19 апреля. Якутская Ева и Моржихи
Сначала стихи. Впервые их опубликовала "Литературная газета" 19 апреля 1978 года.
Андрей Вознесенский:
ЯКУТСКАЯ ЕВА
Варфоломею Тетерину
У фотографа Варфоломея
с краю льдины, у тёмной волны,
якутянка, «моржиха», нимфея
остановлена со спины.
Кто ты, утро Варфоломея,
от которой офонарели
стенды выставки мировой?
К океану от мод Москвошвея
отвернулась якутская Ева.
И сощурясь, морщинка горела
белым крестиком над скулой.
Есть свобода в фигуре ухода
без всего, в пустоту полыньи.
Не удерживаю. Ты свободна.
Ты красивее со спины.
И с тех пор не трезвевший художник
мне кричит: «Я её не нашёл!»
Бородёнка его, как треножник,
расширяясь, опёрлась о стол.
Каждой женщине, встреченной каждой
он кричал на пустынной земле:
«Отвернись! Я узнать тебя жажду,
чтобы крестик сверкнул на скуле».
Синеглазых, курносых, отважных
улыбаются тысячи лиц
«Отвернись! Я узнать тебя жажду,
умоляю тебя - отвернись!
Отвернись от молвы и продажи
к неизведанному во мгле.
А творец видит Золушку в каждой,
примеряет он крестик к скуле.
Распечатана многотиражно -
как разыскивается бандит -
отвернись, я узнать тебя жажду,
пусть прищуренный крестик горит…»
Я не слушал Варфоломея.
Что там спьяну мужик наплетёт?
Но подрамник, балдея идеей.
он за мною втолкнул в самолёт.
Остановленное Однажды
среди мчащихся дней отрывных,
отвернись, я узнать тебя жажду!
Я забуду тебя. Отвернись.
1977
История у этого стихотворения такая.
В марте 1977, неверное, года приезжает в якутский город Мирный Андрей Вознесенский.
Далее по тексту заметки ("ЛГ" от 15.05.2013) свидетеля этого приезда сценариста и режиссера Вячеслава Лобачёва:
Он выступает перед геологами, горняками, обогатителями - везде, где его просят. Дорогого гостя приняли по-якутски: на столы выставляли строганину из нельмы и муксуна, оленьи мозги, малосольного тугунка, карасика с душком… массу других экзотических блюд, о которых на западе России даже и не слышали. И город, конечно, показали: в карьер на трубку «Мир» свозили, на обогатительной фабрике дали возможность «живые» алмазы потрогать.
И вот спрашивают хозяева у поэта: «А есть ли у вас ещё какие пожелания?» - «Есть! - отвечает поэт. - Хочу в русской баньке искупаться». - «Есть! Будет баня!» - сказала власть.
...
И к восьми вечера первая группа гостей посетила парилку.
В предбаннике АВ замечает на стене прелюбопытнейшую фотографию. В застеклённом планшете размером 60 х 80 запечатлён удивительный пейзаж. Под ярчайшим северным солнцем, среди высоких торосов, сидят спиной к зрителю и загорают… две обнажённые женщины. Фотография называлась «Моржихи».
Её автор - прекрасный фотохудожник, издавший пятнадцать альбомов, Варфоломей Тетерин.
В 1971 году работа Варфоломея Тетерина попадает на международное биеннале в Венецию, где завоёвывает главный приз «Хрустальная фотокамера». К нему прилагалось денежное пособие в 10 000 долларов. По тем временам - ого-го! «Рашен экзотик!», «Советы построят коммунизм!», «Русские женщины растопят льды Арктики!» - кричали заголовки иностранных газет, приветствуя победу Варфоломея.
