты, которую я превратил в свою мастерскую, где просиживаю целые часы, наблюдая перемены в том пейзаже, который виден в три моих окна.
11,5 часа дня. Яркое солнце высветляет десяток сосен, стоящих перед окном. Они разделяют плоскость вертикально. Одна из сосен выглядит светло-коричневой, другая - с пятнами серых теней и с узором еще более темным - моха. Березы ярко-белые, на их стволах сверкают отблески лучей. Еще одна сосна, ближайшая ко мне, тоже утопает в свету, и ее розоватость почти приравнялась к белизне берез. Спускаются вдали в озеро гроздья мелкой кудрявой листвы «правильной» зелени, травянистого, скорее желтого, чем голубого оттенка. Местами уже среди них мелькают желтые искры.