20 февраля. Александр Блок
из написанного в разные годы
Зимний ветер играет терновником,
Задувает в окне свечу.
Ты ушла на свиданье с любовником.
Я один. Я прощу. Я молчу.
Ты не знаешь, кому ты молишься -
Он играет и шутит с тобой.
О терновник холодный уколешься,
Возвращаясь ночью домой.
Но, давно прислушавшись к счастию,
У окна я тебя подожду.
Ты ему отдаешься со страстию.
Всё равно. Я тайну блюду.
Всё, что в сердце твоем туманится,
Станет ясно в моей тишине.
И, когда он с тобой расстанется,
Ты признаешься только мне.
20 февраля 1903
из дневника 1918-го года (поэту 37 лет), Петрогрпад:
Стало известно, что Совет народных комиссаров согласился подписать мир с Германией. Кадеты шевелятся и поднимают головы.
Люба рыдала, прощаясь с Роджерс в «Elevation» (патриотизм и ma femme), - оттого, что оплакивала старый мир. Она говорит: «Я встречаю новый мир, я, может быть, полюблю его». Но она еще не разорвала со старым миром и представила все, что накопили девятнадцать веков.
Да.
Патриотизм - грязь (Alsace-Lorraine = брюхо Франции, каменный уголь).
Религия - грязь (попы и пр.). Страшная мысль этих дней: не в том дело, что красногвардейцы «не достойны» Иисуса, который идет с ними сейчас; а в том, что именно Он идет с ними, а надо, чтобы шел Другой.
Романтизм - грязь. Все, что осело догматами, нежной пылью, сказочностью - стало грязью. Остался один ELAN (Порыв - франц).
Только - полет и порыв; лети и рвись, иначе - на всех путях гибель.
Может быть, весь мир (европейский) озлится, испугается и еще прочнее осядет в своей лжи. Это не будет надолго. Трудно бороться против «русской заразы», потому что - Россия заразила уже здоровьем человечество. Все догматы расшатаны, им не вековать. Движение заразительно.
Лишь тот, кто так любил, как я, имеет право ненавидеть. И мне - быть катакомбой.
Катакомба - звезда, несущаяся в пустом синем эфире, светящаяся.
Зимний ветер играет терновником,
Задувает в окне свечу.
Ты ушла на свиданье с любовником.
Я один. Я прощу. Я молчу.
Ты не знаешь, кому ты молишься -
Он играет и шутит с тобой.
О терновник холодный уколешься,
Возвращаясь ночью домой.
Но, давно прислушавшись к счастию,
У окна я тебя подожду.
Ты ему отдаешься со страстию.
Всё равно. Я тайну блюду.
Всё, что в сердце твоем туманится,
Станет ясно в моей тишине.
И, когда он с тобой расстанется,
Ты признаешься только мне.
20 февраля 1903
из дневника 1918-го года (поэту 37 лет), Петрогрпад:
Стало известно, что Совет народных комиссаров согласился подписать мир с Германией. Кадеты шевелятся и поднимают головы.
Люба рыдала, прощаясь с Роджерс в «Elevation» (патриотизм и ma femme), - оттого, что оплакивала старый мир. Она говорит: «Я встречаю новый мир, я, может быть, полюблю его». Но она еще не разорвала со старым миром и представила все, что накопили девятнадцать веков.
Да.
Патриотизм - грязь (Alsace-Lorraine = брюхо Франции, каменный уголь).
Религия - грязь (попы и пр.). Страшная мысль этих дней: не в том дело, что красногвардейцы «не достойны» Иисуса, который идет с ними сейчас; а в том, что именно Он идет с ними, а надо, чтобы шел Другой.
Романтизм - грязь. Все, что осело догматами, нежной пылью, сказочностью - стало грязью. Остался один ELAN (Порыв - франц).
Только - полет и порыв; лети и рвись, иначе - на всех путях гибель.
Может быть, весь мир (европейский) озлится, испугается и еще прочнее осядет в своей лжи. Это не будет надолго. Трудно бороться против «русской заразы», потому что - Россия заразила уже здоровьем человечество. Все догматы расшатаны, им не вековать. Движение заразительно.
Лишь тот, кто так любил, как я, имеет право ненавидеть. И мне - быть катакомбой.
Катакомба - звезда, несущаяся в пустом синем эфире, светящаяся.