Об этом событии узнаёт Ричард Никсон и решает выкупить фото, что называется, с потрохами. (Когда я спросил Варфоломея: «Сколько тебе отвалил президент?», то фотограф, немного помявшись, искренно ответил: «До фига!») А на самом деле не достался Тетерину честно заработанный им выигрыш - советское государство и представить себе такого не могло, чтобы наш соотечественник мог заработать себе валюту. Поэтому выдали фотохудожнику вместо «зелёных» чеки - условные фантики для отоваривания в магазинах «Берёзка».
Мастера на биеннале не пригласили (точнее, не пустили), и по этой причине пришлось лететь в Якутск представителю посольства США. Всё произошло за один день. Получил представитель подлинный негатив, выпил с Тетериным бутылку виски и отбыл восвояси.
Только не знали американцы, что, работая над этюдом, художник использовал пять плёнок! А моделями пригласил двух слегка разогретых спиртным европеизированных эстонок. С ними художник и начал экспериментировать, снимая их поодиночке или вместе. Так что на биеннале было представлено самое «скромное» фото. А снимались эти дамы в июне, сидя на ковриках, среди торосов в бухте Тикси, которая полностью освобождается ото льда лишь в начале августа. Вот Варфоломей и клепал планшеты то с одной, то с двумя «Евами», которые, словно пирожки с крольчатиной, разлетались по всей Якутии.
И как увидел АВ эту работу, то дал понять хозяевам, что не прочь бы её приобрести. И тут власть решила ещё раз продемонстрировать свою силу: «А ну найти и срочно привести сюда Тетерина!».
Гости уже три захода в парилку сделали, на небе северное сияние заиграло, а художника всё нет и нет. Уже засобирались к отъезду, как привозят хорошо поддавшего Варфоломея. Он как увидел АВ, так сразу начал ему «Озу» читать. Поэт - о фотографии, а художник - о поэзии. Наконец договорились, что Тетерин подарит АВ почти точную копию той работы, которая оказалась у Никсона… но завтра, потому что сегодня он не знает, где она находится.
Так всё и произошло: «Но подрамник, балдея идеей, он за мною втолкнул в самолёт». А затем появилось стихотворение «Якутская Ева».
Кстати, народ из Геологического посёлка стал называть это помывочное предприятие «баней Вознесенского».
Андрей Вознесенский:
ЯКУТСКАЯ ЕВА
Варфоломею Тетерину
У фотографа Варфоломея
с краю льдины, у тёмной волны,
якутянка, «моржиха», нимфея
остановлена со спины.
Кто ты, утро Варфоломея,
от которой офонарели
стенды выставки мировой?
К океану от мод Москвошвея
отвернулась якутская Ева.
И сощурясь, морщинка горела
белым крестиком над скулой.
Есть свобода в фигуре ухода
без всего, в пустоту полыньи.
Не удерживаю. Ты свободна.
Ты красивее со спины.
И с тех пор не трезвевший художник
мне кричит: «Я её не нашёл!»
Бородёнка его, как треножник,
расширяясь, опёрлась о стол.
Каждой женщине, встреченной каждой
он кричал на пустынной земле:
«Отвернись! Я узнать тебя жажду,
чтобы крестик сверкнул на скуле».
Синеглазых, курносых, отважных
улыбаются тысячи лиц
«Отвернись! Я узнать тебя жажду,
умоляю тебя - отвернись!
Отвернись от молвы и продажи
к неизведанному во мгле.
А творец видит Золушку в каждой,
примеряет он крестик к скуле.
Распечатана многотиражно -
как разыскивается бандит -
отвернись, я узнать тебя жажду,
пусть прищуренный крестик горит…»
Я не слушал Варфоломея.
Что там спьяну мужик наплетёт?
Но подрамник, балдея идеей.
он за мною втолкнул в самолёт.
Остановленное Однажды
среди мчащихся дней отрывных,
отвернись, я узнать тебя жажду!
Я забуду тебя. Отвернись.
1977
История у этого стихотворения такая.
В марте 1977, неверное, года приезжает в якутский город Мирный Андрей Вознесенский.
