26 февраля 1938-го года
из дневников
Александр Гладков, драматург, 25 лет, Москва:
26 февраля.
Встретил бледного и дрожащего от страха Веню Радомысленского, который рассказал (почему-то под секретом), что пять дней назад арестован В.Ф. Рафалович, завлит МХТ, автор забракованной Мейерхольдом инсценировки «Как закалялась сталь». Летом на той же улице Горького и так же оглядываясь, Рафалович мне рассказывал об аресте М.П. Аркадьева. Веня исключен из партии, но еще на что-то надеется. Пример Афиногенова наполнил его надеждой.
Владимир Вернадский, академик, 74 года:
26 февраля.
Утро. Москва.
...
Работал с увлечением над метеоритами. Диктовал доклад.
Многое выясняется.
Был в Академии - брал деньги из кассы. В Доме ученых - приличные взносы (26 р[уб.]). В библиотеке.
Вечером Митя (Д. И. Шаховской). Хлопин.
С Хлопиным у Ферсмана. О Радиевом институте, пополнении Академии. Я считаю, что надо Болдырева. А. Е. (Ферсман) все считает, что как бывший с[оциалист]-р[еволюционер] - он не пройдет. Впечатление, что Веселовский (сек[ретарь] през[идиума]) и Евсеев (кадры) - ставленники ЦК - ведут линию против Комарова. Рад[иевый] Инст[итут] - в ОМЕН. К сожалению, я (не) могу положиться на А. Е. (Ферсмана). Все-таки записал Ребиндера: 27(-го) после заседания - чашка чая, где обсуждение кандидатур. Ф[ерсман] тоже о выдвижении молодых. Выдвигает Хлопина в акад[емики], Виноградова - в ч[лены]-к[орреспонденты].
Струмилин - буйное помешательство под влиянием травли. В больнице. Хороший, добрый человек, но не даровитый.
Работа Федоровского об энергетике - Капустинский. Для этого Ф[едоровский] и давал ему возможность работать. Надо прочесть. То, что ему писали другие, в основном кажется несомненно.
Слухи о новом процессе - публичном (Бухарин, Дыбенко, Крыленко и т[ак] д[алее]) - слух от Кагановича. Б[ухарин], говорят в Сузд[альской] тюрьме. Жив. Необходимо для поднятия настроения масс.
Хвосты за провизией. Недовольство и недоумение - серьезное. Вечером резкое уменьшение освещения. Положение Шмидта сильно поколебалось.
Александр Гладков, драматург, 25 лет, Москва:
26 февраля.
Встретил бледного и дрожащего от страха Веню Радомысленского, который рассказал (почему-то под секретом), что пять дней назад арестован В.Ф. Рафалович, завлит МХТ, автор забракованной Мейерхольдом инсценировки «Как закалялась сталь». Летом на той же улице Горького и так же оглядываясь, Рафалович мне рассказывал об аресте М.П. Аркадьева. Веня исключен из партии, но еще на что-то надеется. Пример Афиногенова наполнил его надеждой.
Владимир Вернадский, академик, 74 года:
26 февраля.
Утро. Москва.
...
Работал с увлечением над метеоритами. Диктовал доклад.
Многое выясняется.
Был в Академии - брал деньги из кассы. В Доме ученых - приличные взносы (26 р[уб.]). В библиотеке.
Вечером Митя (Д. И. Шаховской). Хлопин.
С Хлопиным у Ферсмана. О Радиевом институте, пополнении Академии. Я считаю, что надо Болдырева. А. Е. (Ферсман) все считает, что как бывший с[оциалист]-р[еволюционер] - он не пройдет. Впечатление, что Веселовский (сек[ретарь] през[идиума]) и Евсеев (кадры) - ставленники ЦК - ведут линию против Комарова. Рад[иевый] Инст[итут] - в ОМЕН. К сожалению, я (не) могу положиться на А. Е. (Ферсмана). Все-таки записал Ребиндера: 27(-го) после заседания - чашка чая, где обсуждение кандидатур. Ф[ерсман] тоже о выдвижении молодых. Выдвигает Хлопина в акад[емики], Виноградова - в ч[лены]-к[орреспонденты].
Струмилин - буйное помешательство под влиянием травли. В больнице. Хороший, добрый человек, но не даровитый.
Работа Федоровского об энергетике - Капустинский. Для этого Ф[едоровский] и давал ему возможность работать. Надо прочесть. То, что ему писали другие, в основном кажется несомненно.
Слухи о новом процессе - публичном (Бухарин, Дыбенко, Крыленко и т[ак] д[алее]) - слух от Кагановича. Б[ухарин], говорят в Сузд[альской] тюрьме. Жив. Необходимо для поднятия настроения масс.
Хвосты за провизией. Недовольство и недоумение - серьезное. Вечером резкое уменьшение освещения. Положение Шмидта сильно поколебалось.