Далее по тексту заметки ("ЛГ" от 15.05.2013) свидетеля этого приезда сценариста и режиссера Вячеслава Лобачёва:
Он выступает перед геологами, горняками, обогатителями - везде, где его просят. Дорогого гостя приняли по-якутски: на столы выставляли строганину из нельмы и муксуна, оленьи мозги, малосольного тугунка, карасика с душком… массу других экзотических блюд, о которых на западе России даже и не слышали. И город, конечно, показали: в карьер на трубку «Мир» свозили, на обогатительной фабрике дали возможность «живые» алмазы потрогать.
И вот спрашивают хозяева у поэта: «А есть ли у вас ещё какие пожелания?» - «Есть! - отвечает поэт. - Хочу в русской баньке искупаться». - «Есть! Будет баня!» - сказала власть.
...
И к восьми вечера первая группа гостей посетила парилку.
В предбаннике АВ замечает на стене прелюбопытнейшую фотографию. В застеклённом планшете размером 60 х 80 запечатлён удивительный пейзаж. Под ярчайшим северным солнцем, среди высоких торосов, сидят спиной к зрителю и загорают… две обнажённые женщины. Фотография называлась «Моржихи».
Её автор - прекрасный фотохудожник, издавший пятнадцать альбомов, Варфоломей Тетерин.
В 1971 году работа Варфоломея Тетерина попадает на международное биеннале в Венецию, где завоёвывает главный приз «Хрустальная фотокамера». К нему прилагалось денежное пособие в 10 000 долларов. По тем временам - ого-го! «Рашен экзотик!», «Советы построят коммунизм!», «Русские женщины растопят льды Арктики!» - кричали заголовки иностранных газет, приветствуя победу Варфоломея.
Об этом событии узнаёт Ричард Никсон и решает выкупить фото, что называется, с потрохами. (Когда я спросил Варфоломея: «Сколько тебе отвалил президент?», то фотограф, немного помявшись, искренно ответил: «До фига!») А на самом деле не достался Тетерину честно заработанный им выигрыш - советское государство и представить себе такого не могло, чтобы наш соотечественник мог заработать себе валюту. Поэтому выдали фотохудожнику вместо «зелёных» чеки - условные фантики для отоваривания в магазинах «Берёзка».
Мастера на биеннале не пригласили (точнее, не пустили), и по этой причине пришлось лететь в Якутск представителю посольства США. Всё произошло за один день. Получил представитель подлинный негатив, выпил с Тетериным бутылку виски и отбыл восвояси.
Только не знали американцы, что, работая над этюдом, художник использовал пять плёнок! А моделями пригласил двух слегка разогретых спиртным европеизированных эстонок. С ними художник и начал экспериментировать, снимая их поодиночке или вместе. Так что на биеннале было представлено самое «скромное» фото. А снимались эти дамы в июне, сидя на ковриках, среди торосов в бухте Тикси, которая полностью освобождается ото льда лишь в начале августа. Вот Варфоломей и клепал планшеты то с одной, то с двумя «Евами», которые, словно пирожки с крольчатиной, разлетались по всей Якутии.
И как увидел АВ эту работу, то дал понять хозяевам, что не прочь бы её приобрести. И тут власть решила ещё раз продемонстрировать свою силу: «А ну найти и срочно привести сюда Тетерина!».
Гости уже три захода в парилку сделали, на небе северное сияние заиграло, а художника всё нет и нет. Уже засобирались к отъезду, как привозят хорошо поддавшего Варфоломея. Он как увидел АВ, так сразу начал ему «Озу» читать. Поэт - о фотографии, а художник - о поэзии. Наконец договорились, что Тетерин подарит АВ почти точную копию той работы, которая оказалась у Никсона… но завтра, потому что сегодня он не знает, где она находится.
Так всё и произошло: «Но подрамник, балдея идеей, он за мною втолкнул в самолёт». А затем появилось стихотворение «Якутская Ева».
Кстати, народ из Геологического посёлка стал называть это помывочное предприятие «баней Вознесенского».